По словам девушки, сегодня утром мисс Келлар взяла катер и выехала в ОРКА, где будто бы забыла кейс с дисками. Через несколько часов она связалась по рации с какого-то острова невдалеке от станции и попросила прислать за ней вертолет. По словам Келлар, её катер заглох на полпути. Его вынесло на остров. От сильного полуденного солнца женщине стало плохо, и она потеряла сознание. К счастью, на острове оказались дети из ОРКА. Они привели Келлар в чувство и помогли ей наладить передатчик и связаться с офисом. Борг на всякий случай отвезла начальницу в клинику – убедиться, что с ней все в порядке. Там главный врач доктор Мертон подтвердил Борг, что состояние Келлар хорошее, но почему-то оставил женщину в палате. Потом он вызвал к себе ассистента Уоррена и почему-то токсикологов и заперся с ними в кабинете. Остановившись у двери, Борг несколько раз услышала фамилию Келлар.

  – Мне они отказываются отвечать, – пояснила девушка. – Может, вам они бы объяснили, что произошло!

  – Лена, мне придется уехать по работе, – сказал Хеллегран, закончив разговор.

  – Можно мне поехать с тобой?

  По дороге Хеллегран кусал губы. Опять Келлар! От нее ни минуты покоя. "И почему она заняла такое место в моей жизни? Лучше бы я вместо встречи с ней сломал себе ноги! Сейчас давно бы выздоровел!".

  Доктор Мертон повторил президенту УБРИ то же самое, что уже сообщила Борг: тепловой удар, обморок. На вопрос, почему Келлар задержали в клинике, он объяснил, что учёная при падении могла удариться головой, и ей необходимо сделать рентгенограмму мозга, чтобы проверить, нет ли сотрясения.

  – Темните, Мертон, – буркнул Хеллегран себе под нос, а вслух спросил:

  – Я могу её увидеть?

  – Да, сэр. Палата 207 на втором этаже.

  – Хеллеграну не понравится, что вы скрыли от него факты, – опасливо сказал ассистент Уоррен.

  – А мисс Келлар не понравится, что мы оспариваем ее версию событий. Да я и сам не могу поверить... Вот будет точное заключение токсикологической экспертизы...

  Палата 207 находилась в элитном крыле, где лечились руководящие работники УБРИ. Хеллегран задержался в передней, поправляя галстук и приглаживая короткие редеющие волосы. Сердце зачастило так, что он приостановился, ища в кармане валидол, но тут же выругал себя: "Что я вечно из-за нее волнуюсь? Невозможная женщина! И почему таких как она труднее всего выбросить из головы?"

  Палата была большая и напоминала скорее номер в дорогом отеле. Келлар полулежала на широкой кровати с ортопедическим матрацем, почти утонув в подушках. Легкая голубая пижама красиво сочеталась с ее глазами и оттеняла загар. Волосы на фоне белых подушек казались еще чернее. Тяжело больной или умирающей женщина не выглядела. Конечно, немного бледнее, чем обычно, под глазами залегли легкие синие тени, как после трудного рабочего дня – и все. Но все равно что-то в ней изменилось. Хеллегран знал Келлар много лет и заметил в ней эти неуловимые для других людей изменения. Как будто тщательно отлаженный и выверенный механизм вдруг изменил ход работы. Взгляд отчужденный, мысли явно где-то далеко от палаты, на лице раздумье, непривычное для этой жесткой энергичной женщины. Услышав его шаги, Келлар встряхнула головой, возвращаясь к реальности, и вздрогнула, увидев начальника. На миг она слегка смешалась, но быстро справилась с эмоциями, и ее лицо приняло прежнее нейтрально-деловое выражение.

  – Добрый вечер, Келлар, – только сейчас Хеллегран понял, что его слова сейчас звучат весьма нелепо.

  – Добрый вечер, доктор Хеллегран, – только человеку, плохо знавшему Келлар, показалось бы, что ее голос звучит ровно.

  – Как вы себя чувствуете? – каждое слово как будто застревало в горле, привычное красноречие изменило Хеллеграну.

  – Буду жить, – теперь Келлар сидела выпрямившись, натянув одеяло почти до плеч и словно отгородилась от начальника. Ее пальцы скручивали тугим жгутом угол пододеяльника.

  – Что с вами случилось? – Хеллегран не решался сесть без предложения, а Келлар не спешила предложить ему одно из кресел.

  – Вы уже знаете.

  – А на самом деле? – он все же сел на край кровати. Келлар отодвинулась. – Борг и все остальные приняли вашу версию о тепловом ударе, а я бы хотел знать правду.

  – Это правда, – в голосе женщины прозвучали ледяные нотки, и Келлар отвернулась от Хеллеграна. – И вы ее тоже примете. А сейчас простите, я устала и хочу спать.

  – Может, не будете считать меня за идиота? – слегка повысил голос Хеллегран.

  – А вы себя таковым не считаете? – по тому, каким безразличным и даже усталым голосом Келлар это спросила, Хеллегран понял, что она говорит это не в пылу гнева, а делает выводы своим аналитическим холодным умом. – Когда вы привели на испытания синхронима свою дочь, вы не думали, к чему это может привести?

  – Чтобы понять это, надо иметь детей, а не жить для самой себя, – резко развернулся к ней Хеллегран. И тут же пожалел о своих словах.

  – Я жила для работы! – резко ответила Келлар, не оборачиваясь, но ее голос напрягся, в нем послышался металл. – Для вас и УБРИ я была готова обе руки в огонь сунуть, все делала ради вашего одобрения, потому что чувствовала себя виноватой перед вами. А вы так и не простили мне того, что в юности я отвергла ваши ухаживания, и мстили мне больше двадцати лет. Как вы смеете попрекать меня детьми? Моим ребенком стало УБРИ, оно же стало моим мужем, возлюбленным, подругой, братом, сестрой, я вложила в него всю себя без остатка! В том, что престиж УБРИ на порядок выше, чем других научных корпораций, моей заслуги больше, чем вашей. А вы... Вы ничего не поняли. Оставьте меня в покое, я же сказала, что мне хочется спать!

  – Вас смаривает сон потому, что я впервые решил поговорить без недомолвок и экивоков? – Хеллегран поднялся. – Вы боитесь откровенности? Это не столько я вас, сколько вы меня мучили все эти годы тем, что я оказался недостаточно хорош для вас, "золотой" девушки, дочери сенатора. Вы боитесь узнать, как я целовал Марси и закрывал глаза, представляя вас? Вам не интересно, как я опасался назвать жену вашим именем? Вам безразлично, как я разрывался между вами и Леной? И вас не волнует, что иногда я жалел, что Лена – моя дочь не от вас? Боитесь правды, Келлар? Тогда не буду больше вас занимать. Спокойной ночи.

  – Ей плохо? – спросила в коридоре Лена. – Что-то серьезное?

  – Да, плохо... Нам обоим плохо. Мы так заврались, что увязли как в болоте. Знаешь, дочка, мой тебе совет: ни в кого не влюбляйся до потери рассудка. Иначе рискуешь встретить человека, для которого ты будешь недостаточно хороша, и только оба мучиться будете. Живи рассудком, Лена, и тогда будешь счастлива, не повторяй ошибок своего отца... Подожди меня в кафетерии. Мне нужно еще ненадолго задержаться, – проводив дочь в кафе, Хеллегран нашел в кармане пиджака сигареты и зажигалку и поднялся на второй этаж в комнату для курения. Там он отошел в нишу у окна, где его не было видно от входа. Хотелось побыть одному, чтобы никто не мешал собраться с мыслями, если это возможно. И чтобы не лезли с разговорами...