Все эти вопросы мучили его, и некому было дать на них ответ. В конце концов Тедди решил — он попробует. Что бы ни произошло — он ничего не потеряет, Лотта просто уедет — и все закончится. Но убедить в этом себя было практически невозможно.

Вечером он все-таки пришел к ней. Когда рука его коснулась двери, и он постучал, ему показалось что от этого поступка зависит вся его дальнейшая судьба. Кровь стучала в ушах, сердце колотилось так неистово, словно обещало выпрыгнуть из груди. Прошло несколько секунд — и дверь распахнулась. На пороге замерла Лотта — на ее лице был страх и нерешительность.

— Тедди, прошу тебя, уходи, — сказала она, но радость, все-таки мелькнувшую в ее глазах, она не смогла скрыть.

— Лотта, умоляю, не надо слов, — ответил ей Тедди, наклонился к ее губам и жарко поцеловал ее.

* * *

Солнечный луч, игривый и яркий, заглянул в комнату Лотты через распахнутое окно и разбудил ее. Она медленно открыла глаза и проморгалась, пытаясь восстановить в памяти события вчерашнего вечера. Вдруг взгляд ее упал на мирно спящего рядом Тедди, и вчерашний вечер яркими красками заполыхал в ее сознании. Она ахнула и резко села на постели.

«Боже мой, о чем я думала, когда позволила ему поцеловать себя? Куда ушло разом все мое чувство ответственности, чувство долга и обязанностей? Как мне быть теперь?» — горько подумала она.

Лежащий на прикроватном столике телефон вдруг зазвонил, и Лотта взяла его, ругая себя за то, что вчера забыла его выключить. Стараясь не разбудить Тедди, она выскользнула из кровати, подобрала платье и туфельки, оделась и вышла в коридор, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Звонил Томас — он говорил, что, к сожалению, в ближайшее время не вернется, слишком много работы, а если она захочет уехать, не дождавшись его, он может прислать за ней машину. Лотта слушала такой знакомый спокойный голос Томаса, и ее захлестывало чувство вины и немого отчаяния — что ей теперь делать? Как поступить? Она поблагодарила его за звонок и сказала, что он может не волноваться за нее — если понадобится, шофер Роудов в любой момент отвезет ее домой.

Поговорив с Томасом, Лотта отключила телефон и, в конец измученная последними событиями, прислонилась к стене и застыла. Мысли ее разрывались между двумя мужчинами, что любили ее, но лишь с одним суждено ей было связать свою судьбу. Томас, с которым они планировали сыграть свадьбу и с которым она была бы счастлива, если бы не визит к Роудам, вдруг перестал быть для нее родным и нужным. Теперь Лотта, наконец, смогла признаться самой себе, что она совсем не равнодушна к Тедди — он очаровал ее еще с первой минуты их знакомства.

Лотта влюбилась в его по-юношески задорную, даже порой дерзкую улыбку, в его глаза, которые смотрели на нее с неподдельным восхищением, в его руки, которые обнимали ее во время их танца, в его губы, которые целовали ее этой ночью. Она, взрослая женщина, вдруг влюбилась в почти незнакомого мальчишку. Парадокс.

Лотта вдруг вспомнила его вопрос о Томасе, когда она рассказывала, что у него все заключено в статистику и все по расписанию: «Даже вы?» Это искреннее удивление, с какими прозвучали его слова, говорило о том, что он не понимает, как такую женщину можно загонять в рамки различных статистик и расписаний, как можно ставить работу выше нее.

Лотта понимала — Тедди будет дарить ей себя без оглядки, возможно, еще в силу своей молодости, а Томас… Томас всегда будет таким же бесстрастным педантом, который ставит дело превыше всего. С другой стороны, это внешне он уравновешен и спокоен, но кто знает, каким ударом станет для него их разрыв? Тедди же слишком молод — пройдет год, а может быть, и пара месяцев, и он забудет ее. Но насколько глубоки его чувства к ней? Ведь в таком молодом возрасте, когда психика еще неустойчива и неспокойна, их расставание может оставить неизгладимый след на его душе.

Лотта металась, не зная, что ей предпринять, и не с кем ей было поделиться и посоветоваться. У нее оставался лишь один вариант — уехать. Предать и оставить Томаса, который был ее спутником целых два года и за которого она собиралась замуж, казалось ей неправильным и жестоким поступком.

«Тедди переживет, он еще слишком молод», — наконец решила она, пытаясь заглушить в себе новое, но уже сильное чувство, зарождающееся в ее сердце.

Лотта решила уехать сразу же, тайно, пока весь дом еще спит. За вещами она пошлет потом — сейчас нужно уезжать как можно скорее. Лотта спустилась вниз и вышла из дома. Она собиралась вызвать такси, потому что воспользоваться шофером без согласия миссис Роуд было невозможно. Она уже набирала номер, когда прямо за ее спиной раздался мужской голос:

— Что делаешь?

«Значит, я все-таки разбудила Тедди», — обреченно подумала Лотта, и тут же в ее голове пронеслась мысль: он впервые с минуты их знакомства обратился к ней на «ты».

Лотта обернулась и увидела его, одетого в серую футболку и светлые брюки, взирающего на нее своим прямым, чистым взглядом, и сердце ее болезненно сжалось — он стал для нее таким родным за последние несколько дней, каким Томас так и не смог стать за целых два года. Тедди стоял совсем близко к ней, и отчего-то ей стало и хорошо, и неловко от его близости.

— Я собираюсь уехать, Тедди, — она решила говорить прямо, без обиняков.

— Значит, уехать, — повторил он ее слова, и в его голосе не было ни капли удивления — только бескрайняя печаль. — Скажи, Лотта, кто я для тебя? Мальчишка, который влюблен в тебя без памяти и ничем не отличается от других твоих поклонников, и ты обратила на него внимание лишь потому, что он неплохо шутит и отлично целуется? — в его голосе прозвучала жестокая ирония и насмешка над самим собой.

— Тедди, теперь ничто не имеет значения, — тихо ответила Лотта. — Я совершила ошибку, я завлекла тебя в эту круговерть — мне и расплачиваться. Ты переживешь, Тедди, поверь мне.

— Значит, переживу? А как же любовь, Лотта? Неужели Томас, который по минутам отслеживает время, отведенное для тебя, Лотта, дороже тебе? Неужели ты хочешь заставить меня поверить в твои великие к нему чувства? Да будь это так, Лотта, ты бы уехала отсюда еще до того, как все зашло слишком далеко. Почему ты так сильно заботишься о нем и о его чувствах, но совершенно не думаешь обо мне? — в его голосе звучало отчаяние, отчаяние потерять то, что почти уже ему принадлежало.

— Тедди, я должна уехать.

— А я не могу тебя отпустить, — он приблизился к ней вплотную, и она почувствовала его дыхание на своих губах.

— Тедди…

— Оставь это надуманное чувство долга перед Томасом, Лотта. Тебе просто необходим предлог, чтобы уехать. В твою жизнь наконец-то проникло настоящее, искреннее, живое чувство, а ты попросту боишься перемен. Трусиха.

Лотта слушала его и удивлялась, как он, двадцатилетний еще-мальчишка, тонко разгадал ее суть.

— Ты прав, Тедди, — выдохнула она в ответ.

— Если я прав, мне теперь можно надеться, что ты выкинешь эти глупые страхи из головы и откроешь новую страницу своей жизни? — спросил он, и на его лице появилась улыбка, полная надежды.