Ее ноздри вспыхнули. Разрешение? Это ее выбор? Тогда она выбирает – нет.

Через мгновение она изменила решение, растоптав свою упрямую жилку, оставляя только голый практицизм. Одеяло упало на пол.

Она сама удивлялась собственной капитуляции, когда эти светлые глаза наблюдали за ней с кровати, отвлекая от скрюченных пальцев, тыкающих в болезненные раны.

Лекарь прищелкнул языком, поворачивая разбинтованное запястье в руках. Тыльная часть ее ладони была распухшей и болезненной, края содранной кожи побелели.

- Завоеватель, я рекомендую, чтобы ваш травник как можно скорее посмотрел на эту руку. Инфекция, безусловно, сильно навредит ей в ее ослабленном состоянии.

Леопард ощерилась, она ему покажет, ослабленном...

- Я прослежу. Что-нибудь еще?

- Нога хорошо заживает. Я мог бы обследовать ее более основательно, – его голос затих, когда старик заглянул в свирепые глаза, – но не думаю, что это было бы мудро.

Воин понимающе усмехнулась.

- Ты знаешь этих диких существ, Деметриус. Слишком своенравны, чтобы знать, что для них лучше.

Удовлетворенный, он кивнул.

- Я устрою, чтобы ваши сундуки подняли из трюма. Капитан Беллерофон сказал, что он вскоре придет, чтобы сопроводить вас во дворец. Как прикажете, Завоеватель.

Дверь закрылась за ним. Холодная действительность опустилась на раба. Целый новый мир ждал за этой дверью, с новыми правилами, которые будет непросто изучить. В Риме было достаточно трудно. На сей раз, она лучше владела ситуацией и своей судьбой, но, с другой стороны, она уже успела вляпаться в большее количество неприятностей, чем могла рассчитывать. Опасность, казалось, крутилась вокруг Завоевателя как верный обожатель, смертельный партнер, к которому не стоит приближаться.

- Эй, – тихий шепот столь нетипичный для Завоевателя, что она поймала себя на мысли, будто смотрит на незнакомца. Эти синие глаза прошлись по ее обнаженной фигуре. Это был только взгляд, но гладиатор жарко вспыхнула и снова завернулась в одеяло. Плавный жест; Леопард неуверенно приблизилась.

- Я знаю, что ты сердишься на меня. Ты пыталась меня предупредить. Я больше не буду сомневаться в твоей честности. Но другие будут, и это не последний раз, когда тебе придется страдать, чтобы доказать свою правоту. Ты сможешь жить с этим? Это не обязательно, знаешь ли. Я могла бы найти для тебя более безопасное место. Возможно, кухню?

Завоеватель предложила ей маленькую кривую улыбку, и гладиатор немедленно поняла почему. Обычные рабы не спали в каюте Завоевателя, не угощались едой Завоевателя, не сражались для удовольствия Завоевателя, не получали мягкую заботу Завоевателя. Леопард не была обычным рабом, никогда не была. Она сражалась для удовольствия влиятельных людей, обедала с главами государств, встречала несколько наиболее знаменитых мужчин и женщин известного мира. Леопард была слишком гордой, чтобы влачить существование, отмывая полы и тарелки. Не после свободы и власти Арены. Не после этих нескольких дней, проведенных с Завоевателем.

Она видела это в глазах Завоевателя, уверенность, что никто не отвергнет жизнь, которую воин предлагала. Дала ли она Никлосу такой же выбор? Никлосу, который дергался от каждого поверхностного вдоха, и никто не может сказать, выживет ли он? Сколько слуг ответили «да» до Никлоса? Сколько офицеров – до Маркуса и Беллерофона? Сколько рабов до этого момента? Где они теперь, те, кто выбрали кровавую дорожку этой опьяняющей женщины, только чтобы греться – и сгореть – в ее огне?

Давно мертвы. Возможно, такова и ее судьба. Но Леопард не станет бежать от нее. До тех пор, она будет выжидать свое время, играть в хорошего слугу, выносить жестокое обращение Завоевателя, выжидать возможности для побега. И, если Завоеватель окажется исключительно жестоким владельцем... что ж, от несчастных случаев никто не застрахован. Они, конечно, случались и раньше.

В горле пересохло, она кивнула.

- Хорошо. Тогда приступай к своим первым обязанностям. Пока Никлос поправляется, мне нужен раб тела.

Раб пошатнулась, сердце колотилось в груди.

Женщина усмехнулась.

- Не то, о чем ты подумала. Просто проявлять внимание к моим физическим потребностям. Еда, вода, одежда. Я скажу тебе, в чем нуждаюсь.

Некоторые действия были естественными, такие как помочь ослабленной женщине сесть, принести воды, поддержать, пока она облегчается. Другие действия оказались более тревожащими. Такие как смыть губкой пот с длинных худых рук и ног, спины и грудей. Несмотря на сжатые зубы, она чувствовала, как у нее горят уши, отводила глаза и суетливо дергалась. Затем, обеспокоенная таким ребяческим поведением, она заставила себя замедлиться, позволяя глазам пройтись по сухощавому телу, смеси сухих мышц воина и умеренных женственных изгибов. Ее хозяйка прочистила горло; гладиатор не шевелилась, забыв о своей работе. Она снова вспыхнула и продолжила омывание жестче, чем было необходимо, не в силах посмотреть своей владелице в глаза.

Принесли сундуки. Завоеватель выбрала длинное винного цвета шелковое платье с высоким воротом, которое безупречно облегало ее фигуру. И хорошо скрывало бинты на ее шее. Теперь гладиатор расчесывала спутанные эбонитовые волосы. Через несколько минут Завоеватель подняла голову и забрала у нее расческу.

- Твоя туника и броня должны быть в другом сундуке. Надень их. Быстро.

Гладиатор вытащила грязную тунику и нашла под ней завернутые в холстину доспехи. Она вопросительно подняла взгляд на воина.

Женщина внимательно и серьезно смотрела на нее, расчесывая спутанные пряди.

- Ты не какой-то безликий раб. Ты – Леопард, один из призовых гладиаторов Рима. И мое последнее завоевание. И ты должна выглядеть таковой. Поторопись. Беллерофон идет.

Она подпоясала грязную тунику, натянула через голову кожаный панцирь и обнаружила, что те же руки, которые в последний раз снимали его, теперь помогают застегнуть все ремешки. Когда стук в дверь возвестил о посетителе, она зашнуровывала ботинки. Завоеватель сидела на краю кровати.

- Войдите, – она растягивала слова.

Капитан окинул быстрым взглядом своего командира и ее закованного в броню раба. Его лицо оставалось тщательно нейтральным.

- Завоеватель, люди построены для процессии. Мы может выходить, как только вы будете готовы.

- Очень хорошо. Отряди команду, чтобы доставить Никлоса в мои покои. И я хочу, чтобы раб была прикована к моим носилкам самыми крепкими цепями, которые у нас есть.

- Как прикажете, – Беллерофон отступил в сторону, жестом приказывая гладиатору идти вперед.

Слова Завоевателя звенели в ее голове. «И ты должна выглядеть таковой». Она вздернула подбородок, распрямила плечи, выходя из каюты Завоевателя на палубу.

Как будто шагнула из лета в зиму. Капитан щелкнул пальцами, вызывая четырех солдат.

- Удостоверьтесь, что новый любимец Завоевателя не сможет и пальцем пошевелить. – Мужчина растянул губы в любезной улыбке, которая не пошла дальше мышц, и оставил ее на попечении солдат.

Оставив часть своего внимания враждебно настроенным охранникам, остальное она уделила порту Коринфа. Суровое солнце изливалось с безоблачного неба. Члены экипажа корабля и солдаты кричали и суетились, разгружая трюмы и складывая тюки рядами на пирсе. Они исчислялись сотнями – слишком много, чтобы все были с одного корабля. Наверное, пришла помощь из местных казарм. Они абсолютно контрастировали с римскими легионерами своими разобщенными действиями и разнообразными доспехами – черная кожа и сталь и много чего еще. Только дюжина из них или около того носили украшенные металлические нагрудники и шлемы, к которым она привыкла на палубе корабля. Судя по форме, они, видимо, входили в какой-то тип королевской гвардии, как Беллерофон и его люди, которые стояли на пирсе возле закрытых носилок – металлические панцири украшены когтистым змееподобным монстром, ярко-синие султанчики одежд развеваются на ветру.

Недовольство Завоевателя тем, что один из ее людей устроил заговор против нее, становилось более ясным, если принимать во внимание, что все солдаты на судне принадлежали к особому отряду, отобранному, чтобы ее охранять.