Шарлотта закрыла лицо руками. Такого позора она до сих пор не переживала.

- Прости, Селия, - повторила она. "Пока я бесстыдничала и лгала, моя дочь была один на один с такими мучениями и чуть не наложила на себя руки... - леди Рэдли содрогнулась, вспомнив Сибилу. - Он сеет вокруг себя горе!".

Женщина пересела на пуфик и обняла дочь. Селия, как в детстве, прижалась к матери, а Шарлотта гладила ее по голове и тоже плакала.

*

Леди Рэдли сидела на скамейке возле песочницы, глядя, как Маркус лепит башенки из песка. Темноволосый мальчик напоминал отца только бархатными глазами, ямочками на щеках и не по возрасту высокой тоненькой фигуркой. Спокойный, серьезный мальчик, он был очень привязан к матери, смотрел на нее с обожанием и угадывал, когда мать хочет его позвать. Вот и сейчас он подбежал к скамейке прежде, чем Шарлотта успела его окликнуть.

- Давай наденем шляпу, солнце припекает, - леди Рэдли отряхнула курточку сына от песка и завязала у него под подбородком тесемки соломенной шляпы, поцеловала мальчика и отпустила. - Думаю, к обеду ты успеешь построить свой дворец...

В аллее появились лорд Генри и его дочь. Эмили была на полгода старше Маркуса. Дети сдружились и часто играли вдвоем. Увидев товарища в песочнице, Эмили вырвала руку из ладони отца и побежала к нему. Уже вскоре мальчик и девочка увлеченно строили крепостную стену вокруг песочного дворца, а Уоттон подошел к скамейке. После внезапной смерти жены (злые языки шептались о том, что это было самоубийство, потому что Гарри извел бедняжку своими колкостями) он сник, стал почти затворником и уже не блистал острословием в салонах.

- Ты позволишь составить тебе компанию? - после паузы спросил Генри, простояв у скамейки пару минут. Леди Рэдли сухо кивнула. На людях она выдерживала ровный учтивый тон с Гарри, стараясь не выдать неприязни к бывшему поклоннику. До чего он дошел, вымещая свою обиду. Уоттон попытался завязать с ней разговор на общие темы; женщина отвечала односложно, не глядя на собеседника: Реджинальд завтра возвращается из Глазго; Селия и Дэвид с маленькой Мартой в Брайтоне: девочке полезен морской воздух. Да, завтра она будет на собрании у леди Агаты. Да, она рада, что Эмили и Маркус подружились. Нет, она тоже давно не получала писем с континента...

- Шарлотта, - не выдержал ее отчужденности лорд Генри, - я понимаю, чем вызвано твое отношение, но...

- Бюсь, что не понимаешь, - тихо ответила леди Рэдли, - твой друг чуть не разрушил нашу жизнь. Селия и Дэвид были на грани разрыва. Моя дочь видела мой позор. Мне всю жизнь придется бояться, что Маркуса назовут ублюдком, сыном распутницы. Я забыла о долге жены и матери, о женской чести и приличиях, принимала ложь за чистую монету, а ты наблюдал мое падение и смеялся. За что ты так поступил со мной, Гарри?

- Шарлотта, - Генри сморщился и потер лоб, как от головной боли, - я не мог забыть тебя, как ни старался. Искал забвения в вине, со шлюхами, в оргиях. Женился. Но каждый раз, когда видел тебя рядом с Рэдли, самодовольным увальнем, у меня сознание мутилось от бешенства...

- Рэдли ни разу не причинил мне зла! - покраснела от обиды за муа леди Рэдли. - Он оберегал меня, прислушивался, верит мне! Он любит меня, - резко заключила женщина, - и, даже если бы твой друг подтолкнул бы меня к побегу, Рэдли не стал бы мне мстить, тем более так гадко. А я еще смеялась над ним вместе с вами. Если бы в столице узнали, что ты устроил, твой клуб стал бы единственным местом, где тебя принимали бы, кого там только не принимают. Но на твое счастье, в этой истории я грязна так же, как ты, и не хочу разрушить будущее своих детей и сразить наповал своего мужа. Ради них я молчу. Не ради тебя!

- Я слишком поздно понял, как выглядит то, что я задумал, - Генри вертел в пальцах папиросу, забыв ее прикурить. - И заслужил упреки. Но Дориан... Он не был лишь моей покорной пешкой. Иногда я совершенно не понимал этого мальчишку и даже побаивался его. Что-то в нем было неладно с тех пор, как Бэзил написал его знаменитый портрет. А после смерти невесты Дориан словно с цепи сорвался. Ты еще не обо всех его выходках знала. Что Дориан иной раз творил, я даже повторить при тебе не могу...

Шарлотта хотела резко ответить, что не нуждается в "ностальгических" воспоминаниях Гарри о развлечениях Дориана в столице, но упоминание о портрете и девушке из Ист-Энда изменило ход ее мыслей. Как-то связаны между собой эти три факта. И исчезновение портрета из гостиной, ночные кошмары Дориана. И почему он уехал (или сбежал) - от угрызений совести, не желая окончательно погубить ее... Или... Или потому, что боялся кого-то? Тут леди Рэдли оборвала пугающую ее логическую цепочку. Она боялась единственного вывода, который напрашивался.

"Но вряд ли я смогу простить Гарри за все, что он сделал, и за бедняжку Викторию, невинную жертву... Гарри не смог стать хорошим мужем, может, теперь он будет хотя бы хорошим отцом...".

Гарри посмотрел на Эмили, которая учила Маркуса украшать крепостную стену цветными камешками и пригладил седеющие виски:

- Спасибо, Шарлотта. Да, ради них мы должны похоронить эту историю. Она позорит меня больше, чем кого-либо, и я не хочу бесчестия. Ради детей мы должны быть безупречны...

Леди Рэдли сухо кивнула. Она хорошо понимала отцовские чувства Генри потому, что они были ей знакомы.

- Да, думаю, мы это сможем, - сказала она вслух.

7. То, что он скрывал

Возвращение Дориана Грэя наделало много шума в Лондоне. Появившись в свете после более чем 20-летнего отсутствия, все оторопели - в 45 лет Грэй выглядел таким же юным и свежим, как в 20 - свежее, цветущее лицо, блестящие глаза, густые волнистые волосы, стройная изящная фигура. Казалось, время для него замерло.

Увидев его в гостиной Агаты, леди Рэдли еле сдержалась от искушения спрятаться за портьерой, чтобы Дориан не увидел ее - к щекам прилила кровь от постыдных воспоминаний, и... И сама она знала, что очень изменилась за эти годы. Конечно, для своих лет она выглядит неплохо - седина старательно закрашена, лицо и руки ухоженные, фигура такая же худощавая и прямая. Но все равно она уже совсем не та, что раньше...

Дориан с улыбкой шел к ней, и Шарлотта испытала новый укол в сердце - она поняла, как похож на него Маркус. В первый момент ей показалось, что это ее сын приехал из Кембриджа раньше, чем обещал и решил сделать родителям сюрприз. Она как-то не думала о том, что однажды Маркус и Дориан могут столкнуться лицом к лицу...

- Что нужно сделать для такой долгой юности? - спросила Селия, когда Дориан целовал ей руку.

- А если цена окажется слишком высока для вас? - парировал красавец и подошел к леди Рэдли...

Минут через 15 Шарлотта тихонько вышла на балкон и поняла, что побыть в уединении не получится; у перил стояла, закуривая папиросу, Эмили Уоттон. Высокая темноволосая девушка с тонким лицом и яркими выразительными глазами носила короткую стрижку, щеголяла в мужском костюме, курила и во всеуслышание разглагольствовала о женском равноправии. В 17 лет Эмили вместо того, чтобы выходить в свет и искать жениха, с боем пробилась в университет, желая стать юристом. Но полгода назад, немного не доучившись, она вернулась домой и о причинах своего отчисления сообщила отцу туманно; с крестной девушка была более откровенна, поведав, как пошутила над деканом факультета, весь последний год не дающего прохода неудобно грамотной студентке. Однажды вечером профессор пригласил ее на кафедру, якобы для обсуждения тезисов матриархата, но вместо дискуссии накинулся на Эмили как павиан. И девушке пришлось поставить наглеца на место. Шутка была такова, что леди Рэдли долго не могла говорить от смеха, а потом, вытирая платочком глаза, воскликнула: "Эмили, ты чертенок... Это ужасно! Так что ты сделала, когда вошел ректор?..".