*

За обедом Селия рассказала родителям, как по пути домой они чуть не столкнулись с какой-то пьяной компанией на пролетке. Один из гуляк закидал кучера куриными яйцами, а у девицы, которая хохотала над его проделками, не было даже шляпы, и волосы совершенно растрепались...

Рэдли заворчал о том, что молодежь всякий стыд потеряла, и молодчиков, упивающихся до беспамятства в притонах и бесчинствующих в городе, надо загнать на галеры, а девиц, веселящихся с ними, усадить за швейные машинки. Леди Рэдли пробормотав: "О, это ужасно!", опустила глаза. Какое счастье, что дочь не узнала ее... Селии и в голову не пришло, что распущенная особа, катающаяся с пьяными хулиганами по рассветному городу - это ее такая безукоризненная и утонченная мать.

- Опять мигрень? - посмотрел на нее Рэдли.

- Я испугалась из-за этого экипажа... Селия, тебе нужно было остаться ночевать у Сэнди. На рассвете эти смутьяны как раз уезжают из своих притонов, и буянят в городе...

- Но, маменька, все же в порядке, - улыбнулась девушка.

- А откуда ты знаешь, когда они разъезжаются? - опустил газету Рэдли.

- Слышала разговоры в гостиных, - спешно ответила Шарлотта, но муж уже вернулся к передовице "Таймса", забыв о разговоре.

3. Тихая заводь

В этот маленький домик на живописном берегу реки они приезжали уже несколько раз, проводя там два, три, пять дней, а один раз даже целую неделю. Никто в Лондоне не знал о загородном жилище Дориана, поэтому их не беспокоили. Над дрмиком нависли плакучие ивы, окна спальни выходили на заводь, в воде отражался лес на противоположном берегу, а к домику прилегал широкий луг. К воде вели мостки, по которым можно было зайти довольно далеко, любуясь камышами, лилиями и кувшинками. Белый домик с красной крышей изнутри был похож на жилище героев сказок - милый уютный, с камином из красного кирпича, кружевными занавесками, мебелью светлого дерева и ярко-красными геранями на окнах. Каждый раз, приезжая туда, Дориан и леди Рэдли открывали для себя новый пейзаж. Сначала лес на другом берегу был золотисто-алым и по воде, как яркие кораблики, плыли опадающие листья. Потом обнажившиеся деревья скрылись за пеленой тумана и вода покрылась рябью. В следующий раз за окнами экипажа порхали первые снежники и луг, ветви деревьев, мостки и крыша домика припорошены белым, а приехав назавтра после Рождества, они увидели, что луг превратился св снежное поле, река замерзла, а деревья, мостик и крыльцо покрыты пушистой белой шубой. Как не похож был этот ослепительно-белый снег на ту грязную, хрустящую в заморозки кашу, в которую превращался в городе!

- Как в детстве, - сказал Дориан, выглянув из экипажа. - Когда дед вернул меня в Танбридж, я жил у родственников отца. Зимой мы с кузенами катались с горки, лепили снеговиков, играли в снежки и водили хоровод вокруг елки на площади... - от этих воспоминаний юноша разрумянился, растроганно улыбаясь, взгляд потеплел. - Прекрасное время было. А ты любила зимние забавы, Шарлотта?

- Может, и любила бы, - леди Рэдли поглубже спрятала руки в муфту, - но вместо этого зимой я гуляла в парке с гувернанткой, одетая так тепло, что еле двигалась, а в пансионе нас водили парами под строгим присмотром классных дам.

- Ты знала мою маму в пансионе? - тихо спросил Дориан, изменившись в лице, и женщина невольно вздохнула. Упомянув пансион, она напомнила юноше о матери, а значит, и о своем возрасте. Она старше Дориана на 18 лет, целая пропасть. Она - ровесница его матери. И несмотря на то, что юноша смотрит на нее, как на желанную женщину, шепчет, что она обворожительна, и страстно ласкает ее, разница в возрасте по-прежнему стоит между ними. Дориан - еще совсем мальчик, а у нее уже взрослая дочь.

- Да, - ответила леди Рэдли, - мы были подругами и всегда ходили в паре.

- Ты расскажешь мне об этом вечером у камина? - юноша обнял ее и коснулся щекой пушистого белого воротника ее шубки. - Я почти ничего не помню о родителях. Но все равно временами их очень не хватает.

Экипаж остановился у крыльца.

- Конечно, - Шарлотта погладила его по волосам. - Ты не поверишь, но нам чаще всех доставалось от воспитательниц за непоседливость.

- Ух ты! - Дориан первым выскочил из экипажа. В коротком пальто и шапке с завязанными "ушами" он был похож на подростка, удравшего с уроков. Он подал руку Шарлотте и залюбовался ее изящным высоким силуэтом в шубке с пышной белой оторочкой. Волосы, уложенные в простую, но элегантную прическу, спрятаны под бело-голубую шапочку. Руки, обтянутые теплыми перчатками, выглядят трогательно маленькими, а ноги в голубых полусапожках, когда женщина спускалась с подножки, надолго задержали его взгляд. Эта зрелая женщина ос стройным девичьим телом сочетала в себе черты опытной светской львицы и девочки, которая шалила в пансионе, чопорной леди, о которой старая Агата говорит с умилением, и страстной любовницы, утонченной дамы, сдержанно аплодирующей на премьере в своей ложе, и проказницы, отчаянно хохочущей над его выходками, помощницы в некоторых из них... Шарлотта напоминала ему мать, особенно после того, как в их первую ночь успокаивала после приснившегося ему кошмара, и в то же время кружила голову. В те вечера, когда она не могла составить ему компанию, Дориан развлекался в клубе с другими женщинами, моложе, экзотичнее, но эти томные, покорные и страстные африканки, индианки, тайки, азиатки, скандинавки, несмотря на все свои навыки и изобретательность, - казались ему менее интересными и даже однообразными, и, как правило, быстро наскучивали Дориану. Многих из них он забывал уже назавтра. Но помнил, как тогда на втором этаже Шарлотта краснела и бормотала что-то бессвязное, пятясь от него, и смотрела так ошеломленно, как будто в первый раз услышала комплимент. А как она напряглась, когда он впервые обнял ее, попыталась оттолкнуть его - дама, которая только что выглядела такой уверенной в себе, улыбаясь гостям внизу и перебрасываясь светскими репликами. А наверху она превратилась в такую же робкую и неопытную девчонку, как ее дочь. Зато потом так живо откликнулась на ласки и поцелуи Дориана, что юноша понял, как одинока в браке эта золотоволосая женщина с нежной маленькой грудью и гибким девичьим телом. Рэдли просто в голову не приходит уделить жене чуть больше внимания, оторвавшись от газеты, сигары и бокала.

*

Дориан помог Шарлотте спуститься и задержал на весу, прижав к себе. Она обняла его, смеясь, прижавшись щекой к темным волосам юноши, но с опаской посматривая вниз. Дориан поставил ее на ноги и поцеловал:

- Так ты даже на санках не каталась? Тогда почему бы нам не наверстать упущенное? Здесь на чердаке есть санки, коньки, лыжи! Что скажешь?

- Прекрасная мысль! - когда Дориан поднялся на крыльцо, доставая ключи, Шарлотта собрала с перил пригоршню снега, скатала снежок и метнула юноше в спину.

- Эй! - Дориан выронил связку.

- А знаешь, мне понравилось играть в снежки! - вторым снежком леди Рэдли сбила с юноши шапку.

- Ну, держись, Снежная королева! - Дориан со смехом перемахнул через перила и погнался за Шарлоттой, перебрасываясь с ней снежками и не особо стараясь в нее попасть. Наконец он настиг леди Рэдли и поймал ее за талию; кто-то из них споткнулся и оба шлепнулись в сугроб на обочине. Шарлотта обронила шляпку и гребень, ее волнистые волосы рассыпались. Румяная от холода и веселья, с блестящими заорными глазами, она походила на ровесницу своей дочери.