- Такая судьба хуже, чем смерть, – согласилась я, целуя ее еще раз, пока она не оттолкнула меня: – Спокойной ночи, мой друг.

- И тебе спокойной ночи, солнышко, – тут она подмигнула: – Не делай ничего, чего бы я не стала.

Мои губы сами собой расползлись в злобной улыбочке:

- О, Корина, я делаю такое, о чем ты даже не мечтала.

Впервые за все время, что мы были знакомы, я заставила ее потерять дар речи.

Я наслаждалась моментом.

Но, разумеется, он не продлился и минуты.

Она внимательно оглядела меня сверху донизу, не пропустив ни дюйма моего тела. Потом медленно улыбнулась.

- Ну, я не знаю, Ангел. Мои мечты могут быть весьма изобретательны.

Затем, словно генерал, который покидает поле боя, после того как был произведен последний выстрел, уверенным в своей победе, Корина направилась в свою комнату, невзначай помахивая рукой над плечом.

Я не смогла удержаться от смеха.

Как все-таки здорово, что она приехала.

Оставив кружки на кухне с тем, чтобы вымыть их позже и выполнив мой ночной ритуал, я направилась в спальню и замерла на входе, любуясь фигурой Айс, словно высеченной из ночной тьмы и лунного света. Она лежала на спине, заложив руки за голову, и по тому, как вздымалась и опадала ее великолепная обнаженная грудь, я поняла, что она не спит.

Быстро и тихо раздевшись, я скользнула на постель, легла на бок, опираясь на локоть, и нежно убрала пряди волос с ее лба.

- Не можешь уснуть?

- Так, думаю, – пробурчала она тихо.

- О чем?

На самом деле я не ждала ответа, поэтому не удивилась, когда таковой не последовал. Продолжив нежно поглаживать ее бровь, я смотрела, как она переводит взгляд с одной тени на потолке на другую, похоже, читая их, словно турецкая гадалка кофейную гущу.

- С Кориной все в порядке? – спросила она после долгого молчания.

Я мягко рассмеялась.

- Угу. Спит себе и наслаждается грезами, которые порождал ее злобный ум, когда не занят изобретением тысячи и одного способа, как проделать дырки в собеседниках при помощи острого словно рапира языка.

Ярко-голубые глаза вперились в меня.

- Она тебя обидела?

Я фыркнула.

- Меня? Не-а. С этим я могу справиться, – продолжая хихикать, я взъерошила ее непокорную челку: – В конце концов, у меня была многолетняя практика.

Ее взгляд вновь вознесся к потолку, и тишину, что пролегла между нами, казалось, можно было потрогать. Хотя тело рядом со мной казалось расслабленным, я могла почувствовать, что где-то внутри свернулось напряжение.

Айс что-то беспокоило, это было очевидно. Но что именно, среди дюжин, если не сотен возможных причин?

Обычно не любительница ходить вокруг да около, я просто спросила первое, что пришло мне в голову.

- Ты беспокоишься, что за Кориной могли следить?

- Андре очень хорошо знает свое дело.

Поскольку это не было точным ответом на мой вопрос, то лишь повлекло за собой следующий.

- А кстати, кто такой Андре? Я уже давно хотела у тебя спросить.

- Владелец ресторана, – ответила она мгновением позже, не отводя взгляда от потолка.

- А, – кивнула я, словно это все объясняло. – И это гарантирует, что он достаточно умел для того, чтобы обеспечить отсутствие слежки? – я рассмеялась: – Наверное, ему приходилось скрываться от озверевших посетителей, когда бифштекс пережарен, а?

И это, что неудивительно, стоило мне еще одного молчания в ответ. Несмотря на все то время, что мы были вместе, несмотря на доверие, которое росло между нами, в жизни Айс для меня все еще существовали огромные белые пятна вплоть до сего дня.

Я бы солгала, если бы сказала, что это меня ничуть не беспокоит. Еще как беспокоит. Но если терпение – добродетель, то прожив столько времени с Айс, я самая добродетельная женщина из ныне живущих.

Хорошо заметный неоновый знак “Проезд запрещен” предостерегал меня от продолжения разговора на эту тему, но я решила, что стоит еще немного продвинуться в выбранном направлении. Выдерживая секундную паузу, я тщательно сформулировала вопрос, зная, что если неправильно выражусь, то влечу в очередной тупик.

Набрав воздуха в грудь, я нырнула на глубину.

- Когда ты упомянула, что Корина спасла не только мою жизнь, ты имела в виду себя?

Через несколько секунд я ощутила рукой ее резкий кивок. Осмелев, я решила зайти чуточку дальше, просто умирая от любопытства.

- Может, ты... расскажешь мне немного о том, что ты имела в виду? – спросила я наконец, продвигаясь очень осторожно. – Я почти ничего не знаю о твоем первом сроке в тюрьме, кроме того, что мне рассказала Корина, и мне, ну вообще-то, хотелось бы знать, что это для тебя значило. Если тебе не очень трудно об этом говорить, – добавила я, давая ей возможность отказаться.

- Там особо нечего рассказывать, – сказала она, наконец, после долгого-долгого молчания. – Я попала в тюрьму, отсидела свой срок и вышла. Ничего запоминающегося.

Я могла оставить все как есть, и возможно, мне стоило так поступить. Ее тело посылало мне очень отчетливые сигналы насчет того, что благоразумнее было бы не будить лихо, пока оно тихо. Но, несмотря на эти сигналы, я не могла оставить все как есть. Она так много знала о моей жизни, а я почти ничего не знала о ее. И хотя я понимала, что скорее всего, это окончательно никогда не изменится, я не собиралась убирать ногу от приоткрывшейся двери.

- Расскажешь? – просто попросила я, так мягко как только могла: – Пожалуйста?

Ее грудная клетка поднялась, потом опала под тяжестью вздоха.

- Я была очень юной и очень усталой. Суд высосал все мои силы, которые еще были, и к тому времени, когда за мной захлопнулись двери тюрьмы, – она резко подняла руку, потом дала ей упасть на одеяло: – уже ничего не осталось.

Прежде чем нежно и осторожно побудить ее продолжать, я позволила на мгновение опуститься тишине:

- Корина рассказывала, что ты просто хотела тихо отсидеть свой срок.

Ее взгляд на секунду встретился с моим, потом снова ускользнул.

- Да? Я не помню, чтобы говорила ей это, – она покачала головой. – Что я помню, так это... безразличие. Все вроде обрушилось на меня, а я ничего не чувствовала, – она пожала плечами: - И мне было абсолютно все равно, почувствую я когда-нибудь что-нибудь еще или нет.

- Как она спасла тебе жизнь? – спросила я, все еще не в состоянии осознать эту мысль. Мое сознание рисовало Айс как женщину невероятной силы и воли, даже в моменты слабости, ей никогда никто не был нужен, чтобы сделать то, для чего она была исключительно подготовлена – для спасения своей собственной жизни.

- Как я уже сказала, – продолжила Айс после небольшой паузы: – мне было на все наплевать. И когда появились хищники, я не стала с ними драться. Просто позволила делать все, что им хотелось.

Она горько засмеялась, звук заклокотал, словно застряв в горле.

Я не смогла сдержать собственный вздох, как бы ни хотелось. Внезапно, мне стало очень плохо от того, что я вынудила ее рассказывать именно об этом. Я хотела просить, умолять ее остановиться, но словно водитель, которого притягивает зрелище ужасной аварии на дороге, не могла.

Она снова посмотрела на меня, ощутив мою боль. Потом мягко улыбнулась, хотя в глазах все еще бушевал отблеск прошлого гнева.

- Не расстраивайся, Ангел. В конце концов, это было то же самое, за что раньше мне платили деньги. Даже в чем-то лучше, на самом деле. Пока я делала то, что от меня хотели, меня никто не трогал.

Ее безразличный тон лишь усиливал ужас поведанного, словно ее сердце и душа были настолько холодны и мертвы, что даже рассказ о том, как ее насиловали незнакомые люди, имел немногим большее значение, чем собака, проходящая мимо на улице.

Но все же, напряжение, энергия, бушующая в ее теле, противоречили словам, произнесенным будничным тоном, и я знала без малейшей тени сомнения, что этот яд внутри нее был слишком долго, и теперь должен был выйти наружу, чтобы его токсины не отравляли до конца не оправившуюся душу.