Михаил Коршунов

Девушка на берегу

^{Рассказ}

Улицы и переулки Рыбачьей стороны спускаются к морю. Почти в каждом дворе стоит лодка и сушатся на солнце связки ставриды и кефали. Зреют маслины и виноград.

Дома сложены из камня-ракушечника, рожденного морем, поэтому и в стенах домов шелестит море.

Осенью спелые каштаны стучат по крышам, засыпают водосточные трубы. Катятся по улицам и переулкам к морю и потом долго плавают на волнах.

Летом море на горизонте дымное. Как будто утекает вверх, в небо, сливается с ним. А зимой море отрисовано от неба резкой чертой. Темное, тяжелое, а небо светлое, почти белое. И если на горизонте плывет корабль, он плывет по краю моря, по его черте.

Анита любила наблюдать за кораблями, когда они плывут по черте. Все хорошо видно: мачты, трубы, капитанский мостик, даже флаг можно рассмотреть.

Случается, выпадет снег, густой и влажный. Но иногда горизонт вновь задымится по-летнему, и море уйдет вверх, в небо. И не будет больше видно кораблей на черте, и в каждой волне будет солнце и зеленый свет. Запахнет нагретыми кипарисами, поднимется трава. Это сквозь зиму проскакивает лето, какой-то день, потерянный июлем.

Дом, в котором живет Анита, тоже сложен из камня-ракушечника, и в стенах его шелестит море. Шелестело море и в стенах школы, в которой Анита когда-то училась.

Ее деды и прадеды были рыбаками — ставридчиками и кефальщиками. И ее отец был рыбаком.

В молодости он поймал сельдяного короля — плоского, с черным пятном на каждой стороне. Сельдяной король ходит со стаями сельдей. Встречается редко. Кто поймает, тому счастье. Высушенный на солнце, до сих пор он хранится в доме.

Анита была тогда совсем маленькой. Она потихоньку разговаривала с сельдяным королем. И он рассказывал ей все про море. За это мать назвала Аниту сельдяной королевой.

Однажды отец связал смешную веревочную куклу из разных морских узлов, Подарил Аните, чтобы играла.

Веревочная кукла, как и сельдяной король, тоже хранится в доме.

Каждый рыбак с Рыбачьей стороны — ставридчик или кефальщик — знал девочку в черном школьном переднике, которая купалась в море возле старого деревянного причала. Купалась летом, осенью и зимой. Недаром ее звали сельдяной королевой.

Анита окончила школу. Осталась на Рыбачьей стороне.

Подруги уехали кто куда. Кто поступать в институт, кто на далекую стройку.

Прощались у моря, кормили чаек. Чайки кружились большим белым обручем, схватывали хлеб.

Володя впервые увидел Аниту, когда она выходила из моря. Голубой купальник туго ее охватывал, сверкал на солнце. Она прошла мимо, точно голубая стрелка.

Легла неподалеку на песок. Подложила под голову ладони.

Володя принялся осторожно наблюдать. Откуда эта девушка? Кто она?

Даже не заметил, как приплыла, а сразу увидел, что выходит из моря. Значит, не взбивала пену среди камней возле берега, а приплыла издалека.

Девушка отдыхала. Закрыла глаза.

Она плавала без шапочки, поэтому концы темных волос были мокрыми. Капельки моря рассыпались по смуглым тонким рукам и длинным смуглым ногам.

Так она лежала с закрытыми глазами, потом встала, отряхнулась от песка, который сбежал с нее быстрыми ручейками, и пошла куда-то по ступенькам в скалах.

На следующий день Володя работал в порту: руководил сборкой мощного экскаватора.

Его следовало установить в море на открытой деревянной палубе, похожей на плот, чтобы экскаватор можно было буксировать в разные участки порта, где бы он потребовался.

Экскаватор прислали с далекого северного завода. Володя тоже приехал с этого далекого северного завода как мастер, специалист сборки.

Устанавливать экскаватор в море ему приходилось впервые.

Вечером, после работы, он снова был на Рыбачьей стороне. Искал девушку, похожую на голубую стрелку.

Прошел весь берег, но ее не было.

Он поднялся по ступенькам в скалах, по которым она ушла тогда с берега. Просто так, чтобы пройти ее дорогой.

Анита сидела в комнате гидрометеостанции в порту. Она работала метеорологом: предсказывала погоду.

Она любила свою комнату, где во всю стену висела карта Черного моря с отметками глубины от 0 до 2 500 метров, с направлениями течений и стрелками ветров.

Если подует западный ветер с Атлантического океана, будет дождь или снег. Если подует северо-восточный с Карского моря, будет морозная, безоблачная погода. А южный, тропический всегда приносит потепление.

Висели графики температуры воздуха и воды, таблицы годового уровня моря, схемы режимов волнения, плотности солевого и газового состава.

Анита научилась теперь по глубоководным термометрам и морским вертушкам, гидрофонам и гидромодулям предугадывать, когда море будет дымным, утекающим вверх, в небо, или когда оно будет темным, тяжелым, отрисованным от неба резкой чертой.

На столе в пробирках стояли моря и океаны всей земли — Атлантический океан, Тихий, Индийский, Карское море, Средиземное, Гренландское, Коралловое. Это была шкала для определения цвета воды.

Цвет воды Черного моря был между третьим номером и шестым, от солнечного зеленоватого, утекающего вверх, в небо, до темного, тяжелого, отрисованного от неба резкой чертой.

Володя работал в порту, а по вечерам отправлялся на Рыбачью сторону: все искал Аниту.

Однажды сказал монтажникам, что уйдет с работы днем, уйдет совсем ненадолго, в счет обеденного перерыва. Володя хотел оказаться на Рыбачьей стороне в то же время, что и при первой встрече с Анитой, когда еще не прибыли платформы с экскаватором и он ничего не монтировал.

И Володя увидел Аниту. Она приходила домой обедать и, пока мать накрывала на стол, спускалась к старой деревянной пристани окунуться.

Анита лежала на песке — глаза закрыты, ладони подложены под голову. Концы темных волос мокрые. Капельки моря рассыпались по смуглым тонким рукам и длинным смуглым ногам.

Володя смотрел на Аниту и не знал, как подойти к ней, что сказать. Как подойти и что сказать, чтобы сразу поверила, что для него все это может быть настоящим и большим. А не просто так — разговор с девушкой на берегу.

И пока он стоял вдалеке от нее и думал, Анита поднялась, отряхнулась от песка, который сбежал с нее быстрыми ручейками, и ушла по ступенькам в скалах.

По радио объявили, что надвигается шторм и работы на открытых площадках должны быть прекращены. Инструменты убраны, детали закреплены.

Экскаватор считался «работой на открытой площадке». Деревянная палуба, на которой он монтировался, стояла причаленной к молу.

Когда пришло сообщение о шторме, Володя был наверху, на экскаваторе.

Взглянул на море — ничего подозрительного. Синее, и все. Где-то там вдалеке что-то белеет.

«Успею кончить монтаж блоков», — решил он и продолжал работу.

На мачте, на самом конце мола, поднялись черные треугольники. Он и раньше думал: к чему эта мачта? А теперь и черные треугольники еще...

Потом увидел девушку, которая шла от мачты вдоль мола. В походке показалось что-то знакомое.

Девушка подошла к палубе, к экскаватору. Быстро взглянула наверх — и опять, теперь в лице, показалось что-то знакомое.

Девушка подозвала монтажников, заговорила с ними. Очевидно, серьезно, потому что она, как-то очень убедительно, размахивала рукой.