Глава 6 Часть 2

****

Снова ночь. И снова сон.

Необычный ее кошмар. Не про пытки. Не про истязания.

Но, от этого гораздо больней.

Он стоит за ее спиной.

Еще не сломленный. Гордый. Сильный. Еще, надеющийся на что-то.

Вокруг больница. Палаты. Пациенты. Дима еле держится на ногах, боль пульсирует, и перед глазами черные мушки летают. Но она, на чистом упрямстве, стоит на своих двоих, и даже идет вперед.

И не важно, что с каждым своим новым шагом она от него все дальше и дальше.

Не имеет значения, что каждый ее новый шаг разрывает их общее сердце на куски, на части, которые никто и никогда склеить не сможет.

Когда-то она ворвалась в его жизнь. Врезалась в него на скорости света и соединилась на клеточном уровне.

Она была ему верна телом, душой, ментально.

Она его была. Всегда и во всем.

И это было правильно.

У их жизни был правильный итог, будущее.

А потом все рухнуло. Разбилось о скалы, и она сейчас разрывалась, крича внутри, глубоко пряча свою боль, то, что еще оставалось целым — общее сердце, одно на двоих.

На куски. На ошметки.

Хотела уйти тихо, не прощаясь, но не успела. И от этого ей больней в сто раз. Свою боль она привыкла выносить, а вот его…

— Уходишь? — его голос дрогнул, замялся.

Не нашла в себе сил ответить, просто кивнула, не поворачиваясь, и продолжила свой путь вперед, но уже без него.

Так надо.

Когда мужчина его статуса и положения впускает женщину в свое сердце и душу, — это серьезно. Это не просто прихоть богатого человека. Это решение, которое он принимает раз и навсегда.

Это: в горе и в радости, в болезни и здравии. Навечно. Даже потом, после смерти, все равно рядом, все равно вместе.

Вот, что значит: быть с ним. Быть его.

Когда твой мужчина, любовь всей твоей жизни, тот, что составляет половину тебя, переступает через гордость, наступает на горло собственному мужскому «я» и просит:

— Не уходи, Дима! Останься…, я прошу. Мы все сделаем. Все исправим. Просто останься,-

когда тебя просит любимый человек, надо остаться.

Но Дима шла вперед. Оставляя позади Его, свое сердце, свое счастье и свое будущее.

Не поворачивалась, чтоб узнать, смотрит ли он ей вслед.

И так знала, что смотрит. Все еще ждет. Дает шанс одуматься.

А она, дура такая, идет вперед, глотая слезы и закрывая руками губы, чтоб не орать, не кричать и не выть, запихнуть все, что еще осталось, внутрь, и попытаться сберечь до лучших времен.

До тех времен, когда она будет готова простить и выслушать, а он рассказать, и тоже простить.

До тех времен, когда эмоции улягутся и они смогут смотреть друг на друга, не пряча взгляд, не отворачиваясь.

Дима шла вперед и без сердца. Гонимая одним желанием. Мстить.

Ибрагим смотрел, оставаясь у нее за спиной и готовый подхватить в любой момент. Желая только одного: быть рядом.

****

Проснулась, как всегда, без будильника. В этот раз без крика, без стона.

Только хватала ртом воздух, прижимая руку к груди, где бешено стучала сердечная мышца.

Больно было.

Самый худший кошмар. Тот момент, когда она отвернулась и ушла.

Дима распланировала все, еще лежа на койке, едва в сознание смогла прийти. И единственной трудной задачей было именно это… уйти от него. Уйти от него так, чтоб не мешал, чтоб не искал встречи.

А, значит, уйти молча и, не прощаясь. Показать, что его винит, что его не простит.

Дима молодец, сделала все, как надо, разыграла идеально, — куда там голливудским актерам до нее?!

Не учла только того, как ее будет корежить по нему, по дому. Как она будет жить без «сердца». Ее просчет, но идеальных планов не бывает в природе, — это нормально.

Вопрос теперь в другом: когда все закончится…, что будет с ней? Что будет с ним?

****

Два бронебойных джипа разъехались в разные стороны, — стекла тонированные, так что, кто и где, не понятно.

Спустя пару минут, из того же выезда на оживленную трассу выезжает неприметный бюджетный седан.

****

Шрайман от этих шпионских игр устал, честное слово.

Вчерашний разговор с Димой его вымотал, он долго потом еще не мог уснуть и никак себе места не находил.

Она сказала: спроси. И он хочет спросить. Вопрос в том, что именно она ему ответит. Хотелось бы правду.

Сегодня его везли на работу в бюджетной тойоте, фиг знает какого года выпуска, хорошо хоть задние стекла были затонированы.

Но охрана в комплексе офиса была в шоке, когда веселая Дима, бодро вышагивая своими берцами, засветила свой пропуск на крытую спец. стоянку и махнула Гавру, чтоб парковался.

Вася вышел первым, затем он сам, а сзади сразу пристроилась Димитрия.

— Меня теперь всегда будет такой цирк сопровождать?

— Да, пока Рома с парнями не гарантируют на все сто, что никакой стрелок не словит нас по дороге в твой офис, и обратно.

— Дима, это глупо, кто среди бела дня станет…

— Тот, кому ты поперек горла встал, ну, или твоя работа. Моя задача: беречь твою жизнь, но, если попросишь, я попробую разобраться.

— А ты еще не разобралась? Вчера ты делала намеки…

— И это всего лишь намеки, Шрайман, а не доказательства. Ты знаешь своих людей, ты знаешь своих врагов. Думай, делай выводы, я не смогу всю жизнь твою спину прикрывать…

— Почему нет? Я готов платить тебе хоть до самой старости.

— Ты, конечно, богат, но не настолько. До старости ты меня не потянешь, поэтому, надо разобраться побыстрей, не хочу оставить тебя без штанов.

— Не бойся, не оставишь, но мне нравится, что так озаботилась моим благосостоянием.

— Мне чудится в твоих словах намек, или даже два? Что, припрятал на черный день, в Швейцарском банке?

Он затылком ощутил эту ее мерзкую скабрезную улыбочку, но в целом, перепалка ему понравилась.

— Почему сразу в Швейцарском? — наигранно удивился он, хотелось бы повернуться к ней лицом, но его строго проинформировали, как именно они должны зайти в здание из стекла и бетона.

Они шли по ступеням и на них оглядывались люди: его сотрудники, коллеги из других офисов, и даже просто прохожие.

На лицах написано недоумение и даже удивление. Ну да, люди к такому откровенному проявлению чужого положения не привыкли, но что поделать? Теперь только так.

Дима будет сопровождать его везде, даже в туалет, хорошо, что личная уборная наличествует. Василий будет сидеть в приемной и составлять компанию его секретарю. Гавр неотлучно в машине, скоро на смену ему приедет еще один парень из охраны, которого пришлет Кимура.

Шпионский боевик, а не жизнь.

Стоило им только зайти в его приемную, как Антонина Петровна сразу притихла и положила трубку на стол, прикрыв ладонью.

— Игорь Михайлович, все бумаги на столе, вчера заходил Горшин, просил о встрече. Мне вносить его в расписание?

— Он сказал, что ему нужно?

— Что-то про кредит говорил, и звонил Самсонов, просил перезвонить, как только появитесь.

— Понял. Антонина, это Василий, он теперь будет составлять вам компанию, он вам все расскажет, Димитрия же всегда будет со мной в кабинете.

Его верная помощница кивнула и кинула любопытный взгляд на них всех сразу.

Охрана, что тут еще сказать. К обеду весь офис и люди за его пределами будут знать, что Игорь Шрайман вляпался и теперь передвигается только с охраной.

Что-то ему подсказывало, что Самсонову такое положение дел ой как не понравится.