Глава 3 Часть 2

***

Им скоро надо было выезжать и необходимо смыть с себя пот, переодеться. Кимура оставался в доме, указания раздаст всем сам. А ей нужно просто прокатиться, посмотреть и подумать.

И все, как можно скорей.

Охрана не терпит спешки, но и любое промедление в таком положении может привести к необратимым последствиям.

Только ей хватило одного взгляда в глаза Ромы, чтобы понять: сердце остановилось и перестало биться.

В светлых, серых глазах глубоко-глубоко плескался страх и паника. Удушающие. Мешающие мыслить здраво и рационально. Память подбрасывала слова, запахи, ощущения из прошлого.

И вот они зашли к нему в спальню. Молча проследовали в ванную.

Она оперлась спиной на стену и тихо съехала на пол по едва теплому кафелю, зажмурилась, скрывая от Ромы свои страхи, свою боль.

— Спасибо!

Выдавил из себя с трудом. Дрожащими руками стащил с себя одежду и быстро нырнул в душевую кабину. Его всего трясло и хотелось выть. Он задыхался. Не хватало кислорода и чернело перед глазами. Но Рома только зубы сцепил молча, включил горячую воду и застыл под упругими струями воды.

Дима наблюдала за ним. Видела, как застыли каменные мышцы в напряжении. Знала, что скоро они задрожат и его попустит, но это будет потом. А сейчас он видит и слышит то, что давно похоронено. Что мертво. А все равно держит их обоих за гланды. Не дает жить.

Рома не хотел, оно само случалось. Посттравматический синдром. Проявляется по-разному. У нее вот, кошмарами. А у него, боязнью воды и паническими атаками. Первое время он вообще не мылся. Не переносил звука дождя или льющейся из крана воды. Физически не мог выдержать ощущение воды на коже.

После пыток водой, такая реакция даже нормальна. Но слишком долго не отпускает, Рома не живет дальше. И это ее беспокоило. Дима бы хотела, чтобы этот человек был счастлив, но пока как-то не слишком успешно получалось ему с этим счастьем помочь. Он обрел хрупкое душевное равновесие, посмотрел на мир трезво, но этого мало для полноценной нормальной жизни.

Иногда казалось, что лучше бы он остался со своим братом, родная кровь все же. Но Ромка не хотел, а она не стала его заставлять…

Как только водные процедуры были закончены, она тихо выскользнула из ванной, чтобы Ромашка не успел в глаза ей посмотреть и прочитать то, что ему знать совсем не нужно.

Когда Дима ушла он выдохнул с облегчением. Она слишком заботилась о нем. Все никак не могла перестать его беречь.

Вот и сегодня… это «Роман Махмедович» убило. Просто убило. Расставила все точки на «ё», продемонстрировала, что он не чужой, что уважает и будет защищать. Его самолюбие не было задето, только…, а кто будет защищать ее саму?

Он никогда не признается ей, что ему слышится из прошлого. Никогда не скажет ей.

Спертый воздух. Гниль. Какая-то тряпка на лице и вода. Кругом вода. Заливается в рот, в нос, в глаза. Он пытается ее глотать, а потом захлёбывается и, кажется, умирает от асфиксии. Но его приводят в чувство и дают послушать.

Где-то там, за стенкой Дима.

Димка. Его друг. Самый верный и преданный друг. Кричит. Орет. Стонет.

«Не трогай его. Я все скажу. Не трогай его!»

То, как она отчаянно спасала ему жизнь, он никогда не забудет. Так же, как ее крики боли. Это ничто, по сравнению с пытками водой. Ничто.

****

— Дима, там посылка на твое имя.

Курьер оставил пару минут назад и сразу уехал. Ребята сработали чисто, проверили коробку, вскрыли, посмотрели. Но, черный бархатный футляр открывать не стали. Хватило записки, которую прочел Кимура.

Она снова была одета в кожанку, черные джинсы и берцы, правда, напялила еще и теплую водолазку под горло.

Шрайман ждал своих сопровождающих в гостиной и тоже горел любопытством, но посчитал это ниже своего достоинства, — заглядывать в коробку и читать, что же там написано.

Игорь был под впечатлением, демонстрацией способностей Димы. А еще восхитился, как лихо она поставила мужиков на место. Ведь не сама выбирала себе противника, положилась на своего друга, а молодой парень сделал верный выбор. Самого крупного, с лидерскими качествами и с огромным нежеланием лишиться высокооплачиваемой работы.

Все верно. Каждый шаг просчитан у нее. Каждое слово, словно пуля в десятку. Точно в яблочко. Ее будут слушать. У нее будут учиться и перенимать опыт. Им не нужно знать ее прозвище, не нужно знать ее прошлое. Ни-че-го знать не нужно. Она показала себя умным и сильным человеком, способным научить их не только защитить его, Игоря Шраймана, но и остаться при этом в живых. А своя шкура, с такими перспективами, становится дороже.

Игорь видел ее разной, но все больше без эмоций. Тогда в Грозном, когда Кимура ее ударил, промелькнули эмоции, но мимолетно. Сегодня на ринге тоже. Только тень.

И он привык уже считать, что Дима не эмоциональная, бесчувственная, если можно так сказать.

Ошибся.

Эмоции были.

Она подошла к коробке, стоящей на столе. Повертела в руках карточку. Прошлась по ней глазами. Прочитала раз, другой. Отложила ту в сторону. Вытащила аккуратно футляр, обитый бархатом. Вот тогда он увидел эмоции. Целый калейдоскоп: радость, удивление, благодарность и трепет, а потом горечь и боль.

Все случилось слишком быстро и мимолетно, и он бы решил, что ему показалось, но нет, одна ее рука дрогнула, когда открыла крышку футляра.

Эта женщина мастерски прятала все свои эмоции. И вопрос: почему, зачем и кто ее этому научил, начал вставать слишком остро. Ему хотелось знать все про нее и ее прошлое. Зачем? И сам не знал. Но чувствовал, что это смертельно важно, а, значит, он узнает.

Дима захлопнула крышку, отставила футляр.

— Поехали! — бросила резко и направилась к выходу, — Вася, ты за рулем.

— Так есть же водитель.

— Вася, я что сказала?

— Что я за рулем, я понял.

— Вот и молодец, что понял, — выполняй.

Никто не стал смотреть, что в футляре. Не то, чтобы им не было любопытно, но шестым чувством все поняли, что вещь там опасная, и привела Диму в состояние ярости. И только Ромка улыбнулся, едва заметно, прочитав записку. Почерк брата он и мертвым узнает, а подарком, который Дима всегда носит с собой, являются ножи авторской работы с изогнутым лезвием.

«Ты работаешь, я рад.

Ты их оставила. И мне будет спокойней знать, что они в твоих руках. Так я буду уверен, что ты в порядке.

С.»

***

Сургут, Россия. Сейчас.

Интересно, приняла ли подарок во второй раз? Его девочка порой могла проявить излишнюю гордость, а то и упрямство.

Скорей, не приняла, хотя, кто знает.

Не ему ее упрекать или судить, это уж точно.

За годы свыкся с мыслью, что больше не увидит ее. Не услышит. Не сможет коснуться.

Не думал никогда, что так жизнь сложится. Но у него не было шанса с самого начала. Он не мог ей отказать. Не мог.

Как увидел спустя столько лет этот отчаянный взгляд…

Забралась ему под кожу. Вросла с корнями. В его легких ее запах. В глазах у него ее слезы. А в сердце…, а в его сердце ее боль.

Как вчера помнил все.

***

Мать позвонила и давай рассказывать, что в квартиру Зиминых воры забрались, а ей страшно ментам звонить, там те же бандюги работают. Вот и попросила его с ребятами посмотреть.

Он и посмотрел.

Квартира пустовала больше десяти лет. Соседи уехали после смерти Марты, Владислав забрал сына и дочь, и уехал в другую часть.

А теперь вот воры.

Ребята ввалились бесцеремонно, а он ждал на лестничной площадке. Тишина вокруг была.

Раздались шорохи, стоны и мат. Он забеспокоился. Достал ствол. Не пользовался им ни разу, но стрелять умел, время такое было: либо ты, либо тебя. Охрана не была гарантом безопасности, а у него брат, мать и целый регион за плечами. Умирать ему никак нельзя было.

Зашел в прихожую, щелкнул выключателем и остолбенел.

Натолкнулся на взгляд: решительный, отчаянный и храбрый. Взгляд человека, который потерял почти все и будет защищать то, что осталось, ценой собственной жизни, если понадобится.

Димка, его маленькая Зима, которую он в детстве забрасывал снежками и лепил ей снеговиков побольше, потому что у нее только маленькие получались из-за роста и недостатка сил.

Повзрослела. Выросла. Стала другой. А взгляд тот же. Влюбленный и решительный.