Он сделал паузу, незаметно перевел дыхание. Кое-как справившись с одолевающим бессилием, он нажал кнопку на пульте, вделанном в подлокотник кресла. Черная полусфера быстро обрела пронзительную ясную глубину, в которой обозначилась обширная область свободного пространства: мириады звезд, сведенных в многочисленные галактики, облака межзвездного газа, истекающие светом и совершенно непрозрачные. Как мог судить Хорн, перед зрителями предстала начальная стадия создания вселенной. Изображение было трехмерным, потрясающе живым…

Неожиданно из глубины космоса на зрителей надвинулась обширная спиралевидная галактика. Ее рукава широко раскинулись в прозрачной угольной мгле. Чуть ниже, ближе к левому краю сцены, предстала главная звездная последовательность, заполненная изображениями настоящих звезд. Тут же были приведены основные данные эволюции светил. Между тем в первобытном космосе сжимались красные гиганты, взрывались новые и сверхновые звезды, сгустки космической пыли конденсировались в планеты. Одна из них, входящая в систему, рождающуюся в окрестностях желтой звезды, выдвинулась на первый план. Это была Земля. На противоположной стороне изображения точно такие же изменения происходили еще с одной планетой. С Эроном, догадался Хорн.

— Вот он, вектор развития, — над площадью вновь раздался голос Кохлнара. — От хаоса к упорядоченности и затем к живым формам.

Он нажал еще одну кнопку, и треть объема, к удивлению Хорна, как бы выдвинулась вперед. Здесь поплыли уже совершенно другие картины: Земля в своем изначальном состоянии, затем первобытный океан, гигантские монстры, выползающие на берег подсохшей суши. Тропические, пропитанные влагой леса. Наконец, пещерные люди, собравшиеся у груды хвороста. Один из них с помощью кремня пытается добыть огонь. Вот первая искра упала на сухой трут, легкой струйкой потянулся вверх дымок, и следом робкий язычок пламени сверкнул в темноте. Картины начали сменяться, как в калейдоскопе. Вот древние охотники гонят мамонта к яме-ловушке, бородатые пахари ковыряют землю деревянной сохой, собирают хилый урожай, следом по пыльным дорогам замаршировали римские легионы. Конница кочевников, широко раскинувшись по полю, пошла в атаку на строй рыцарей. Империи рождались и гибли, кровь лилась рекой, катаклизмы сотрясали землю, воды океана шли штурмом на твердь, но сквозь все эти ужасы ясно проступало постепенно изменявшееся лицо человека. Густая, лохматая борода сменилась аккуратно подстриженной бородкой, затем совсем гладкое лицо явилось перед зрителями. Наконец человеческий облик растворился и на его месте предстали башни Санпорта, устремленные ввысь, а справа возник образ человека, который, по преданиям, был прародителем златокожего народа. Это был Рой Келон. Он стоял у створки, прикрывавшей вход в первый межзвездный туннель.

— Ради этого, — провозгласил Кохлнар, — человек страдал, терпел невзгоды, упорно трудился.

Он нажал на следующую кнопку. Теперь в прозрачном объеме открылся вид на другую планету. Хорн сразу узнал ее.

Эрон… Его ни с чем не спутаешь. Вращающийся в космосе шар был похож на утыканную остриями сферу, которая была вознесена вверх, в самую зыбкую голубизну. Только если на модели шар казался ощетинившимся ежом, то в натуральном изображении золотые нити, исходящие от Эрона, тянулись во все стороны далеко в глубь свободного пространства. Здесь они начинались и, по существу, оканчивались. Самые дальние уголки империи были связаны только с Эроном. Красные гиганты, массивные сверхгиганты, белые карлики и тусклые красные, бело-голубые, белые, желтые звезды — все они были увязаны в плотную сеть с центром в Эроне. Самая толстая труба, одолевшая галактические просторы, вонзилась в сердце исполинского Канопуса.

«Действительно паук, — вздохнул Хорн. — Без конца плетет и плетет свою паутину. А то затаится и ждет, откуда докатится легкое шевеление? Где появилась новая жертва?»

Златокожие, собравшиеся на площади, дружно скандировали: «Эрон! Эрон!» Их ликующие выкрики эхом отражались от ближайших холмов.

— Да, Эрон! — тоже воскликнул Кохлнар. Его ревущий голос перекрыл ликующие возгласы толпы. — Но прежде всего — человек! Вот наша величайшая ценность. За нее мы идем в бой. Мы сражаемся за то, чего ему удалось добиться, — за межзвездную цивилизацию. Да здравствует Эрон!.. Именно здесь человек подошел к пику своей эволюции. Здесь он создал культуру, которая не знает себе равных на расстоянии в пятьсот световых лет от нашей родины. Всего этого человечество смогло добиться только благодаря Эрону. Вот она, недавняя в этом ряду победа Эрона. И, надеюсь, далеко не последняя…

Он еще раз нажал на кнопку.

В прозрачном объеме возникло изображение созвездия Плеяд. Следом возникло широкое поле, за пределами которого были видны еще дымящиеся руины последнего оплота обороняющихся. Падение Кварнона-4 все присутствующие на площади встретили приветственным гулом. Теперь на том же поле появился маленький плотный человек, который стоял на коленях перед высоким, казавшимся непобедимым Кохлнаром. Пленником был Питер Сэйр. Он, опустив голову, рассматривал акт о капитуляции, который протянул ему Генеральный управляющий. Позади Сэйра, также на коленях, выстроенные по подразделениям, стояли пленные. На заднем плане просматривались многочисленные заводы, на которых день и ночь трудились рабы. Над ними кружили черные, окантованные на носу и корме золотыми ободьями боевые крейсера Эрона.

— Победа! — еще раз провозгласил Кохлнар. — Но не ради Эрона. Ради человека! Тот, кто выбрал Эрон, выбрал не империю, не насилие, но великую будущность, которая предстоит человеку. Вот каков наш ответ на вызов злобных врагов, обстоятельств и самого космоса! Эрон воплощает общечеловеческое стремление распространиться дальше и выше, стать сильнее! Наша цель — объединить звезды, в этом мы видим нашу главную задачу. Вот в чем заключается миссия Эрона, вот что придает нам силу. Мы пришли и взяли то, что принадлежит нам по праву. Это наше, — он театрально указал пальцем на изображение, — наследство. Теперь в честь такого торжественного для всех нас дня позвольте мне открыть только что проложенный межзвездный туннель, соединивший две самых дорогих для нас планеты — Эрон и Землю.

Кохлнар с трудом поднялся и шагнул вперед, в сторону ближайших к обелиску перил. Тут же поднялась Вендре, обняла его, помогла подойти поближе. Душан и Матал сопровождали Генерального управляющего справа, а Фенелон и Ронхолм слева. Наконец Кохлнар добрался до искусно украшенной резьбой ручки, воткнутой в также богато украшенный приборный щиток, и положил на него дрожащую руку. Сверху ее прикрыла Вендре, потом все остальные директора.

Тишина стояла такая, что слышен был зуд неугомонных насекомых. В следующее мгновение хозяева Эрона опустили ручку, и из ничего в мгновение ока из восточной грани черного куба выпорхнуло золотистое продолговатое свечение, тут же оформилось в блещущий бледным золотом цилиндр, который распространился в голубом небе. Труба была в диаметре около сотни метров — так решил Хорн, сравнив ее размеры с диаметрами корпусов причаленных поблизости кораблей. Хорн проводил туннель взглядом — вот он пересек расстояние почти в тридцать световых лет и уперся в приемную станцию на Эроне.

Земля и Эрон оказались связаны во второй раз, однако на этот раз пуповина была слишком обременительна для старушки-Земли, когда-то породившей такое ненасытное дитя, каким оказался Эрон. Не для того, чтобы возродить планету, напоить ее высохшие земли-груди живительной влагой, был проложен этот туннель, а совсем наоборот. Хорн горько усмехнулся. Видимо, у этого ненасытного кровопийцы Эрона возникла какая-то надобность в матушке-Земле, вот он и впился острыми зубками в ее ссохшееся тело. С него станется… По крайней мере, все те миры, к которым были протянуты подобные трубы, очень скоро приходили в упадок.

Удивительно, подумал Хорн, как иногда сила превращается в слабость. Будучи сильнее всех в обитаемой части вселенной, Эрон тем не менее оказался самым зависимым от других миров. Стоит прервать несколько туннелей, как он задохнется, в системе начнутся сбои, она пойдет в разнос… Но как организовать подобную аварию? Этого никто не может сказать.