А с подворотничком проще: не ленись, отрывай, подшивай, и так почти каждый день, а при увольнении в город обязательно чистый. Высовываться подворотничок из ворота гимнастёрки (или мундира) должен на высоту спичечной головки. Соблюдай эти два правила и чувствуй себя человеком с большой буквы.

P.S. - о причёсках. Из семи лет мы первые пять ходим наголо стриженые. Только в отпусках истерично спешим отпустить волосы и, т.к., времени на это в обрез, на что только не идёшь, чтоб трёхсантиметровый ёжик улёгся упорядоченно: тут и сахарный сироп, и разные масла...

Но два года перед выпуском - полный отрыв, правда опять ограниченный правилом - на высоту спички и не более. Но зато когда я оказался на гражданке, сразу завёл канадскую польку (это когда сзади над шеей нависает скирда волос, выровненная снизу ножницами) и ходил с ней, пока не пресытился и не перешёл на обычную причёску.

ПИТАНИЕ. ЕДА. ПРИЁМ ПИЩИ

"…Правнуки Суворова,

Сталина сыны."

(из кадетской строевой песни)

Значение питания в жизни кадета переоценить невозможно. Даже в настоящее время, которое, несмотря на злопыхательства критиканов, намного сытней, чем те послевоенные годы для детей-сирот, чьи отцы не пришли с войны.

Недоедали в те годы все, это было в порядке вещей. Организм растущий, кушать хочется. Тем не менее, на полном серьёзе заявляю: кормили нас хорошо, очень даже достаточно. Да и мы понимали - попасть на довольствие с белым хлебом, сливочным маслом, сахаром и даже с мясом, о-о, это здорово!

Оставшиеся с голодной "гражданки" инстинкты проявлялись в столовой при приёме пищи, когда маленький кадетик, отгородив от мира свою тарелку левой рукой, правой за полминуты вычерпывал её содержимое, а в кружку вцеплялся двумя руками мёртвой хваткой, готовый сражаться с любым, кто попытается посягнуть на неё.

Итак, построение роты для следования в столовую. Настроение у всех приподнятое. Следуем. Дежурный офицер-воспитатель сдерживает строй по мере возможности, но, когда вошли в зал столовой, строй превращается в бегущую толпу, спешащую занять свои места за столами.

Стол на 12 человек. На столе порядочек: вилки, ложки лежат красиво; блюдечко - на нём шесть кусочков масла, на другом - штук 10 кусочков сахара. Перед каждым местом кольцо диаметром сантиметра четыре и такой же высоты. Красивое, мельхиоровое, с рельефным рисунком. В кольцо заправлена салфетка конусом вверх. Делимся на две группы по шесть человек. Сидим, ждём. Ничего не хватать, не трогать! Если кастрюли уже на столах, отдаётся команда начинать. Если на столах некомплект и команды нет, убиваем время - считаем, сколько сегодня кусочков сахара на всех и прикидываем, как справедливей его разделить; равные ли кусочки масла и т.п.

Дежурные приносят кастрюли-судки. В каждой шесть порций. Делим. Разгадываем. Можно на пальцах, можно - один отвернулся и называет кому. Разбираем, едим. Можно поменяться с товарищем (например, я ему компот, он мне масло, или я ему яйцо, он мне компот и т.п.).

Дежурный офицер-воспитатель расхаживает по центральному проходу, следя за порядком и пресекая возможные отклонения и нарушения. Одновременно фиксирует опоздавших.

Если суворовец опоздал на ужин (точней, на приём пищи) и на входе его перехватил дежурный офицер, начинается допрос с пристрастием - где, почему и т.п. А в это время его порция справедливо делится между товарищами.

Но если попросил и предупредил заранее - вынесем весь обед, вплоть до первого. Товарищеская выручка.

Вот так, потихоньку, закладывались в кадетов определённые качества, впоследствии присущие им и далеко не всегда характерные для молодёжи, взращённой в домашней, семейной обстановке.

Пример. Он и о еде и об этих качествах. Когда в столовую привозили хлеб (белый, свежий), то разгружали его кадеты - дежурные по кухне. Надо было с машины разгрузить хлеб в большой ящик с ручками и занести его на второй этаж, в кухню. Всего таких ходок около двадцати. Бывало, на их пути мы устраивали засаду, чтобы схватить с носилок буханку и потом компанией растерзать её. И крошки собрать и - в рот! Хлебушко!

Или ещё. С голодного гражданского детства осталась неистребимая привычка - постоянно иметь при себе кусочек хлебца. Так называемый запас на чёрный день. Поэтому многие кадеты хранили в карманах эти куски, несмотря на категорический запрет таскать с собой продукты питания. Всё казалось - а вдруг голод, вот и пригодится.

Именно эти, вроде бы, отрицательные примеры (как же - воровство, крохоборство) наглядно показывают, как мы учились делиться с товарищами общим, точней тем, что достаётся на всех. И ещё - у кадетов на всю жизнь осталось уважительное отношение к еде. Видимо, в этом сыграло свою положительную роль и наше питание - достаточно, но без излишеств. Сентиментально? Прости, читатель. И добавлю: создателем суворовских училищ был Иосиф Виссарионович Сталин. Грехов на нём, я знаю, не счесть, но факт есть факт. Смотри эпиграф.

НОТАЦИЯ О ВРЕДЕ КУРЕНИЯ

У американцев есть простой и впечатляющий афоризм: "Курение в любом возрасте - проявление ребячества".

Теперь - по сути, т.е. об этой проблеме в кадетстве. Денег у кадетов обычно нет. Начинающий курец сначала стреляет не бычок даже, а затяжку. Потом объединяемся в тройки (одна папироса на троих). Уже компания, можно побеседовать, да и солидности придаёт. Так постепенно и втягиваешься.

Курили, естественно, в туалете, где на каждом перерыве собирался "актив" роты и в процессе перекура обсуждались проблемы самых разных уровней - от Лёвы, нашего ротного обжоры до испытания атомной бомбы на Новой Земле.

Об этих испытаниях я вспомнил, т.к. нам время от времени показывали фильмы о боевой мощи наших вооруженных сил. Были и фильмы об американской армии. Настоящей сенсацией оказалась новинка в их форме -молния на солдатских брюках. Шутка ли - затратить всего секунду на застегивание. Но я о курении.

Площадь туалетной комнаты - метров двадцать. Шесть унитазов и штук пять писсуаров. Никаких кабинок, никаких перегородок. В перерыв сюда набиваются человек шестьдесят. Более прыткие - на унитазах, у них, в случае чего, есть железное алиби - естественная потребность. Остальные, кто стоит, обречены. Им придётся прикидываться склонными к общению дурачками. А "в случае чего" - это проверка туалета дежурным офицером-воспитателем, в обязанности которого входит не допускать здесь курения.

Итак. В туалете толпа, как перед мавзолеем. Все курят. Воздух от дыма синий. Точней, это уже не воздух, а чистый дым.

А между туалетом и коридором - большая умывальная комната; утром всегда переполнена, остальное время суток свободная. Как только дежурный офицер из коридора заходит в умывальник, в туалет подаётся сигнал и вся толпа прячет улики. Если же дозорные в умывальнике прозевали, то дежурный вклинивается в туалетную толкучку как ледокол, надеясь, о, наивность, что, может, на этот раз ему повезёт и он сможет пополнить ряды штрафников - потенциальных уборщиков территории училища.

Увы, дежурному можно посочувствовать. В дыму с трудом различаются лица, но никто не курит.

- Иванов, куришь?

- Никак нет.

- А дым?

- А я тут при чём?

- Петров, куришь?

- Никак нет.

- А почему дым из кармана? Оказывается, в кармане вспыхнула расчёска от огонька засунутой туда папиросы. Петров попался. Дежурный воодушевлён - удача.

- Сидоров, куришь?

- Му- у- у...(Дежурный при входе заметил в зубах у Сидорова папиросу и не сводил с него глаз). Мычит же Сидоров, потому что окурок у него спрятан во рту. Щёки только раздуты.

- Рот открой!

Глотательное движение - и - пожалуйста. Во рту пусто. Проглотил. Не попасться - дело принципа!

Вопль с унитаза. Очередная жертва дежурного отщёлкнула свой бычок наугад в сторону и он обжёг задницу сидящего на корточках оправителя.