Пример. Осенью начиналась уборочная страда на колхозных и совхозных полях, окружающих посёлок со всех сторон. По ночам народ собирался в бригады и весёлой гурьбой отправлялся в поля за кукурузой, подсолнечником... Причём для повышения рентабельности этих рейдов семечки из шляпок выбивали прямо в поле и к утру на тележках привозили домой по 2-3 мешка семечек на каждого участника похода.

Общепризнанным ночным командиром был Кирьяныч, инвалид, потерявший на фронте ногу. Его усаживали в тележку и торжественно вывозили на поле боя, т.е. в поле, Всеобщее признание лидера он заработал, когда однажды в ночном его бригаду пытались взять в плен руководители совхоза, собравшие для этой цели десятка полтора энтузиастов-селян. Кирьяныч, завидев противника, спокойно и громко произнёс: "Ребята, не подходить, буду стрелять", и приложил к плечу ружьё. Селяне подойти не решились и ушли, ругаясь. А ружьё Кирьяныча оказалось его костылём. Ночью при слабом лунном свете костыль вполне прошёл за ружьё с отвисшим ремнём. Помогла солдатская смекалка.

Много чего ещё можно было бы вспомнить об этом уникальном посёлке, где люди пытались сами, не ожидая милостей от власть предержащих, справедливо уравновесить труд и его оплату. Этот посёлок, можно предположить, не такой уж и уникальный в масштабах нашей великой страны. Сейчас его уже нет.

Существовал он до конца двадцатого века, пока хватало песка на открытом пространстве полей. Но постепенно карьер подобрался к хаткам, съел их, а потом и барак пошёл под снос, т.к. и под ним оказался песок. Люди разъехались - кто в город, а кто и подальше. Поселка нет. Не стало поселения, которое ухитрилось более шестидесяти лет жить своей жизнью, в которой инициатива и трудолюбие не смогли, тем не менее, преодолеть нищету, спущенную сверху.

С активом расхитителей во главе с Кирьянычем

ГЛАВА IV УЧАЩИЕСЯ ТУ. НАЧАЛО РАБОТЫ НА БУРОВОЙ

Итак, стремление к геологоразведке во мне не угасло. По этой причине

я попал в техническое училище на специальность «сменный буровой мастер» (в настоящее время «бурильщик»).

С тех пор (с сентября 1957 года) я так или иначе, но всегда связан с этим училищем.

Само поступление не было простым. Специальность новая, престижная, даже можно сказать элитная. Сейчас это, наверное, звучит смешно, как же – рабочая специальность и элитная, а тогда это было вполне почетно и естественно. Время обучения – полтора года.

Много ребят сирот. Питание очень простое, но бесплатное. Многие не имели материальной поддержки извне, поэтому надо было наедаться казенным харчем. Все, в том числе и макароны, если с хлебом, так как хлеб был не ограничен в порциях. Было общепринято просить добавки, и, чаще всего, добавку давали. То ли воровали тогда меньше, то ли добрей поварихи были. Прекрасное время юности и молодости.

Мастерами производственного обучения были люди, имеющие стаж работы на буровых, досконально знающие свое дело. Преподавателями работали специалисты с высшим образованием, умевшие довести предмет до учащихся. Поскольку я сам учился здесь и позже прошел все ступени роста, то могу утверждать, что обучение было высококачественным, и выпускники наши были нарасхват не только в геологоразведочных предприятиях Украины, но и по всему союзу. Многие выпускники после училища поступили и закончили вузы, стали руководителями в области геологии и бурения.

После выпуска отработал пять лет на буровой и вернулся в училище на должность мастера производственного обучения. Благодаря своей профессии я увидел свою страну, узнал множество людей: и горожан, и жителей села. А в конечном счете я увидел весь мир – страны, континенты, народы.

Тяжело ли работать на буровой? – Все в жизни (и в работе тоже) относительно. Такое же и ответ на этот вопрос. Буровая – это годы, оставившие самые яркие впечатления. Надо любить путешествия, быть склонным к перемене мест, не бояться бытовых неудобств, перебоев в регулярном питании, физических нагрузок и т.п. Тогда можно назвать эту работу легкой и приятной. Еще важно ценить относительную независимость от собственного начальства, которого, при специфике нашей работы видишь не каждый день.

А возможность видеть рассвет с верхушки вышки, когда ты в ночной смене? Мало кому доводится увидеть эту картину и понять ее прелесть. Или удивляться тому, как голоса работающих внизу прорываются сквозь шум и грохот, царящих там. Бурильщик и помбур разговаривают, я же здесь, наверху, слышу четко все. Но когда я пытаюсь позвать их или подать какой сигнал голосом, они меня вообще не слышат, ори не ори.

Был у меня в самые первые годы работы на буровой мотоцикл «Минск-3», 3,5 лошадиных сил, по прозвищу «Макака». Когда по каким-либо причинам нас не возили на смену, я, бывало, на нем добирался к молодой жене и маленькой дочурке. И опять на смену. Километров за двадцать-тридцать, а то и пятьдесят. Изматывался так, что, вы не поверите, засыпал за рулем. Я о таком и не слыхивал, а вот самому пришлось испытать. То, что при этом ни разу не упал и не слетел в кювет, можно объяснить только одним – заботой обо мне ангела хранителя. А когда в дождь надо было ехать по проселочным дорогам, а у нас есть дороги через меловые горы, то заднее колесо забивалось грязью так, что приходилось (сам сообразил) привязывать свечной ключ так, чтоб он (ключ) пропахивал себе путь, очищая колесо от мелового киселя (приподняв заднее колесо на подножку) и только потом продолжать преодолевать эти адские километры…

А в холод одевал фуфайку задом наперед, чтоб не продувало, брезентовую поверх, на руки рабочие рукавицы и пошел!

Геологоразведка - это отрасль народного хозяйства, отличающаяся от других экзотикой и романтикой постоянных путешествий. Чтобы дать читателю общее представление об этой экзотике, не обязательно вникать в технологию бурения и пр. В каждой работе своя специфика, а вот быт - о нём стоит рассказать. Человек со стороны назвал бы условия, в которых мы живём в поле, ужасными. Нет пунктов питания, нет никаких санитарно-гигиенических удобств. Летом утром ныряем в речку, умываемся, чистим зубы, моем голову, тут же и стираем по мелочам.

Да, постоянные разъезды. Но и новые впечатления тоже постоянно. Самые разные приключения… Возможность всегда быть с природой, видеть рассвет, восход солнца. Дождь, буря, снежные заносы, мороз, гололёд - всё с нами. Зимой бывает так: от дороги до буровой ещё километров пять по сугробам - тогда этот участок, преодолевает дежурный трактор с десантом (т.е. с нами) на капоте. А глубокой сырой осенью добраться на смену по пахоте, превратившейся в сплошную грязь?! Тому, кто не испытал подобного, пожалуй слабо, а мы - тяжело, но надо - добираемся, привязав сапоги (на верху голенища есть ушки, т.е. петельки - в них надо продеть верёвку) и помогая руками, вытаскивать ногу из этого месива.

А вот пример того, как новичок, пришедший к нам из обычной человеческой жизни, обтесывался и приспосабливался к коллективу.

Попала к нам в бригаду девушка – молодой специалист-геолог. Явная белая ворона среди обветренных закаленных полевиков. Нет, при ней не матерились безосновательно, не обижали… Доставала она всех своей страстью мыть руки. Поработает несколько минут с образцами керна, бежит к рукомойнику. Перед едой моет, после еды моет, вечером моет…

Лопнуло у ребят терпение. Тайком налили ей в рукомойник щелочного реагента. Руки сразу ссохлись, потрескались. На полном серьезе объяснили, что это от злоупотребления любимым процессом. Привели примеры из народного эпоса геологоразведчиков. Бедная девочка взялась перевоспитываться. Постепенно, медленно, но заставила себя быть как все.

А что же делать? Когда ты в Риме, делай все, как римляне делают.

Да и воды на буровой не всегда изобилие. В общем, стала полноценным, равноправным членом коллектива.

Часть нашей работы - перевозка, это переезд с законченной скважины на новую точку. При перевозке оплата не сдельная, а по тарифу, т.е. значительно скромней. Поэтому переезжаем всегда в ударном темпе, чтобы поскорей опять начать гонку за набуренными метрами, т.е. за заработком. По этой же причине перевозка, как футбольный матч, состоится при любой погоде. Бывает: зима, температура 0°, дождь, спецовка заледенелая, как латы рыцаря - сдираешь с себя, ставишь - стоит!