- И ты в это веришь?

- Верю. Иначе, я проклят за все, что совершил прежде.

Удивление смягчило черты ее лица, играя легкой улыбкой на ее губах.

- Так же, как я когда-то считала тебя монстром?

Он пожал плечами.

- Это то, во что тебе тогда было нужно верить.

- А что сейчас мне нужно ты знаешь? - Бесенята плясали в ее глазах, когда она задала свой вопрос.

- Что?

Следующее, что осознал Бишоп, это то, что его полотенце полетело прочь и он оказался на спине, ощущая прикосновение ее обнаженного паха.

- Ты.

***

Извиваясь на нем, Марика склонила голову к теплому изгибу плеча Бишопа. В конце концов, после всего, что с ними произошло, она нуждалась в том, чтобы ощутить его силу, обволакивающую ее, проникающую в нее.

- Я могла бы укусить тебя здесь, - выдохнула она в сладостную прохладу его кожи. - Погрузиться в твою плоть, как ты это делаешь со мною.

Он вздрогнул, и она понимала, что это от того, что ее слова взволновали его.

- Не делай этого. Моя кровь...

Она прихватила его зубами, чтобы успокоить.

- Я сказала, что я бы могла, а не я собираюсь сделать.

Она выпрямила спину, чтобы взглянуть на него сверху вниз.

- Хотя когда-нибудь это случиться, так или иначе.

- Дразнишься.

Но ее слова тронули его, в этом она была уверена.

Она провела рукой по его груди. Его шелковистые завитки скользили под ее ладонью. Он был таким представительным, таким сильным.

- Кто-нибудь, когда-либо кусал тебя?

Его глаза приобрели оттенок темной насыщенной маслины.

- Нет.

Марика улыбнулась, ощущая, как набухает та его часть, что была плотно прижата к ней.

- Похоже, тебе эта идея даже очень нравится.

- Мне нравится любая идея, связанная с тобой.

Его слова взволновали ее и согрели ей душу. В то время, как он ласкал ее грудь, она поглаживала его предплечья, пока он не сжал ее уже набухшие соски. Ее бедра подались ему навстречу, и она ощутила собственную готовность, истекая влагой. Она могла принять его прямо сейчас, не ощущая ни малейшего дискомфорта.

Но она не собиралась делать этого. Не сейчас. Она любовалась красотой его мужественного лица, глядя на него сверху вниз.

- Я не встречала прежде мужчины, подобного тебе.

Его глаза распахнулись при употреблении ей слова "мужчины". Ее задело, что его удивило ее отношение к нему.

- Никогда бы не подумал.

- Я не заслужила твоего доверия, и тем не менее, ты дважды спас мне жизнь.

- Ты серьезно задолжала мне.

Он выгнул бедра, подаваясь к ней.

- Ты можешь возместить это, позволив мне обладать тобой.

Марика рассмеялась над его грубой шуткой, и ее смех оборвался в сладостном восхищении, когда он зажал ее соски.

- Я действительно доверяю тебе, Бишоп. Собственную жизнь. Собственную кровь.

Он застыл. Казалось, все его внимание сконцентрировалось в его пылающем взгляде.

- Я принимаю за честь, доверие, оказанное мне, и предлагаю свое взамен.

Это были всего лишь слова, но они так обрадовали ее сердце, что оно готово было разорваться от счастья.

- Я так сожалею о всех страданиях и неприятностях, которые я доставила тебе.

- Я боялся потерять тебя, как потерял Элизабетт. В руках обозленных людей.

Ей было удивительно, что ему удалось не наброситься на них. Он должен был испытывать ярость, но его первой реакцией было не отмщение, а страх за нее. Она провела ладонями по атласному теплу его кожи.

- Ты не потеряешь меня, если сам не захочешь.

Она помешала ему ответить, закрыв его рот поцелуем, столь требовательным, словно он принадлежал ей без остатка.

Они достаточно сказали - показали и обещали. Ей больше не хотелось слов. Ее язык скользнул между его губами, поглаживая и ощущая его на вкус.

Ей хотелось укусить его. Хотелось ощутить, как его теплота заполнит ее рот. Она желала не столько его крови, сколько его сути. Она желала обладать им, получить его в безраздельную собственность.

Если бы она была, как и он, бессмертна, он разделил бы с ней вечность.

Любил бы он ее также, как и она полюбила его?

О чем она думала? И для чего? Завтра они могли быть запросто уже мертвы, а она рассуждала о вечности? Идиотка. Все что имело значение, происходило сейчас.

Оторвавшись от его тела, она расположилась так, чтобы иметь возможность обхватить пальцами его упругую восставшую плоть. Она поглаживала его до тех пор, пока его руки не оставили ее грудь, чтобы обхватить ее за бедра, побуждая ее, принять его.

Она медленно подвела его к входу к своему телу. Примерившись, она качнулась назад и вниз, задохнувшись от восхищения, ощущая, как его набухшая верхняя часть проникает в нее. Ее тело обхватило и удерживало его, принимая его напряженную твердость, с мягкой непринужденностью.

Бишоп застонал под ней. Его лежащие на ее ягодицах пальцы напряглись, побуждая опуститься ее полностью, но она сопротивлялась. Она отняла его руки, и уложив, уперлась в них, собственными, медленно дюйм за дюймом опускаясь.

Они оба вздрагивали от напряжения, когда он вошел в нее полностью. Его пристальный взгляд под отяжелевшими веками, даже не дрогнул, когда она начала двигаться, медленно выгибаясь, прижимаясь к нему, чтобы ощущать его не только внутри, но и в соприкосновении их движущихся тел, ощущая, как каждое движение отдается восхитительным всплеском внутри нее.

Ее волосы рассыпались, и Марика наклонилась вперед, щекоча тело Бишопа их кончиками.

Его руки потянулись к ее груди, позволяя ему поддерживать и поддразнивать ее одновременно. Его большие пальцы коснулись ее сосков, собирая их в тугие пики.

От чего все переворачивалось у нее внутри. Он внес такую сумятицу в ее жизнь, и одновременно такое умиротворение. Все, в чем она была уверена еще вчера, рухнуло, и все же, она не могла сердиться на него за это. Словно завеса упала с ее глаз, и теперь благодаря Бишопу она могла абсолютно ясно видеть.

Ей не нравилось что-то из того, что он ей показал, например ей не понравилось наблюдать тьму в ее товарищах. Они были ей верными друзьями, и так быстро и бесповоротно обернулись против нее.

Бишоп, у которого для этого было куда больше причин, тем не менее, спас ее. Спас и не единожды.

Он не сумел спасти Элизабетт. Он попытался компенсировать это подобным образом. Он сравнивал их?

Раскачиваясь ритмично поверх него, разгорячившись и неровно дыша, глядя ему прямо в глаза, Марика произнесла, не в силах сдерживать это.

- Я не она.

Его глаза распахнулись, и желание в них притупилось.

- Кто?

Она продолжала двигаться, не давая ему шансов оставить ее.

- Элизабетт.

- Я знаю. - Его спина выгнулась. - Поверь мне, я знаю.

- Хорошо.

Он усмехнулся.

- Полукровка, тебя невозможно ни с кем спутать, ты неподражаема в своей красоте. Ты закончила допрос?

Она кивнула и улыбнулась ему в ответ.

- Закончила.

- Слава Христу.

Он перевернулся так быстро, что она даже не успела уловить момент. Она только завизжала от удивления, внезапно оказавшись на спине, а он оказался на ней, стремительно погружаясь в нее в сумасшедшем ритме, от которого у нее перехватило дыхание, а тело выгнулось дугой ему навстречу.

Он склонил голову к ее шее, и она ощущала его горячее дыхание на собственной коже. Его укус был молниеносным, и тут же уступил место нескончаемому удовольствию, в котором она растворялась в нем. Утратив мироощущение, Марика вцепилась в него, работая бедрами в такт его движениям, поскольку напряжение все возрастало и возрастало в ней...

Взрыв.

Сквозь судороги наслаждения она смутно ощущала, как Бишоп напрягся, и по его телу прокатилась интенсивная дрожь. Ее тело все еще трепетало, растворяясь в волнах расплывающегося наслаждения.

Мой. Слово отозвалось эхом в ее уме, невысказанное, но настолько реальное, словно его кто-то только что произнес его ей на ухо. Бишоп говорил, что у него нет способностей, воздействовать на разум, но и на ее внутренний голос это похоже не было. Или скорее это был ее другой голос.