И вот итог - вся армия Меншикова стоит теперь лагерем на берегу реки с красивым тюркским названием Альма, по местному кажется яблоко, или какой другой фрукт. Вот только одно большое НО, а что будет дальше? Наш Александр абсолютно ничего не знает о событиях в период времени между высадкой войск и началом осады, в свое время пропустил из-за интенсивных тренировок тот урок истории в школе, где рассказывали о Крымской войне, эх знать бы где упадешь... теперь соломку стелить уже поздно. Одно только очевидно, если бы тогда на Альме наши победили, то шуму было бы много, примерно как про Бородино, а раз помалкивают, значит или поражение или может сражение было в другом месте? Впрочем, здесь люди не унывают, слышна музыка, кто-то неумело терзает гитару, веселый смех и шум, появилась надежда, что все обойдется, и незваные пришельцы из далекой Европы уберутся назад 'не солоно хлебавши'. Кажется в штабе считают наши позиции неприступными, может и в самом деле так.

  ...................................................................................

  С моря полночи угрюмой

  До Понтийских берегов,

  Страшный блеском, грозный шумом,

  Миллион стоит штыков.

  На подвластных океанах

  Ходят стаи кораблей,

  И восход зари румяной

  Никогда не гаснет в ней.

  -В ком это в ней? -спросил невидимый за пламенем костра скептик.

  -Да что вы, не понимаете, что ли? -сердито отозвался доморощенный поэт, -Понятно, речь идет о России... а не о женщинах, у вас только они и на уме поручик. Не мешайте другим слушать!

  Так идем же! Провиденье

  Будет нам покров и щит.

  С тайным страхом, с удивленьем

  Нам полмира вслед глядит.

  Офицеры с искренним чувством слушали последние слова, все же приятно, если тебя считают великим и могучим, даже когда это не так, цифра "миллион" внушала уверенность, красиво звучит. Вот миллион бы рублей получить, наверно долго можно на них кутить...

  -Молодец, Петров, -сказал кто-то. -Он когда-нибудь Лермонтова за пояс заткнет.

  Последняя фраза вызвала безудержный приступ веселья у собравшейся офицерской компании. Местный остряк принялся вероятно уже в десятый раз рассказывать историю о храбро-пьяном евпаторийском таможеннике, пытавшемся в одиночку взять на абордаж английский винтовой фрегат - дежурный анекдот постоянно обраставший новыми подробностями, но его прервали. Неожиданно диссонансом, от шатра командующего раздалось гнусавое нестройное пение, десятка два голосов уныло и тоскливо выводили:

  -Для расейского солдата пули, бонбы ничего, все едино для него...

  -Прямо по классику, 'этот стон у нас песней зовется', -чуть было не ляпнул Сашка, но сдержался, нижнему чину встревать в разговор 'их благородий' дело неблагодарное и опасное. Твое дело помалкивать, говорить будешь только когда спросят.

  -Не иначе, генерал Кирьяков хор прислал для светлейшего? -предположил один из офицеров, -Сейчас этот кошачий концерт прекратят!

  И точно не прошло и пяти минут, как песенников отправили обратно в полк, снабдив на дорогу непечатными напутствиями Уставшие, после дневных учений и подготовки к смотру, солдаты были только рады такому обороту. Снова у костра забренчала гитара, на это раз уже увереннее, и Александра, наблюдавшего за событиями под прикрытием кустов, охватила непонятная, необъяснимая тоска. Немного постояв в нерешительности, он направился к вершине небольшого холмика за которым укрывался от неприятельских взоров штаб, пока окончательно не стемнело, надо посмотреть на позиции противника, завтра будет не до этого, опять набегут вездесущие курьеры, завалят горами бумаг. Сашка был уже на полпути к цели, когда от офицерской палатки отделилась и двинулась вслед за ним быстрая и бесшумная тень.

  ....................................................................................

  Огни, их многие тысячи, не сосчитать заполонили долину, раскинувшуюся за тусклой лентой реки, словно отражение звездного неба. Это лагерь сил коалиции, там у костров греются европейские солдаты, черт знает за чем прибывшие в этот тихий, курортный уголок России. К сожалению, сумерки наступили слишком быстро и более ничего интересного увидеть уже нельзя, даже с оптикой. Александр попытался в последний раз настроить старинную подзорную трубу и сдался, ладно попробуем завтра с раннего утра. В любом случае на вечный вопрос 'что делать?', или применительно к текущему моменту 'что будет?' нет ответа... Только и остается, что с досадой захлопнуть футляр трубы, словно она бедная в чем виновата...

  -И как там НАШИ поживают? -и на плечо Сашки неожиданно легла рука незваного собеседника, а память услужливо подсказала, да это тот самый, Василий Александрович, которому что-то днем не понравилось, его голос. Может быть, это просто неудачная шутка? Господа офицеры скучают, решили поразвлечься, и выбрали мишенью для розыгрыша Александра?

   -Ваше благородие, наши полки в другой стороне, отсюда не видно...

   -Да нет братец, давай уж начистоту выкладывай, давно они, англичане тебя купили или нет?

  Сашка резко обернулся, его 'противник' подался назад... проворен, но не достаточно, а вот саблю он зря не прихватил. В голове молнией мелькнула мысль - завалить этого любопытного и бежать, бей и беги... кто тебя тут ночью найдет? Но минутный порыв был тотчас подавлен, он уже давно сделал свой выбор, когда сжег фальшивые документы и теперь поздно что-либо менять. Попробуем 'поиграть в Штирлица', а вдруг повезет, что ему еще остается?

  -Ваше превосходительство, или объясните, в чем Вы меня обвиняете, или ведите в штаб к жандарму. Но ежели меня арестуют, то их светлость останется без связи с Севастополем, Киевом и Петроградом, оптический телеграф разобрали месяц назад, -Александр решил пойти ва-банк, только память как всегда 'удружила', опять полезли несвойственные для 19-го века обороты и слова, волнение сказывается... Однако обстановка такая, что некогда раскладывать спичечных ежиков, как в '12 мгновениях весны'. Или офицер ему поверит, или... о втором варианте не хочется думать.

  -Ну а как расстреляют? Не боишься? Со шпионами у нас не церемонятся, правда, ни одного еще не сподобились поймать, -усмехнулся и покрутил короткий ус офицер, -Не ловят мышей господа в 'голубых мундирах' политикой заняты, но поздравляю, ты - первый!

  -Помилуйте ваше благородие, но в чем я провинился? Извольте представить доказательства. Может быть, Вы просто заблуждаетесь?

  Черт бы побрал этого телеграфиста, капитан-лейтенант Василий Александрович Стеценко уже и сам был не рад, что затеял этот допрос. Надо было на самом деле действовать строго по закону, но теперь поздно, хорошо хоть свидетелей нет, как он тут с нижним чином беседует. Откуда он вообще такой смелый взялся? Он точно из рекрутов, это не разжалованный офицер, не наказанный за вольнодумство студент, и не кандидат в офицеры выслуживающий ценз. Эти бы давно бы уж сидели в одной компании с адъютантами князя. Все категории привилегированных солдат в российской императорской армии были хорошо знакомы Василию Александровичу Стеценко. Нет определенно, технические новшества только разлагают армейскую дисциплину, развелось 'специалистов' как крыс, наглые скоты. Нижний чин из мужиков должен боятся офицера до дрожи в коленках. Почему он так себя развязно ведет? Другой бы уж давно в ногах валялся, а вот этот наглец оправдывается. Первоначально Стеценко просто хотел напугать солдатика и вырвать у него признание, может быть даже и дать ему пару затрещин, строго в интересах дела, мордобитие 'для души', подобно некоторым сослуживцам капитан-лейтенант не одобрял. Но что-то его остановило в последний момент, и почему вдруг такой неприятный холодок по спине пробежал, а ведь еще десять минут назад он был настолько уверен в успехе, что даже и не подумал взять с собой оружие, или хоть предупредить кого-нибудь из офицеров... Где-то он раньше видел этого человека, но где? Ему кажется, или в самом деле, слева под рубахой у этого парня что-то немного выпирает, уж не револьверная ли кобура?