Кстати, может показаться, что Гарри был сосредоточен на этих мыслях, но это не так - за те секунды, что один поток сознания занимался размышлениями, он успел обменяться с противницей десятком ударов. Лучи, сферы, плоскости, лезвия самых невообразимых цветов срывались с их палочек, казалось, сам воздух вокруг дуэлянтов сменился магией от десятков слоев защит. Да, это не было похоже на то детское перебрасывание заклятьями с Квиррелом. Впрочем, возможно Квиринуса ослаблял Темный Лорд...

  ***

  Подоспевшие спутники стояли и молча глядели на сражение. Они даже и представить себе не могли, что обычный маг может творить такие вещи, ибо ни один из них не был приобщен к тайнам какого-либо Рода. Лишь Снейп, займись он матушкиным наследством в виде библиотеки завещанного ему небольшого замка где-то на просторах Уэльса, мог бы распознать некоторые приемы. Но он не хотел иметь ничего общего с отвергнувшими его Принцами, и потому он тоже сейчас был изрядно удивлен. Вот только вторая натура шпиона требовала забыть о самих заклинаниях, и сосредоточиться на магах. Точнее на одном из них.

  Гарри Поттер. Естественно, только увидев мальчишку, Северус Тобиас Снейп воспылал к нему закономерной ненавистью. И тот, поначалу, оправдывал все ожидания: был надменен, заносчив, как и его отец, и даже хуже того, был всезнайкой, а значит поставить его на место учебой Мастер так и не смог. И, к тому же, Северус Снейп не мог не отметить высокие способности мальчика к Зельеделию. Нет, он определенно не был действительно талантливым, то есть способным привнести что-то новое, нет. Но любой, даже самый сложный рецепт казалось, был для Гарри Поттера не сложнее рецепта куриного бульона.

  А потом начались странности. Конец первого курса - и мальчишка уничтожает более чем сильного боевого мага. Квиррел мог сколько угодно заикаться, это не помешало бы ему стереть в порошок с десяток таких Гарри Поттеров. Но нет, по словам Дамблдора, один из опытнейших боевых магов страны умер, придавленный отлевитированным в него камнем. Более того, в течение года Гарри как-то незаметно смог обойти все 'ловушки' и 'проверки' расставленные для него директором. Снейп, конечно, не был в курсе Дамблдоровых глобальных планов, но вот в текучке разбирался, более того, принимал непосредственное участие. Так вот, Рональд Уизли, - и на мысли о нем Снейп скривился, вот уж кого можно с 'гордостью' называть 'позором львиного факультета', - так и не нашел Поттера в поезде. А Малфой при первой встрече, которая должна была состояться у мадам Малкин, не распознал в высоком, аристократичном юноше Гарри Поттера, да и дурацкая Шляпа не нашла у него в голове ни одной внятной мысли, по которой можно было бы судить о его характере и наклонностях. Кто бы мог подумать тогда, что это не особенность мышления Поттера, а искусная защита разума? Ни одна лестница замка даже не шелохнулась, пока Поттер стоял на ней, и потому он всегда попадал куда хотел, и заманить его в коридор на третьем этаже оказалось невозможным даже директору, со всей его властью над замком.

  Второй курс... Поттер, вроде бы, находился в стороне от основных событий, но, в конце концов, сыграл в них главную роль. А ведь василиск неизвестного возраста - это вам не тролль! Кстати, по поводу, со слов Поттера, 'оглушенного' тролля тоже были некоторые сомнения - монстр был не совсем оглушен, скорее уж обессилен...

  От раздумий его оторвало негромкое поскуливание, раздавшееся рядом. Бывалый дуэлянт, Снейп мгновенно развернулся, и успел увидеть, как рассеивается непонятное, но действенное заклятье Поттера, и Люпин... оборачивается.

  - Быстро! - воскликнул он, и чарами левитации перебросил их всех в сторону, насколько хватило сил, подальше от перевертыша.

  ***

  Озеро. Белый камень с девчонкой, распятой на нем. Между озером и камнем, перебрасываясь лучами с такой скоростью, что кажется будто между ними натянуто странное разноцветное полыхающее полотно, стоят две слабо угадывающиеся фигуры - голубовато-белая и багряно-алая. Между ними и озером стоят Снейп и остальные, а Люпин-оборотень находится в позиции небезызвестного осла - с одной стороны - маги, готовые дать отпор, но их много - с другой стороны, на таком же расстоянии камень со свежим молоденьким мясцом, как специально очищенным от одежд, но его мало. Конечно же, фигуры со странными и опасными аурами в качестве пищи даже не рассматриваются.

  Внимание - вопрос: 'Куда побежит оборотень?'

  Ответ, в общем-то, очевиден. Я даже не стану его озвучивать.

  ***

  Гарри сражался. Вокруг него клубилась магия, по малейшему движению мысли, то застывая монолитным щитом, то обращаясь ослепительными разрядами молний. Или малиновыми лучами. Или еще чем-нибудь не менее опасным. И все же он понимал - он проигрывает.

  Может быть, с ним сыграло злую шутку его самосознание, причудливым образом смешавшее в себе черты самонадеянного ребенка и умудренного опытом сорокалетнего мужчины. Может быть - тело, не готовое к тем объемам чар, что творил юноша. Оправданием может быть и то, что Гарри сейчас сражался не с ведьмой Беллатрикс, а с могуществом древнего рода Блеков. Но все же, он проигрывал, хотя не имел права проиграть.

  Да, на каждую атаку его противницы у него всегда был готов достойный ответ, вот только сила стремительно утекала, подобно воде из пробитого сосуда. В конце концов, Гарри Поттеру пришлось применить кое-что из того, что он заслуженно считал опасным - в первую очередь для себя самого. Он разжигал в себе ту искру Первородного Огня, что поселилась в его сердце с рождением Хильды. Раздувал пламя лазурного пожара, которое яростно заливало его дармовой силой, в то же время - сжигая его естество. Но...

  Он не мог иначе. Там, на камне, лежала девочка, с которой он оказался связан навеки. И он не мог просто бездействовать, глядя как ее жизнь поглощает какой-то дурацкий нож.

  Кстати, именно в этом ноже крылся и главный корень проблемы Гарри с контролем силы, и источник добавочной мощи Беллатрикс. Связанная с ножом, Лестрейндж жадно пила силу, качаемую из девочки, и Гарри приходилось кучу сил тратить на тонкие вмешательства в работу этого древнего и грубого артефакта. Смыслом этих вмешательств было, если уж не остановить, так замедлить истечение жизненной энергии Бетельгейзе. Правда, вмешиваясь в работу этой штуки, он привлекал дементоров к этому импровизированному алтарю. И буквально чуял, как они стекаются сюда.

  А потом он не удержал покров темноты на Люпине, и тот обернулся. Это была практически катастрофа, теперь он почти ничего не мог сделать. Точнее... у него был выбор - выйти из битвы и попытаться спасти Бетельгейзе, разогнав дементоров, или продолжать битву с Беллатрикс, но, тем самым позволить оборотню рвать на части беззащитную девочку...

  Но вот, среди вихря мыслей, планов и оценок родилась идея. Точнее, не родилась, а открылась, будто бы всегда была там. Хотя... так оно и было. Эта идея лишь возникла вовремя из того пакета информации что Гарри-настоящий получил от Гарри-будущего в недалеком прошлом.