Чашеобразный Зал, громадный даже по гномским меркам, был набит до отказа. Возле стен устроились чуть ли не все восемьсот беглецов из Пакс Таркаса, гномы же вплотную друг к дружке расселись на каменных скамьях внизу.

Элистан появился в конце длинного центрального прохода. Он благоговейно держал на ладонях огромный боевой молот. При виде жреца Паладайна, облаченного в белоснежные одеяния, ликующий шум только усилился; звуки отражались от каменных стен и метались под высоким сводчатым куполом — казалось, дрожала сама земля.

Танис болезненно поморщился: от оглушительного гула у него заломило виски. Он задыхался, стиснутый толпой. Он никогда не любил подземелий, и, хотя купол Зала вздымался на непомерную высоту — огни множества факелов не могли его осветить, — толща земли осязаемо давила на полуэльфа, он чувствовал себя попавшим в ловушку.

— Скорее бы, что ли, все закончилось… — вполголоса сказал он стоявшему рядом Стурму.

Рыцарь, и без того склонный к меланхолии, казался еще угрюмей и задумчивей обыкновенного.

— Не одобряю я этого, Танис, — сказал он и сложил руки на блестящем стальном нагруднике своих древних лат.

— Знаю, — раздраженно ответил Танис. — Я уже слышал это от тебя, причем не единожды. Возражать поздно — остается терпеть!

Конец фразы потонул в новом взрыве восторженного рева: прежде, чем двинуться вперед по проходу, Элистан высоко поднял Молот, показывая его толпе. Танис прижал руку ко лбу… В просторной и обычно прохладной подземной пещере было жарко и душно из-за множества набившегося народа, и Полуэльф понял, что ему вот-вот сделается дурно.

Элистан пошел вперед по проходу. Приветствуя его, с тронного возвышения посередине зала поднялся Хорнфел, тан Хайларских гномов. За его спиной виднелись семь резных каменных тронов, все пустые. Хорнфел стоял перед седьмым по счету и самым величественным. Этот трон был предназначен для королей Торбардина. Давным-давно опустевший, сегодня он наконец обретет владельца — как только Хорнфел примет Молот Караса. Возвращение древней реликвии имело для хайларского тана особенный смысл: заполучив бесценный Молот, он сможет объединить и возглавить соперничающие гномские кланы…

— Это ведь МЫ сражались за то, чтобы вернуть Молот, — медленно, не сводя глаз с блистающего оружия, проговорил Стурм. — Легендарный Молот Караса, выковавший когда-то Копья, способные поражать драконов… Утраченный сотни лет назад, вновь обретенный — и вновь утраченный! Отдать его гномам?..

Он даже не пытался скрыть отвращения.

— Когда-то он уже был им отдан, — устало напомнил рыцарю Танис, чувствуя, как по лбу сбегают капельки пота. — Если ты позабыл, скажи Флинту, пусть он заново поведает тебе эту историю. Но, как бы то ни было, теперь Молот воистину им принадлежит…

Элистан между тем приблизился к тронному возвышению, где ждал его тан, облаченный в пышные одежды правителя и увешанный золотыми цепями, что так любят гномы. У подножия возвышения Элистан преклонил колени — весьма мудрый и предусмотрительный жест, ибо в ином случае рослый, широкоплечий жрец оказался бы едва ли не выше тана — даже при том, что высота ступеней к тронам составляла добрых три фута. Польщенные гномы снова разразились приветственным криком, зато люди, как подметил Танис, несколько притихли, а кое-кто начал перешептываться: увидеть своего вождя на коленях перед чужим — кому же это понравится?

— Прими сей дар нашего народа… — очередной взрыв восторга похоронил голос жреца.

— «Дар»!.. — фыркнул Стурм. — Сказал бы лучше — выкуп!..

— …И позволь, — продолжал Элистан, когда шум несколько улегся, — позволь поблагодарить народ гномов, великодушно позволивший нам поселиться в своем королевстве.

— И закопаться живьем в могилу, — пробормотал Стурм.

— Клянемся же встать плечом к плечу с гномами, если случится война! — прокричал Элистан.

И опять разразилась буря ликующих криков, достигшая предела, когда Хорнфел нагнулся принять Молот. Гномы свистели и топали ногами, взобравшись на каменные скамьи.

Танис почувствовал подступающую дурноту… Украдкой оглядевшись кругом, он понял, что их со Стурмом отсутствие вряд ли будет замечено. Сейчас Хорнфел разразится речью, а после него — остальные шестеро танов, не говоря уже о членах Совета Высоких Искателей. Полуэльф тронул Стурма за плечо, взглядом приглашая рыцаря за собой. Вдвоем они потихоньку выбрались из Зала, низко пригнувшись у выхода. Они были глубоко внутри горы, пронизанной ходами и переходами подземного города гномов; но, по крайней мере, духота и оглушительный шум остались наконец позади.

— С тобой все в порядке? — спросил Стурм: даже сквозь бороду было видно, как побледнел Полуэльф.

— Уже в порядке, — ответил Танис, жадно вбирая прохладный ночной воздух. — Это просто жара… и шум.

— Что ж, мы отсюда скоро уйдем, — сказал Стурм. — Хотя, конечно, все зависит от того, как проголосует Совет Высоких Искателей — отпустить нас в Тарсис или не отпустить…

— Ну, в этом-то сомневаться не приходится, — пожал плечами Танис. — Элистан теперь заправляет всеми делами — еще бы, ведь он привел народ в безопасное место! Никто из Высоких Искателей не решается больше перечить ему — по крайней мере в глаза. Нет, дружище, следует думать, что этак через месяцок мы уже будем поднимать паруса на одном из белокрылых кораблей, которыми славен Тарсис Прекрасный…

— …но без Молота Караса, — с горечью докончил Стурм. И негромко процитировал: — «Рассказывают также, что Рыцари взяли золотой Молот, который благословил сам великий Бог Паладайн, и дали его Человеку с Серебряной Рукой, дабы он выковал Копье для Хумы, Победителя Драконов, а после того наградили Молотом гнома, прозванного за честь и доблесть в сражениях Карасом, то есть Рыцарем; с тех пор это прозвание заменило ему имя. И вот Молот Караса был препровожден в томское королевство, и гномы клятвенно обещали, что вернут его, если приключится в том нужда…»

— И его вернули! — сказал Танис, стараясь умерить подступающий гнев. Сколько можно было повторять одну и ту же цитату?..

— Его вернули — но только для того, чтобы оставить здесь! — сквозь зубы выговорил Стурм. — А ведь мы могли бы унести его в Соламнию и выковать себе новые Копья…

— И все ради того, чтобы ты стал вторым Хумой, с Копьем наперевес мчащимся к славе!.. — Терпение Таниса лопнуло. — Ради этого ты готов пожертвовать жизнями восьмисот человек…

— Да не собираюсь я никем жертвовать! — в ярости закричал Стурм. — Просто это наш первый ключик к Копьям, а ты продаешь его за…

Но тут оба умолкли, неожиданно заметив тень, проступившую в окружающем полумраке.

— Ширак, — прошептал тихий голос, и хрустальный шарик, зажатый в золотой лапке дракона на конце простого деревянного посоха, вспыхнул ярким светом. Свет его озарил алые одежды волшебника.

Молодой маг направился к Стурму и Танису, покашливая и опираясь на посох. Металлически поблескивающая желтая кожа обтягивала кости на его изможденном лице. Глаза горели золотом.

— Рейстлин, — напряженным голосом выговорил Танис. — Что тебе нужно?

Рейстлина, казалось, совершенно не трогали гневные взгляды двоих мужчин: он давно привык к тому, что другие люди чувствовали себя рядом с ним неуютно и редко искали его общества.

Остановившись прямо перед ними, он простер тонкую руку и произнес:

— Акулар-алан сух Таголанн Джистратар… — И прямо на глазах у потрясенных рыцаря и Полуэльфа в воздухе замерцал прозрачный призрак оружия.

Это была двенадцатифутовая пика — оружие пешего копейщика. Сверкающее, зазубренное острие было выковано из чистого серебра, а деревянное древко — отполировано до блеска. На конце его виднелся стальной упор, предназначенный для втыкания в землю.

— Какая красота! — ахнул Танис. — Но что это?

— Копье, способное поражать драконов, — ответствовал Рейстлин. Держа Копье в руке, маг шагнул между ними, и они подались в стороны, как бы избегая его прикосновения. Они смотрели только на Копье. Потом Рейстлин повернулся и протянул его Стурму.