У Джонатана голова пошла кругом, и он сказал:
— Еще один вопрос, сэр. Как вы называете паруса над бом-брам-стеньгой?
Макким усмехнулся:
— Строители и я долго ломали голову над этим. В конце концов мы решили назвать их небесными парусами.
А можно ли разместить еще паруса над небесными, увеличив скорость и маневренность корабля, подумал Джонатан. Но воздержался от высказывания своих мыслей вслух, так как не хотел попасть в глупое положение. Эту проблему он мог решить только за своей чертежной доской.
Исаак Макким увез гостя к себе домой, чтобы поужинать и переночевать. Как и было обещано, миссис Макким подала пирог с устрицами и крабами, а потом большой бифштекс. Джонатан был голоден как волк и ел, вежливо отвечая на вопросы Энн Макким о его семье. Его отец здоров, спасибо, но не собирается жениться во второй раз, его жена умерла почти десять лет назад.
— Он очень занят, мэм. Он проводит на верфи дни и ночи.
— А как ваша сестра и ее семья? Несколько лет тому назад они останавливались у нас по пути в Вирджинию.
— У них все хорошо, спасибо. — Джонатан не осознал, что говорил кратко. Он любил свою старшую сестру Джудит и обожал ее двоих маленьких детей. Но недолюбливал своего зятя Брэдфорда Уокера. О, Брэд был хорош по-своему, но с тех пор как два года тому назад отец сделал его генеральным управляющим, одновременно предоставив ему место в совете директоров, Брэд стал напыщенным и наслаждался своим положением. Джонатана больше всего раздражало то, что, будучи наследником своего отца, президента и владельца компании, он должен был каждый раз получать одобрение Брэда, но получал его редко.
Чувствуя что-то неладное, миссис Макким оставила эту тему и повела их в маленькую гостиную выпить кофе. Ей не следовало бы проявлять излишнее любопытство. Когда она познакомилась с Брэдфордом Уокером, она поняла, что он честолюбив и что ему не нравится работать с молодым шурином, который в один прекрасный день возглавит компанию. Джонатан не был традиционно консервативным, как все Рейкхеллы, и это проявилось именно сейчас, когда он заинтересовался клиперами.
В эту ночь Джонатан спал чутко, и рано утром после плотного завтрака из рыбы и горячего хлеба он вместе с Маккимом пошел на верфь. Через четверть часа они были на борту «Энн Макким», команда была уже в сборе. Исаак Макким взял на себя командование, Джонатан находился рядом с ним на шканцах.
— Раскрыть все паруса! — скомандовал Макким. Потом, когда был выбран якорь и подняты кливеры, он закричал: — Выбрать кормовые шкоты!
Паруса захлопали, наполняясь ветром. Эти звуки были похожи на выстрелы из ружья. Клипер начал плавное движение. Джонатан впитывал каждую мелочь. Проведя в море более семи лет с начала учебы, он имел диплом капитана и мог командовать кораблем.
— Руки на шкоты топселей! — закричал Макким. — Выбирайте! Раскрыть топсели и нижние прямые паруса! — закричал он матросу наверху, который выкладывал паруса вдоль рей. — Крепи шкоты!
Клипер шел по ветру, или, как говорили матросы, на ветре; нижние реи были расчалены к носу и корме судна под углом двадцать градусов. Большие нижние паруса были поставлены под более острым углом.
«Энн Макким» набирал скорость.
— Руль под ветер, — сказал Макким рулевому, потом приказал: — Выбрать гик!
Гик удерживался посередине судна, чтобы держать нос корабля против ветра.
— Руль под ветер, — доложил рулевой.
— Отпустить фок-шкоты — направлял Макким. Это отняло бы ветер у кливеров. — Верхние брасы. — Чем острее угол постановки реи, тем лучше паруса держат нос корабля к ветру. — Поднять галсовый угол и подтянуть шкоты! Отпустить брам-булини.
Джонатан восхищался четкостью команд. Этот экипаж знал свое дело.
— Грота-брас — грот держи! Верхние брасы! — Макким предупредил моряков перейти с грота-галсов и шкотов на наветренные верхние брасы. — Держи!
Подветренные верхние брасы и верхние булини были отпущены, верхние реи обрасоплены, фоку дан другой галсовый угол.
— Обрасопить грота-рей!
Операция по изменению галса была закончена, и клипер шел против ветра.
— Корабль медленно совершает оверштаги, — сказал Джонатан, имея в виду, что судно медленно переходит с одного галса на другой, когда плывет против ветра.
Макким объяснил, что когда клипер плывет против ветра, то его слабость заключается в том, что он пытается «встать на дыбы, как жеребец около молодой кобылы».
Техника управления судном и достижения им большей скорости отличалась от той, которую знал Джонатан. Он наблюдал за судном почти три часа, сам проверял ветер и потом мысленно отдавал приказы по изменению курса корабля. Его команды не отличались от команд Маккима.
Исаак Макким послал матроса вниз за кофе для себя и своего гостя. Когда кружки опустели, его глаза засверкали.
— Теперь вы увидите, что может сделать это судно, — сказал он и приказал команде изменить курс. Маневрируя быстро и грациозно, корабль поплыл в противоположном направлении.
Его многочисленные паруса наполнились ветром, и через мгновение судно рассекало водную гладь, покрытую белыми барашками.
Джонатан затаил дыхание. На практике ему никогда не приходилось сталкиваться с такой поразительно высокой скоростью, какую развивал этот парусный корабль.
Едва сознавая, что он делает, Джонатан снял шляпу и позволил ветру взъерошить свои волосы. Он почувствовал на губах вкус соли. Когда Джонатан посмотрел на берег, чтобы определить скорость «Энн Макким», он был потрясен: земля быстро проносилась мимо него. Клипер превосходно подчинялся командам.
Только птица могла ощутить нечто подобное, подумал Джонатан, и ему пришлось сдержаться, чтобы не закричать громко и восторженно. Он отдал свое сердце клиперу, и корабль оправдал его ожидания. Наслаждаясь морскими брызгами, Джонатан получал удовольствие от устойчивого хода клипера, который слегка покачивался на волнах, прокладывая себе путь. Он знал, что скорость судна больше пятнадцати узлов.
Используя преобладающие ветры, которые дуют с востока на запад в Северном полушарии и с запада на восток в Южном, на этом судне можно было пойти в любой уголок земного шара, коренным образом изменяя устоявшиеся графики маршрутов.
В голове Джонатана роились мысли, и он поклялся себе, что всю свою жизнь посвятит клиперам. Он был уверен, что они его не подведут.
Его дорожная сумка с чертежами «Энн Макким» висела около седла. На обратном пути в Новую Англию Джонатан не тратил время впустую. Все дни с рассвета до заката он проводил в седле, делая небольшие остановки, чтобы поесть и дать отдохнуть лошади. Будучи таким же неудержимым, как и его плавание на клипере, он рисовал в уме чертежи судна, совершенствовал их, изменял и дополнял, начинал заново и оставлял лишние детали. Постепенно в его голове создавался образ корабля.
Разумеется, ни один из Рейкхеллов никогда не пренебрегал срочными делами, поэтому он провел два дня в Нью-Йорке. Там он встречался с купцами и торговцами, которые отправляют свои товары в Англию, в континентальную Европу и на острова Вест-Индии в Карибском море на торговых судах компании Рейкхеллов. Выехав из города, он поскакал на северо-восток через графство Вестчестер. У него было достаточно новых заказов, чтобы ублажить отца и своего придирчивого зятя. Неважно, что они могли подумать о клиперах, его отсутствие в Нью-Лондоне было вполне оправдано.
После того как он пересек границу штата Коннектикут, радостное настроение Джонатана начало пропадать; чувство предосторожности овладело им. Конечно, он помнил, что имеет дело с архиконсервативными людьми, которые отнесутся к нему, как к безрассудному радикалу. Он был единственным в семье, кто не только отказывался стать активным членом партии вигов, но и два года назад проголосовал за избрание на второй срок президента Эндрю Джексона. Напрасно он спорил, что Джексон являлся достойным преемником Томаса Джефферсона, и пытался претворить в жизнь идеалы его демократии. Рейкхеллы предпочитали «трезвую» политику Джона и Джона Куинси Адамсов, как называл эту политику его отец.