— А мать Адриана существует? — все-таки спрашиваю я.

— Нет, — сказал он ледяным голосом, остужая мой пыл. — Она умерла.

Я замерла на середине шага, повернувшись, чтобы посмотреть ему в лицо.

— О, Господи, мне так жаль.

Он изучал мое лицо некоторое время, затем покачал головой и горько рассмеялся.

— Нет необходимости извиняться.

Вот черт. Мне не нравилось, что именно я была виной хмурого выражения на его лице.

По пути к машине мы молчали, я покусывала нижнюю губу, пока Ремингтон молча размышлял о чем-то.

— Я снова потерял несколько очков, да? — спросил он.

Я покачала головой.

— Боюсь, это я потеряла свои. Спасибо за ланч. И мне правда очень жаль, что я спросила тебя о ней.

Он махнул рукой, давая понять, что не желает это слышать, и засунул руки в карманы.

Впереди нас стояла тележка со сладостями, и мне вдруг нестерпимо захотелось сладкого. Надеюсь, мне смогут предложить там что-нибудь вкусненькое.

— Ты не мог бы подождать меня? Мне нужно кое-что купить.

Он кивнул, и я оставила его стоять в тени дерева.

После того как я заказала сладкую вату и отошла в сторонку, пока готовили мой заказ, я вдруг вспомнила о клочке бумаги, который подобрала с пола в лицее. Я вытащила его и нахмурилась, увидев вырезанную из газеты букву К.

И что это, черт возьми, такое? Что может означать эта буква?

Я бросила взгляд через плечо на Ремингтона и убрала бумажку обратно в сумку. Эндрю и тот крупный мужчина выглядели взволнованными, а когда поняли, что я нахожусь поблизости, не захотели продолжать разговор.

— Нашла то, что хотела? — сексуальный голос Ремингтона раздался прямо возле уха, ворвавшись в мои мысли. Его щетина слегка царапнула по моей коже, когда он заглянул мне через плечо.

Я кивнула, указывая на сладкую вату, которую наматывали в огромный шар.

— Сладкая вата — решение всех проблем.

Я забрала вату из рук продавца и расплатилась за покупку. Затем оторвала кусочек и положила себе в рот. Глаза Ремингтона проследили за моими пальцами, как только сладкая вата исчезла у меня во рту.

Он отвел взгляд от моих губ и рассмеялся.

— Это касается и мировых проблем тоже?

— Особенно мировых проблем. Если бы кто-нибудь когда-нибудь только выделил время и послушал меня, мир мог бы стать гораздо лучше,— я улыбнулась, отрывая кусок ваты и протягивая его ему. — Хочешь немножко?

И не успела я убрать руку, как его губы, теплые и влажные, сомкнулись на моих пальцах. Он облизывал их языком, его глаза были темными и игривыми.

О. Мой. Бог.

— Вкусно? — поинтересовалась я хриплым голосом, когда он освободил мои пальцы из их чудесной темницы.

— Отличный вкус, — он облизнул губы, не отрывая от меня взгляда, его лицо находилось гораздо ближе, чем раньше. Я могла разглядеть каждую золотую крапинку в его глазах.

Я автоматически наклонила голову так же, как и он. Мы собирались поцеловаться? Не слишком ли рано для этого? О, Боже. Почему я задаю так много вопросов по любому поводу? Именно в тот момент, когда сексуальный парень выглядит так, словно готов немедленно проглотить меня живьем, я раздумываю?

Я мысленно себя пнула, когда он немного отстранился, изучая меня,и перевела взгляд на его подбородок, пытаясь собрать мысли, которые разлетелись в разные стороны. Я была так поглощена им, не замечая, что скрывалось за этой легкой щетиной.

— Это что… ямочка? — мой палец неожиданно оказался прямо на ней. Я обнаружила, что когда нахожусь рядом с Ремингтоном, совершаю поступки, ни секунды не обдумывая их. До того как я успела убрать руку, он схватил ее и поднес ко рту.

Снова.

— Если одна маленькая ямочка сводит тебя с ума, ты должна увидеть вторую,— и он повернул голову.

Господи. Кажется, я только что кончила.

Он облизал мой палец со всех сторон, нежно покусывая его кончик. Я застонала, пытаясь вырвать руку, пока еще не поставила себя в неловкое положение перед всеми этими людьми, хаотично обступившими тележку.

Мое сердце бешено стучало, мне нечем было дышать. А он всего лишь показал мне свои ямочки и пососал мой палец.

Вот дерьмо, я, кажется, влипла.

— А ты опасный человек, Ремингтон Сен-Жермен.

Он рассмеялся, и все снова стало казаться правильным.

— Разве это плохо?

— Нет, — ответила я, размышляя, как, наверное, замечательно это могло бы быть, хоть разок пожить опасной жизнью. И неважно, кто что подумает. — Это очень даже хорошо.

Пока мы шли к машине, наши тела, словно притягивало друг к другу, наши плечи слегка соприкасались и мы задевали друг друга руками.

В отеле он остановился перед лифтом.

— Я еще не заработал максимальное количество очков?

Я кивнула, наслаждаясь искорками в его глазах.

— Почти. Могу я спросить тебя кое о чем? Пообещаешь сказать мне правду?

— Все что угодно. Я всегда буду стараться говорить тебе правду.

— Мне показалось, что ты был очень удивлен, увидев меня в первый раз.

Выражение его лица стало замкнутым.

— Это вопрос или утверждение?

— И то и другое, я думаю.

— Да. Ты напомнила мне кое-кого из моего прошлого.

Кого-то из его прошлого? Кого? Подружку? Жену?

— А теперь? — спросила я. — Что изменилось?

— Я понял, что вы разные как день и ночь. В тебе много света и доброты. Любая другая девушка, наверное, уже послала бы меня за то, как я обращался с тобой с самого начала. Но ты, ты удивила меня.

— А вы, сэр, хорошо влияете на мое эго,— я рассмеялась, но его лицо сохранило серьезное выражение.

— Мне искренне жаль, что я вел себя так с тобой, Селена. Простишь меня?

Я кивнула, размышляя, что же на самом деле случилось с матерью Адриана, поскольку настроение Ремингтона успело смениться с хорошего на плохое ровно за одну секунду после моего вопроса.

И как будто это было для него также естественно как дышать, его пальцы обхватили меня за затылок, притягивая ближе. Мои губы приоткрылись. Я предвкушала поцелуй, но он только поцеловал меня в обе щеки.

— Спокойной ночи, Селена, — прошептал он возле моего уха, после чего развернулся и ушел.

— Спокойной ночи, Ремингтон, — пробормотала я, потирая пальцами то место, где только что были его губы.

Селена

Следующие несколько дней почти ничего не происходило. Я не видела Ремингтона и ничего не слышала от него после нашего ланча в парке. Тем не менее он постарался, чтобы его присутствие ощущалось, позаботившись, чтобы меня хорошо кормили. Только вчера, кто-то из его персонала принес мне огромную коробку со сладкой ватой и его стандартное письмо, запечатанное красной восковой печатью. В некоторой степени я скучала по нему, хотя какой смысл скучать по кому-то, с кем знаком всего несколько дней.

Следующим пунктом в моем расписании была фотосессия нижнего белья, а до нее я была полностью свободна. Мой агент в Нью-Йорке составила расписание так, чтобы у меня было немного свободного времени. Я очень сильно скучала по матери, отцу и сестре, но все еще не была готова вернуться домой. Мне было нужно немного времени вдали от дома, чтобы прочистить мозги. Пожить, прежде чем я начну новую фазу своей жизни. Я скопила уже достаточно денег, чтобы открыть свой бизнес по дизайну модного нижнего белья для полных.

Эндрю был занят планированием предстоящих мероприятий, а Грейс уехала в Германию по работе. Так что по утрам я занималась в тренажерном зале, бегала или просто прогуливалась, а иногда позволяла себе понежиться в СПА-салоне отеля. Уже очень давно я не чувствовала себя такой расслабленной и избалованной.

Однажды вечером, по рекомендации Эрика — коридорного, который регулярно появляется на пороге моего номера — я решила отправиться в клуб «Арена 31». Ни за что на свете я не собиралась оставаться в отеле, когда снаружи, за этими четырьмя стенами Париж искрился жизнью. Поэтому, когда Эндрю позвонил проверить, как у меня дела, мы договорились встретиться в клубе.