— Ты уверен?

— Этот предлог даёт мне возможность одолжить струны у Андре и выполнить другие дела.

— Великолепно. — Я ласково погладила его руки, наслаждаясь ощущением от прикосновения к его телу.

Он выровнял свой член у меня между ягодиц, и начал тереться. Ничего себе. Какое интересное ощущение. Я почувствовала, как позвоночник напрягся, а потом расслабился. Вон тихо прорычал мне в ухо в знак одобрения.

— У нас нет времени, — сказала, заводясь снова. Я ощущала себя влажной, распутной и опухшей. Маловероятно, что деликатесы Нелл действительно могут заставить меня не сожалеть о сделанном выборе и компенсировать потерю времени в постели с Воном. Невозможно.

— Я знаю. — Он крепко сжал мои бёдра своими большими руками и деликатно прижал к себе. — Твою мать, как прекрасно.

— Вон.

Ощущать, как он твердеет, удлиняется, практически лишило меня дыхания. Зрение становилось всё более размытым.

— Мне нравится твоя задница, детка. Она мне очень сильно нравится.

— Я думала, что ты предпочитаешь грудь.

Его горячие губы прижимались к моей шее и воспламеняли каждый миллиметр, где бы он ни прикасался. Одна рука лежала на животе, другая играла с соском. Он продолжал тереться о меня, делая всё только хуже. Или лучше. Возможно, и то и другое одновременно.

— Да, на самом деле, — сказал он. — Но я очень хочу целовать, лизать, кусать и трахать каждую частичку тебя.

Боже. Мои колени дрожали.

— Дерьмо. Нелл выбрала неудачное время. — Он застонал, отступая назад. — Иди в душ.

— Хорошо. — Мои слабые колени продолжала дрожать. — Иди приготовь кофе.

— Да.

Шатаясь, я направилась к двери, но резко остановилась. Учитывая, какими одурманенными у меня оставались тело и разум, любопытство победило.

— Эй. Прошлой ночью ты так и не закончил свой рассказ.

Лицо Вона искажала болезненная гримаса, к животу он прижимал член.

— Какой?

— Про твою первую девушку и тот факт, что кончал очень быстро.

У него на губах появился намёк на улыбку.

— Ах, да. Она предложила мне пока мы трахаемся думать о чём-то, что мне нравится. Чтобы отвлечься в то время, когда я находился внутри неё. Я так ответил: «В следующий раз я подумаю о гитарах Fender. Буду думать очень интенсивно. Расскажу о них и ей, таким образом, она поймёт, что я стараюсь».

— И потом?

— Я продержался, а она кончила с криком: «Да! Fender!» — Он улыбнулся. — Разбудили её родители. Я никогда в жизни так быстро не вылезал из окна.

Я тихо рассмеялась, качая головой.

— Потрясающе.

— Эх, да.

— Зачем ты мне это рассказывал? — Я прислонилась к дверному проему и наблюдала за ним. Он медленно сел на край кровати. — Я имею в виду, это отличная история. Но почему ты рассказал именно прошлой ночью?

— Я не знаю. — Он вздохнул. — Чтобы ты расслабилась и перестала беспокоиться о своём теле.

— О.

Вон пожал плечами.

— Спасибо.

— Мне не понравилось, что ты пыталась спрятаться от меня. — Вон уставился на стену. — Я не такой, как этот мудак — кто выбирает какие части ему подходят, и ожидает, что изменишь остальное. Лидия, ты мне нравишься. Мне нравится в тебе всё.

Мое сердце ощущалось огромным. Неконтролируемым.

— Это сработало, — сказала я голосом, надтреснутым от переполнявших эмоций, несмотря на все мои усилия.

Он повернул голову в мою сторону.

— Я стою перед тобой голая, ничего не прикрывая. Обычно такое поведение мне не свойственно.

Я пожала плечами и нервно рассмеялась. Не понимаю почему, но стоять напротив него и демонстрировать бледную рыхлую задницу, а также выпуклости, покрытые лишним жиром, не вызывало у меня желания бежать и найти, чем бы прикрыться. Можете себе представить. Вот это кайф. Предыдущее перетягивание простыни было не чем другим, как игрой.

— Не знаю... наверное, я тебе доверяю. Я имею в виду, должно быть поэтому.

Ничего.

Ни одной чёртовой реакции.

Ой. Когда я выучу этот урок? Обнажать свою душу — отстой. Я смотрела на пол, на стену, на всё что угодно кроме него. Ничего не имело смысла; какого чёрта, он ничего не сделал, кроме как рассказал мне забавную историю. Был добрым, понимающим. Он всегда хорошо себя вёл по отношению ко мне, в этом не было ничего нового. То, что потом он трахнул меня до потери сознания, подарив лучший в моей жизни секс, означало, что у нас была отличная ночь, а не какой-то изменяющий жизнь, изменяющий восприятие и выстраивающий звёзды опыт. У меня просто происходил период роста, и он случайно оказался частью этого.

Вот и всё.

Когда я смогу этому научиться? Только потому, что моя вагина веселилась, не означало что и моё сердце должно участвовать.

— Детка, — прошептал он. — Посмотри на меня.

Я неохотно согласилась.

— Спасибо тебе.

Ответила кивком головы.

— Я говорил это раньше, но... я рад, что ты здесь.

— Я тоже.

Улыбка на моём лице казалась чужой, неправильной. Наступило время посмотреть в лицо реальности. События, которые на самом деле ничего не должны означать, начинали казаться большими и важными, и это не принесло бы ничего хорошего или полезного.

Мы просто друзья, которые занимаются сексом. Больше ничего.