Крепость вина, так обманувшая мои надежды вначале, теперь оказалась как нельзя более кстати. Зашумело в голове, появилась пьяная эйфория, притупившая душевную боль. Человечек! Не надо смотреть на меня с искренней заботой, я отвыкла от такого отношения, давно отвыкла.

   - Ну и зачем ты решил споить тётю эльфу, которая намного старше тебя, человечек? Признавайся! - Чуть развязанным тоном нарушила я молчание. Но он не поддержал игривого тона. Усмехнулся, но спросил совершенно серьёзно:

   - Скажи, где ты в своей жизни, в начале, в середине или в конце?

   - Нет, до старости мне ещё очень далеко! - я невольно рассмеялась. - Скажем так, между юностью и зрелостью.

   - А я между зрелостью и старостью. Кто из нас старше? - Меня озадачила своей неожиданностью такая постановка вопроса. Действительно, мы же меняем длительность жизни у растений, у той же полыни. И пускай эта жизнь пролетает за мгновение, но растение переживает и молодость и старость. Что с того, что век людей в десятки раз короче срока жизни эльфов? Люди так же рождаются, учатся, взрослеют, мудреют. Считать мудрость народа напрямую зависящей от длительности жизни совсем не правильно, в этом я убедилась на примере своей старшей сестры.

   Ох, сестра, сестра! Я сжала зубы от злости, непроизвольно погладив шрам на щеке, оставшийся от её клинка. Сестричка, чтоб тебя твои любимые демоны сожрали! После смерти отца, она унаследовала его власть в клане и твёрдой рукой принялась расправляться с недовольными. Скоро в клане никто не мог оспорить принимаемые ею решения.

   Только я. Лишь мне дозволялось высказываться против, критиковать её власть, осуждать тот путь по которому она повела клан. Но все мои гневные высказывания сестра воспринимала со смехом. "Ах ты бунтарка моя маленькая! Не забивай свою прелестную головку такими глупостями. Пойдём лучше, я тебе покажу новые камни, доставленные слугами Хоса."

   Хос, злобный демон из иного мира, с вкрадчивой речью и утонченными манерами. Это он заставил сестру отринуть магию жизни, заменив её на магию разрушения. Я спорила с сестрой, приводила самые разные доводы, но ни один из них на неё не действовал.

   "Глупенькая моя! Ну, посмотри сама: вот захотела ты вырастить поляну маков, к примеру. Если пользоваться одной лишь магией жизни, то тебе придётся сначала просить деревья расступиться, очистить место для самой поляны. Потом договариваться с каждым одуванчиком, с каждой лишней травинкой, чтобы они отправились в путь за пределы поляны. Сколько времени у тебя уйдёт на всё это?! А магия, подаренная Хосом, позволяет это сделать за считанные мгновения. Раз, и поляна очищена! Можешь высаживать свои маки."

   "Но куда нам торопиться?! - возражала я. - Мы же не кратко живущие смертные!"

   "Да, срок нашей жизни велик. Но это не значит, что можно всё откладывать на завтра. Чем дольше жизнь, тем больший след можно оставить за собой!"

   А мне не нравился след, оставляемый моей сестрой. Совсем не нравился. В клане исчезла доброта, искренность, над каждым стал довлеть страх за свою жизнь и судьбу своих близких. В кругу приближенных к сестре начало процветать лизоблюдство, подхалимаж, лицемерие. Я не могла с этим смириться и, когда мне поступило предложение включиться в борьбу против власти сестры, я с жаром на него откликнулась.

   Это был не заговор, не восстание. Мы просто не таясь высказывали свои мысли среди простых членов клана. Не боялись критиковать приверженцев чужой магии, которых появилось немало. Убеждали оппонентов в гибельности такого пути. Естественно, такое не могло остаться незамеченным. Сестра была в ярости, кричала, что я предала её, предала клан, предала мечту о движению к новой жизни. Моя попытка высказаться ещё больше взбесила сестру и она вызвала меня на поединок. Время слов кончилось, зазвенела сталь.

   Я гораздо лучше сестры владела оружием и не хотела убивать родную мне душу. Просто ушла в оборону, взломать которую сестрица была не в силах, как ни старалась. Схватка затягивалась. Тогда она применила магию Хоса. Мой клинок сам по себе рассыпался мелкими осколками, а сестра произнесла: - "Я желаю увидеть твою кровь и при этом больше никогда не хочу видеть лицо своей сестры. Взять её!" Двое телохранителей ухватили меня за плечи и поставили на колени. Один из них взял меня за волосы и заставил поднять лицо. Клинок сестры нарочито медленно прочертил волнистую линию на левой щеке. " Если твоя магия жизни сильней, ты легко сможешь вернуть себе прежний облик. А если нет, тогда это будет тебе напоминанием о мощи моей магии! Я изгоняю тебя из клана! Выбросите её вон..."

   - Что было дальше? - донёсся тихий шепот Иалонниэль.

   "Что?! Я всё это произнесла в голос?! Сумрачная Итиль, как же так я оплошала!" - пронеслось в затуманенном мозгу, а вслух я спросила:

   - Я что, много наболтала? Не берите в голову, просто бред пьяной эльфы. Между прочим, Вовва, тобою споенной! Так что наливай, искуситель!

   - Листик... Если я что-то смогу для тебя сделать, то прошу - не молчи, скажи обязательно!

   "Листик!" От одного этого слова по телу пробежалась тёплая волна, ударившая в уши колокольным звоном. Я даже не сразу поняла фразу, произнесённую человеком. А когда поняла, то смутилась! Чтобы я смутилась - такое не случалось, наверное, три десятка листопадов! И из-за этого смущения я сказала то, чего говорить не стоило - правду!

   - Чем ты сможешь мне помочь? Разве что подаришь мне древо Жизни. Моё собственное.

   - Подарить не в силах, но подумать на эту тему можно. И мы обязательно подумаем! - произнёс он, пристально глядя на светлую. - Прямо сейчас.

   Что-о-о?!!!!

Глава 7

   Взгляд со стороны:

   Сидящие за столом эльфийки обратили на Володю пристальные взгляды. А он налил себе из простого глиняного кувшина привычного вина, отхлебнул и лишь потом заговорил:

   - Хоть и кислятина, но на мой вкус гораздо привычнее. Вы не обижайтесь, но пить вино из одуванчиков, это не по мне. Так вот, мои хорошие, слушайте меня внимательно и если я скажу что-то неправильно, сразу меня поправляйте, договорились?

   Он дождался согласия и продолжил:

   - Ты, Лонни, родилась и выросла в клане, у которого древом Жизни была белоствольная берёза и поэтому считаешь себя светлой, так?

   - Да, наш клан считал себя светлым. И гордился этим! - На последних словах Иа повысила голос, в упор посмотрев на Фа. Та скептически поджала губы.

   - Хорошо. На сегодняшний день твоего древа нет. Есть только семя, так? А вот скажи, если из этого семени вдруг вырастет древо с тёмной корой, ты от него откажешься?

   - Нет! - побледнела Иа. - Так не должно, так не может быть!

   - А откуда ты знаешь? Ты часто видела как прорастают дерева Жизни?

   - Нет, но... Оно обязательно должно быть светлым!

   - А вдруг?! Нет, ты скажи, вдруг оно будет тёмным, откажешься?!

   - Как можно отказаться от древа, которое я сама посадила? - Упавшим голосом произнесла Иалонниэль, чувствуя как начинает трескаться кусок цветного стекла, через который она до этого смотрела на мир. Но Вовка не собирался щадить её растрёпанные чувства. Как врач делает больно, чтобы вылечить, так и он сейчас старался с болью сломать зашоренность светлой.

   - Значит, ты готова стать тёмной сама, по своей воле?

   Перед внутренним взором Иалонниэль пробежали картинки её прошлой жизни. Мать, отец, друзья, подруги, весь её клан. Уничтоженный тёмными. И стать тёмной самой после этого? Предать их память? Но... вдруг Воова прав, и древо вырастет с тёмной корою, что тогда, отказаться? Бросить древо Жизни, которое неминуемо погибнет без взрастившего? Предать древо?!! Предать самое святое, что есть в мире для эльфа? Это невозможно!