Я тут же стряхнула его руку с плеча и поглубже спряталась в белую пену.

— Что значит, что предупредила кукушка? — Спросила я. — О чём предупредила?

— Тебе Берта не сказала? — Усмехнулся Матвей. — Кукушка в ванной предупреждает, если кто-то входит в твою комнату.

— Да она напугала меня! И какой идиот это придумал? — Воскликнула я. — А из-под кровати в гостиной случайно не вылезает крокодил, если кто-то на неё сядет? Ваш дом меня просто поражает…

Матвей усмехнулся. — А это мысль. Я подумаю…

Я уже подозрительно посмотрела на розовый унитаз и подумала о том, что может появиться из него.

— Ты ещё долго будешь блаженствовать в ванной одна? — Отвлёк меня от фантазий Матвей. — Хочешь, присоединюсь?

И тут, как назло, мой желудок «проснулся». Видно хлебнув шампанского, он захотел закуски. Мой желудок «спел голодную мелодию» и рассмешил Матвея.

— Думаю, что мы это отложим. Вставай и одевайся. Я принёс нам еду.

Он забрал у меня бокал с шампанским и пошёл к выходу, но я его остановила.

— Матвей, я… то есть, здесь нет полотенца.

— Придётся Берту наказать. — Проворчал он. Он подошёл к бело-розовой стене и нажал на неё. К моему удивлению часть стены открылась и…стена оказалась шкафом, о котором я даже и не подозревала. Матвей достал из стенного шкафа большое белое полотенце. Он вернулся ко мне и распахнул его перед моим носом. — Тебя принять в объятия, или…

— Или! — Строго сказала я и указала пальчиком на край ванны. — Положи и иди.

Он усмехнулся, оставил полотенце и вышел, сказав напоследок. — Я жду!

Я укутывалась в полотенце и думала, что он от меня ждёт? Что он имел в виду?

Я подошла к стене и нажала на неё, как это сделал Матвей. Дверца открылась, и передо мной появилось «богатство», состоящее из нескольких банных халатов, шёлковых ажурных ночных сорочек и точно таких же пижам различных цветов.

Мне нужно было время, прежде чем всё это осознать и выбрать себе одежду. Матвей был уже переодет в домашнюю одежду: мягкие фланелевые клетчатые брюки и футболку цвета синей ночи. А я выбрала себе пижаму: шортики и топик на бретельках цвета рассвета и халатик ярко-красный.

Облачившись в одежду, я распустила подмоченные волосы на спину. Пусть сохнут. И открыла дверь в комнату…

Матвей сидел на кровати по-турецки. Перед ним на большом подносе была еда!!!

Я чуть не подлетела к кровати. А когда я на ней очутилась, так же сидя по-турецки, мой желудок сказал Матвею «спасибо», протрещав, как пулемёт.

— Никогда не думал, что звук голодного желудка, такой красивый. — Сказал он, глядя на меня с улыбкой. Он задержал свой взгляд на моих голых коленках, торчавших в разные стороны, и окинул взглядом мою одежду, которую я подоткнула под себя во всех местах. Затем вздохнул и досказал. — Впрочем, как и его хозяйка.

Я запустила кусочек еды в рот, пропуская его слова и взгляды «мимо ушей», и только благодарно ему улыбнулась в ответ.

— Что это за еда? Очень вкусно! И как ты её добыл, ведь нас наказали?

— О-о-о-о! У меня очень большой опыт по этой части. — Матвей, не отставал от меня, уплетая еду за обе щёки. — Ещё с детства, я пробирался на кухню за едой для себя и брата. И никто меня за все года не поймал.

— Молодец! — Восхитилась я. — Я с детства была трусихой, и на такое бы не решилась. Да и мама, наоборот кормила меня, как на убой. Всё боялась, как бы я не оставалась голодной. Мне даже приходилось врать ей, что я уже сытая, хотя отсутствием аппетита я никогда не жаловалась.

— Я это заметил. — Матвей убрал за ухо прядь волос, а у меня от его жеста кусок застрял в горле. Я решила на него больше не смотреть, по крайней мере, пока не наемся.

— Завтра у вас с Евой насыщенный день. Бабушка покажет вам дом и познакомит кое с кем. Пожалуйста, Вета, — он посмотрел на меня так, что я была согласна выполнить любую его просьбу, — прими всё спокойно. Не перечь бабушке…Это бесполезно. Смотри, наблюдай и учись, что и как надо делать, тогда всё будет хорошо.

Я смогла только кивнуть. И вдруг мой язык заговорил сам собой. Обычно это происходило после…выпитого бокала шампанского. Я посмотрела на свой пустой бокал и поняла, что «пропала». Остановить язык я уже не могла.

— Скажи мне, Матвей, почему у твоей бабушки белый жемчуг на шее, а у тёти Елены — чёрный? Это что нибудь значит для вашей семьи?

Матвей «окаменел», глядя на меня. Я тут же пожалела о сказанном, но, что поделать…шампанское уже выпито.

— Откуда ты знаешь о нашей тёте Елене? — Тихо спросил он и вмиг осушил свой бокал. — Где ты её видела?

— Мы с Евой познакомились с ней в вашем ресторане. Вы ушли, оставили нас одних в ложе и…она сама к нам пришла. Предлог был незначительным. Мы поговорили ни о чём, затем она ушла. Это в тот момент не показалось мне странным. Но когда я познакомилась с твоей бабушкой, увидела её белый жемчуг, вспомнила чёрный жемчуг Елены и сопоставила некоторые обстоятельства, то поняла, что женщина в ложе была вашей тётей.

Матвей сжал двумя пальцами переносицу и закрыл глаза. Он думал почти минуту.

— Иветта, ты, наверное, слышала сказку о…доброй и злой волшебнице? — Его слова меня так удивили, что я расширила глаза и слегка кивнула. — Так вот, эта сказка живёт в нашей семье. Только мы до сих пор не можем понять с братом, кто добрая, а кто злая волшебница из двух сестёр: Елена или Елизавета?

Я молчала, ожидая ответа Матвея, хотя в уме уже решила этот вопрос, но я могла и ошибаться.

— Я расскажу тебе эту историю, но только потом. — Продолжил Матвей и посмотрел на часы. — Тебе надо выспаться. Завтрак в этом доме ровно в восемь часов, так что…

— Опаздывать нельзя. — Сказала я и доела последний кусочек еды. — За меня не волнуйся. Я — человек-часы. во сколько прикажу себе проснуться, во столько и проснусь. Я беспокоюсь за Еву. Утром её и пушкой не разбудишь.

Матвей взял мою руку и нежно её поцеловал. — Я в тебе уверен, поэтому предупреждаю, что бабушка не любит…неопрятность. К завтраку вы должны прийти «во всеоружии». Ты меня поняла?

— Поняла. — Кивнула я и поставила пальчик себе на висок. — Завожу свои часы на шесть утра.

Матвей забрал поднос и направился к двери, но остановился и сказал. — Так, на всякий случай, скажу, моя комната прямо над твоей. — Он указал глазами на потолок.

Я почему-то кивнула и улыбнулась. — И в твоей ванной тоже есть красная кукушка?

Матвей кивнул. — Есть, только не красная. Моя кукушка зелёного цвета. Приятной ночи. — Сказал он и вышел.

— Обалдеть! — Произнесла я и плюхнулась в постель. Несколько минут я лежала и смотрела в потолок, наслаждаясь его белизной и золотыми вензелями по углам комнаты. И тут я вспомнила, что в ванной до сих пор горят свечи. Испугавшись устроить пожар в этом доме-дворце, я сорвалась с кровати и побежала в ванную.

Я стояла возле большой ванны и смотрела, как по её краям остатки догоревших свечей стекали на дно ванны, украшая её некрасивыми полосками красного воска. Выглядело это некрасиво. Я поморщилась, представляя, как за это мне достанется завтра от Берты. И вдруг, я осознала, что в ванне не было воды? Она была совершенно пустой, хотя я оставила её наполненной водой с белой пеной! Куда делась вода….с пеной?!

Этот вопрос меня так удивил, что я невольно вспомнила о…привидении прадеда в этом доме.

— Ей, прадед, ты так не шути. — Произнесла я вслух и…обняла себя за плечи. Минуту подумав, я мотнула головой и утвердительно произнесла. — Хотя, нет, привидение здесь ни при чём. Здесь что-то другое, но я подумаю об этом завтра.

Я вернулась в постель, легла и вновь уставилась в потолок.

— Интересно, где стоит твоя кровать, Матвей? На том же месте, что и моя, или…