— Я не против. — Тут же ответила Ева, а я…промолчала….

После завтрака мы отправились в свои комнаты, что бы внести «изменения», которые нам пообещала Елизавета, но перед этим я зашла в комнату к Еве.

— Я поняла свою ошибку! — Воскликнула Ева, обращаясь ко мне, лишь за мной захлопнулась дверь её комнаты. — Это было чересчур, но… — Она сощурила глазки и «стрельнула» ими в меня. — Но разве ты не заметила, как восхитился тобой Матвей?

Я была так обескуражена её словами, что и сказать ничего не могла.

— Значит, я права. Ты ничего не заметила? Матвей просто «сжирал» тебя глазами, а Елизавете это не нравилось. Я была вынуждена немного «очернить» твоё доброе имя.

— И получила за это от королевы.

— Это меня озадачило, Ветка. Я уже неоднократно применяла этот метод в суде, то есть сознательно чёрню имя своего клиента и…получаю неожиданные откровения, которые мне помогали выигрывать. А тут… — Она развела руки в стороны. — Я получила оплеуху, да ещё при всех. Не могу это объяснить. Напрашивается только один ответ. — Ты, Ветка, очень нравишься Елизавете, а вот я…

В сотый раз убеждаюсь, что Ева — великий адвокат, но весы правосудия в её голове явно сломаны.

— И когда т успела заметить, что…ну, что Матвей..? — Еле выговорила я. — Ты же одним глазом смотрела в рот Елизавете, а другим глазом соблазняла Макса?

— Я смотрела на тебя и Матвея третьим интуитивным глазом. — Ева ткнула себя между бровями. — И поверь мне, что он меня ни разу ещё не подвёл.

— Значит у тебя три глаза, два языка и один мозг в голове. Удивительное сочетание.

— Не смейся, Ветка, именно с этим сочетанием я заметила то, что не смогла заметить ты.

— А именно?

Ева подошла ко мне вплотную, затем по-шпионски быстро окинула свою комнату взглядом, и прошептала мне почти на ухо. — Елизавета делала себе пластическую операцию. Я в этом уверена… У меня уже была подобная клиентка. У них обеих один и тот же шрам за ухом. И ещё должен быть шрам возле ключицы, но он скрыт… жемчужным ожерельем.

Я минуту переваривала эту информацию, а затем прошептала — Это вполне понятно. Елизавета — королева и известная личность, поэтому должна быть…красивой и молодой. Всё ясно! — Я прищурилась и добавила. — И разве это шпионская тайна?

— Всё было бы просто, если бы ни было так сложно, Иветта. Вспомни Елену, сестру Елизаветы Смирнитской. — Я кивнула. — Елена подсела к нам за столик в ресторане с той же стороны, как сидела от меня сегодня Елизавета, и я заметила, что…

— Что у них одинаковые жемчужные ожерелья, только у Елены — чёрный жемчуг, а у Елизаветы — белый?

— Это тоже, но у Елены он скрывает шрам не от операции, а от ожога раскалённым прутом или арматурой.

Я захлопала глазами. — Откуда у тебя такие познания, ясновидящая ты моя?

— Да, у меня был подобный клиент. Случайно упал на раскалённую арматуру. Шрам от этого остался ровным и белый. Он очень трудно заживает. Он хотел сделать пластическую операцию, что бы скрыть его… Ой, Иветка, а что, если Елизавета сделала себе такую операцию, а Елена…нет?

— Опять тебя занесло, Ева. Ты постоянно с одного прыгаешь на другое! Только что говорила о… — Тут я замолчала и мне в голову пришла новая мысль. — Ты хочешь сказать, что у обеих сестёр одинаковый ожог, но только Елизавета с помощью пластической операции избавилась от шрама.

— У тебя лошадиный ум, Ветка. Схватываешь налету!

— Но, Ева, если Елизавета избавилась от шрама, то зачем носить жемчуг?

— Не знаю, вернее, у нас мало информации, что бы ответить на этот вопрос…

Додумать и договорить Еве не дал приход разгневанной Берты.

— Вы, почему не в своей комнате? — Спросила она меня. — Было же приказано…

— А вам ещё раз объясняю, милая Берта, — прервала я её гневный голос, — что я живу в этом доме не по приказу, а по своему желанию, поэтому я здесь у своей подруги.

Берта «проглотила» несколько слов, которые не решилась мне произнести, и только сказала. — Хозяйка прислала вам брючный костюм и просила его надеть.

Я осмотрела своё платье с пышной юбкой до колена, а затем брючный костюм на Еве и вопросительно приподняла свою бровь.

— Вам придётся посетить ипподром. — Сказала Берта. — И кое-что там сделать.

Теперь бровь приподнялась у Евы, но она не успела задать свой вопрос, потому что Берта быстро ушла, напомнив, что до встречи с Елизаветой у нас осталось всего десять минут.

— Я побежала переодеваться, — быстро произнесла я, — а то нас лишат сладкого в этом доме, а ты пока подумай над своими вопросами. Они мне тоже очень интересны…

Но над вопросами Евы пришлось думать мне, потому что Ева о них забыла. Она была так увлечена учение Елизаветы о том, как себя «вести и вывести» из любого светского разговора, как прикинуться умницей, слушая чьи-то скучные речи, и как отказать назойливому кавалеру, не обижая его. Меня от этого нравоучения стало подташнивать, и я просто «отключила свой мозг».

Сначала мы посетили стилиста, где нас представили невестами внуков великой Елизаветы и где нам сделали не только «новое лицо», но и новые волосы.

В зеркале после «издевательства над собой», я себя не узнала. Но заморачиваться на этом не стала, точно зная, что смою с лица эту цветную палитру макияжа, лишь только вернусь в дом-дворец. Зато Ева была в восторге от стилиста, или играла восторг. Она вновь стала наивной девочкой и просто наслаждалась жизнью. И почему я на это не способна?

Зато от ипподрома я была в восторге. Само здание, площадки для выгула и лошади — всё меня восхищало. А когда нам подвели двух прекрасных лошадей, я первая подошла к одной из них и погладила бархатную морду животного.

— Вот и прекрасно, — услышала я голос Елизаветы и оглянулась. — Эта лошадь твоя, Иветта. Её зовут Флора. А вторая лошадка по имени Фея, для Евы. Вам придётся научиться ездить на лошадях.

Ева тут же стала икать, а я чуть не захлопала в ладоши. Это было моей давней мечтой, но глядя на бледное лицо моей подруги, я не решилась сказать об этом.

Ева попыталась отказаться, но Елизавета и слушать ничего не хотела. А дальше начался ад для Евы и игра для меня.

Всё это описанию не поддавалось. Скажу только, что через полтора часа нашей «дружбы» с лошадьми на Еву невозможно было смотреть без сожаления. Вся её стилистическая красота померкла от ужаса в её глазах, да и лошадь её не слушалась. Ева от страха не смогла даже слезть с бедной лошадки. Её снимали трое служащих, да и сама лошадь им помогала, подталкивая своим крупом мою подругу им в руки.

Я чуть не рассмеялась, когда лошадь вздохнула с облегчением, лишь только Ева оказалась на земле. Зато я не хотела расставаться со своей Флорой, но пришлось…

И только очутившись на земле, я поняла, что мои ноги вряд ли выпрямятся и сомкнуться к вечеру. Даже занимаясь дзюдо, такую растяжку ног я получила впервые. Представляю, как страдает от этого Ева. Мне стало жаль подругу, но к моему удивлению, она улыбалась Елизавете?! Вот это выдержка у адвоката! И только тут я поняла, что Ева «нащупала след», так обычно говорят юристы, которым открылись какие-то тайны. Но оставалось только ждать вечера, что бы встретиться с ней и поговорить.

Следующим нашим испытанием было…чаепитие на глазах у «великосветской публики». Выводя нас с ипподрома, королева вдруг объявила, что хочет попить чаю. Мы с Евой обрадовались. После лошадиных тренировок, чай был как раз кстати. Но когда мы ехали в машине к её ресторану, Елизавета объявила нам, что в это время в ресторане собираются её подруги на чаепитие, и она очень хочет нас с ними познакомить.

Я была в шоке, а Ева сияла от восторга.

— «Я посмотрю, как ты засияешь, глядя на себя в зеркало после лошадиной встряски. — Злобно думала я, глядя на подругу, и с ужасом вспоминая своё отражение в зеркале стилиста. — Да и я тоже в данный момент, больше всего похожа на самку инопланетного существа. О, Господи, что же будет? Какой же злобно-хитрый ум в королевы Елизаветы. Вон какие испытания нам устраивает. Я не удивлюсь, что этой ночью найду у себя под матрасом…горошину».

Подъехав к ресторану, я поняла, что выйти мне из машины поможет только домкрат. Мои ноги мелко тряслись и всё ещё находились в полукруглом состоянии, а я всё ещё ощущала тело лошадки Флоры у себя между ног.