Марк и Джуди Риццо жили в облупившемся белом доме с зелеными ставнями. На лужайке и подъездной дорожке Дарби увидела две видеокамеры на треногах. Ни одно окно не светилось, все шторы на верхнем этаже были задернуты, как и говорил Трент. На дорожке перед домом были припаркованы белый джип «Чероки» и «Хонда-Сивик» бордового цвета. На заднем стекле обоих автомобилей Дарби разглядела стикеры университета Нью-Гемпшира.

Она оглянулась на длинный одноэтажный дом напротив. Ей не сразу удалось разглядеть слившегося с плоской крышей снайпера. Он замер, пристально глядя в оптический прицел. Его партнер, наводчик, стоял на коленях за каминной трубой и следил за домом Риццо в тепловизионный бинокль.

Автомобиль остановился, и Дарби по усыпанной листьями дорожке подошла к крыльцу.

«Пожалуйста, — сказал Чарли, — у нас осталось очень мало времени».

Дарби поднялась по ступенькам и взялась за дверную ручку. Она повернулась легко и бесшумно.

Она вошла одна, как и требовал Чарли, но оставила дверь открытой. Полицейские мигалки освещали улицу и рассеивали мрак прихожей, что дало ей возможность немного осмотреться.

Она стояла на паркетном полу, и прямо перед ней начиналась лестница, покрытая винного цвета дорожкой. Слева она разглядела гостиную с раскладным диваном и небольшим телевизором с плоским экраном. Все выглядело очень скромно, хотя просторные комнаты особняка Риццо в Бруклайне были обставлены мебелью от Итана Алена. Наверное, они выбросили кучу денег на частных детективов и пришлось резко сократить расходы.

— Закройте дверь и заприте ее на замок, — донесся откуда-то сверху пронзительный шепот. — Скорее. У нас очень мало времени.

«У нас», — отметила Дарби, толкая дверь. Она повернула ключ и услышала, как щелкнула задвижка. В прихожей стало так темно, что она уже ничего вокруг себя не видела, лишь слышала затрудненное дыхание Чарли.

— Они слушают? — спросил он.

— Кто?

— Полиция. Вам дали микрофон, чтобы слушать наши разговоры?

Она задумалась, не зная, что ответить. Ведь Чарли сказал переговорщику, что хочет поговорить с ней наедине.

— Скажи ему, что микрофон пристегнут к куртке, — прошептал ей в ухо Ли. — Это хороший способ продемонстрировать добрую волю и установить взаимное доверие.

— К моей куртке пристегнут микрофон, — повторила Дарби. — Вот здесь, впереди.

— Это хорошо, — сказал Чарли. — Наш разговор записывают?

— Да.

— Это очень хорошо. Отлично.

Ей послышалось волнение в его голосе? Или это была надежда? Ли так и говорил.

— Пожалуйста, положите руки за голову и поднимайтесь по лестнице. Наверху сразу повернете направо, пройдете по коридору и войдете в спальню. Руки держите на голове, пока я не разрешу вам их опустить.

Сцепив пальцы на затылке, Дарби поднималась по лестнице, размышляя над волнением, явственно сквозившим в голосе ее невидимого собеседника. Теперь она была уверена, что ей это не показалось.

— Расскажи мне о человеке, которого ты выбросил из окна.

— Это был подарок, — ответил он. — Вам.

— Как его зовут?

— Никак. У них нет имен.

Дарби уже собиралась спросить, что он имеет в виду, как вдруг в нос ей ударил резкий кислый запах, напомнивший о бездомных, жаркими летними месяцами появляющихся на улицах Бостона. Это была характерная тошнотворная вонь немытого тела и загаженной одежды.

Подавив позыв рвоты, она ступила на площадку второго этажа. В окружающей кромешной тьме она по-прежнему не видела Чарли, но откуда-то доносились приглушенные голоса и стоны.

Дыша через рот, Дарби сделала шаг и врезалась в увешанную картинами стену. Одна из них упала, зазвенев разбитым стеклом у ее ног. Она продолжала идти и остановилась, только уткнувшись в дверь. Глаза уже немного привыкли к темноте, и она увидела, что дверь приотворена. Но света за ней не было. Только звуки — плач и глухое постукивание. Да еще этот проклятый запах. Он уже проник ей в горло, обволакивая его липкой пленкой удушья.

Держа руки за головой, Дарби толкнула дверь ногой.

Шторы в спальне были задернуты, но между ними и краем окна в комнату проникали отблески полицейских мигалок, что позволило Дарби разглядеть в темноте испуганные лица.

Марк Риццо, единственный из заложников, кого Чарли привязал к стулу, сидел, уронив голову на грудь. Он был одет в семейные трусы и майку, испачканную чем-то темным, вероятно, его собственной кровью.

Джудит Риццо, одетая в белую фланелевую ночную рубашку, лежала на боку, уткнувшись лицом в ковер. Ее седые волосы были накручены на бигуди, а ноги спутаны чем-то похожим на изоленту. Руки ее были связаны за спиной, а рот заклеен пластырем.

Дарби был виден лишь один глаз Джудит, которым она силилась посмотреть на дочерей. Они были связаны, как и мать, но, в отличие от Джудит, близнецам, высоким и стройным девушкам, удалось сесть, прислонившись спиной к кровати и подтянув колени к груди. Они тряслись от страха, но их облегающие шорты и футболки не были испачканы кровью.

— Все будет хорошо, — сказала Дарби девушкам, окидывая взглядом черный пуховик на сбитых простынях кровати и перевернутую вешалку для одежды. — Постарайтесь сохранять спокойствие.

Девушка с родинкой над верхней губой, Абигайл, повернула голову в сторону двери.

Дарби тоже хотела обернуться, но почувствовала дуло пистолета у себя на затылке.

— Не поворачивайся, — произнес Чарли у нее за спиной. — Стой, где стоишь, договорились?

Дарби не слышала его шагов. Наверное, он разулся, чтобы иметь возможность бесшумно и незаметно перемещаться по дому.

— Это всего лишь предосторожность, — продолжал Чарли. — Я только хочу убедиться, что ты делаешь то, что сказано. Это очень важно. Я не хочу причинять вред тебе или кому бы то ни было.

— Тогда зачем ты стрелял в своего друга?

— Это… существо мне не друг.

— Кто же он?

— Я надеюсь, что вы сможете это узнать. Поэтому я и отдал его вам.

Он протянул руку и нащупал ремень кобуры у Дарби на бедре. Продолжая прижимать дуло пистолета к ее затылку, он выдернул «ЗИГ» из кобуры и выбросил в коридор. Дарби осторожно скользнула пальцами правой руки в левый рукав и нащупала рукоятку ножа. Чтобы выдернуть его и изготовиться к бою, ей необходимо не более четырех секунд. Но пока Чарли стоял у нее за спиной, от ножа было мало проку.

— Я всего лишь хочу поговорить, — продолжал он.

Дарби выжидала. Он не стал обыскивать ее, а значит, все остальное оружие осталось при ней. Пока.

— Я не хочу никому делать больно, — повторил он. — Вы должны мне верить.

Какая-то часть ее ему действительно верила. В его голосе звучало волнение, как будто преследуемая им цель была уже совсем близко. И для шизофреника его речь была слишком связной и отчетливой.

— Относительно людей, которые нас сейчас слушают… — продолжал он. — Никто не должен приближаться к дому, пока вы меня не выслушаете. Я расскажу вам всю правду. Я всего лишь хочу поговорить с вами, вот и все. Сразу после этого я освобожу заложников и позволю себя арестовать. Я не стану сопротивляться полиции. Транспорт наготове?

— Автомобиль припаркован прямо перед домом.

— Что за автомобиль?

— Бронированная разведывательно-дозорная машина.

— Она пуленепробиваемая?

— Она может выдержать ракетный обстрел.

— Спасибо, — срывающимся голосом прошептал он.

Дарби с удивлением поняла, что он борется со слезами.

— Спасибо, — уже более отчетливо повторил он. — Скажите тем, кто нас слушает, что я никому не причиню вреда.

— Они и так тебя слышат.

— Я хочу, чтобы это сказали вы. Хочу, чтобы они услышали это от вас.

Дарби покосилась на Джудит Риццо, которая уже перевернулась на спину. Из уголка ее рта и сломанного носа сочилась кровь. На ковре блестела темная лужа.

— Это произошло случайно, — пояснил Чарли. — Она попыталась убежать, а я… Она упала и ударилась об угол письменного стола. А теперь поговорите с командиром спецназа и слово в слово передайте ему то, что я только что вам сказал.