В Амстердамском зоопарке жила как-то анаконда, которая вдруг без всякой видимой на то причины — так решили работники зоопарка — объявила голодовку: перестала есть крыс, кроликов и всяких других зверюшек, которых ей предлагали. За два года змея так ничего и не проглотила. А потом вдруг, и тоже без причины, снова набросилась на крыс, которые уже привыкли считать ее живым бревном, и прожила еще много лет после этого.

В Гамбургском зоопарке тоже был свой кощей-питон. Он не ел двадцать пять месяцев! Пил только чистую воду. Но так после голодовки ослабел, что, когда к нему вновь вернулся аппетит, не смог проглотить голубя и подавился.

Черепахи, крокодилы и осьминоги тоже месяцами могут ничего не есть. И пауки, и черви планарии…

Это удивительные существа, планарии! Расселились они по всему миру: живут и в море, и в пресной воде, и в тропических лесах во мху. Пестрые, разноцветные «ленты» длиной с ноготь, а то и с ладонь, они не ползут, а, скорее, скользят, словно струятся, со скоростью несколько метров в час, по слизистой «дорожке», которую предварительно сами под себя подстилают. «Вынюхивают» улиток и дождевых червей. Поймав червя, планария терриколя крепко обнимает его своим плоским телом и, опрыснув кишечным соком, переваривает, даже не дав себе труда проглотить его.

Ну, а если саму планарию захочет кто-нибудь проглотить, он должен прежде подготовить свои нервы к спектаклю с вивисекцией, который она может перед ним разыграть. Когда терриколе угрожает опасность, она, бывает, вдруг сама разрывает себя на куски, и перед изумленным врагом вместо живого червя замирают, округлившись, десять — двадцать слизистых комков. Через несколько часов, когда опасность минует, каждый комочек, регенерируя орган за органом, воссоздает целого червя! Сохранив лишь одну двадцатую часть себя, планария не теряет, однако, индивидуальности, а скоро воспроизводит ее вновь в двадцати новых лицах.

Эти в высшей степени уникальные способности выручают планарий и в другой беде: когда приходится им подолгу голодать. Месяцами могут они ничего не есть. Собственно, не совсем так: если нечего есть вокруг, они едят себя! Клетка за клеткой их органы добровольно и своим, так сказать, ходом отправляются в кишечник и там перевариваются. Сначала приносят себя в жертву половые органы, потом мускулы. Но никогда, даже если и в самом себе червю нечего будет съесть, он не пожирает свой мозг и нервы. В них вся его сущая суть!

Были случаи, что, голодая по полгода и без жалости себя в себе переваривая, планарии съедали шесть седьмых своего тела. Всемеро становились короче! Но когда им опять давали пищи вдоволь, быстро росли и обретали вновь потерянные и вес, и размеры.

Нередко постятся по полгода и больше клопы. Конечно, не по своей воле. А клопиные личинки при необходимости, когда из дома все жильцы уезжают, соблюдают строгую диету целый год и даже полтора года!

Актинии на клопов не похожи, но тоже голодать могут подолгу: года по два, по три. В разных аквариумах это видели не раз. От такой жизни актинии «худели» очень сильно: в десять раз теряли в весе. Но стоило им вновь предложить пищу, как они жадно начинали ее глотать и быстро «поправлялись». Через несколько дней трудно поверить, что актиния так долго постилась.

Когда у актиний разыгрывается аппетит, они глотают все без разбора, даже несъедобные и опасные для них предметы. Одна актиния с голодухи проглотила как-то большую раковину. Раковина встала в ее желудке поперек и перегородила его на две половинки, верхнюю и нижнюю. В нижнюю пища изо рта не попадала. Думали, актиния умрет. Но она нашла выход: у подошвы актинии, у самого того места, на котором этот морской «цветочек» сидит на камне, открыл свой беззубый зев новый рот. Вокруг него вскоре выросли щупальца, и актиния стала счастливой обладательницей двух ртов и двух желудков.

Едва ли кто из обжор может сравниться с клещами. Они сосут кровь самых разных животных, и так много ее сосут, что раздуваются непомерно^[5].

Собачий клещ после обильной трапезы весит в двести двадцать три раза больше, чем натощак. А клещ бычий за три недели увеличивает свой вес в десять тысяч раз!

Удивительно ли, что после такого феноменального обжорства клещи постятся годами. Чтобы проверить, сколько они могут не есть, ученые отрезали у клещей все ротовые придатки, без которых сосать кровь невозможно. Оперированные клещи жили в лабораториях год, жили два года, три, четыре… Уже про них почти забыли. Устали ждать, когда они от голода умрут. Но они не умирали и пять, и шесть, и семь лет! И даже больше…

Так люди заставили маленьких родичей пауков поставить мировой рекорд: дольше них голодать никто не мог. Кроме Кощея, конечно, но то сказка. А это — научный факт.

Желудки млекопитающих животных не столь объемисты, как у клещей. Но многие из них тоже порядочные обжоры. Особенно мелкие и подвижные зверюшки или такие работяги, как кроты: они съедают за сутки лишь вполовину меньше пищи, чем весят сами. Даже проворная и хищная куница менее прожорлива, чем крот или землеройка: в день она съедает мяса вдесятеро меньше своего веса. А лев еще вдвое меньше.

Слон, который весит тонн пять, съедает за сутки больше ста килограммов.

Вот ежедневное меню одного слона из Пражского зоопарка:

100 кг травы и веток (или 40 кг сена),

20 кг свеклы или моркови,

6 кг овса,

2 кг ячменя,

2 кг пшеничных отрубей,

0,1 кг минеральной и витаминной смеси,

0,1 кг соли.

Всего 130 кг 200 г разной пищи. В один день!

Но абсолютный мировой рекорд обжорства принадлежит не слону, а, конечно, киту. Даже не очень крупные киты глотают каждый день несколько тонн рачков, рыбы и кальмаров.

А новорожденный детеныш голубого кита высасывает у мамы-китихи двести литров молока в сутки и, подрастая как на дрожжах, «поправляется» каждый час на четыре кило! Что-то не верится? И тем не менее это так. Ведь молоко у китов очень жирное — не молоко, а чистые сливки! В нем одних жиров процентов пятьдесят (у коровы только 3–4 процента), а еще белки и углеводы: получается высококалорийный питательный концентрат.

У многих животных, которые привыкли жить стаями, в одиночестве очень плохой аппетит. И наоборот: в компании их можно заставить съесть вдвое больше. С курами, например, много раз делали такие опыты. Голодной курице давали вволю зерна. Когда она, наевшись, переставала клевать, к ней в клетку впускали другую, голодную курицу, которая с жадностью набрасывалась на зерно. И тут же сытая курица (из жадности или солидарности?) опять начинала клевать и съедала еще почти столько же зерна, как в одиночестве.

Лисы — животные нестайные, но в компании они тоже ненасытны. Один служитель в зоопарке буквально убил лису мясом, подбрасывая ей кусок за куском на глазах у других голодных лис. Она, не подпуская их, ела и ела мясо, хотя давно уже была сыта, и… стенки желудка не выдержали такого обжорства и разорвались.

Аппетиты многих животных зависят и от времени года. Медведицы, например, осенью едят больше, чем летом и весной: к зиме они должны накопить жир, чтобы кормить медвежат, которые родятся в берлоге. Также и тюленихи — они, когда кормят на льдинах детенышей, ничего не едят, как и медведицы.

Самцы оленей постятся во время гона, осенью, и худеют тогда килограммов на шестьдесят. Зато перед гоном едят очень много.

Птицы запасают жир перед перелетами и на время линьки (например, гуси).

Напротив, когда пищи нет или ее мало вокруг (как это бывает зимой), насекомые, пауки, рыбы, пресмыкающиеся, амфибии, некоторые звери и даже птицы, например американские козодои, впадают в спячку или оцепенение. Спят в неподвижности, почти не дышат, и температура тела падает иногда у некоторых до минус двух градусов.