Он заботился о ней. Это да. И он может и хотел, чтобы всё было по-другому.

Но они были разными.

Она была эскортом.

И она не была его приоритетом. Что-то было ещё на первом месте в его сердце.

Она не знала, что это было, но она чувствовала это с самого начала.

Он стремился к чему-то, мчась к нему изо всех сил, и это что-то не она.

Дженель всё время была права.

А Талия была глупа. Молодая и такая глупая.

Она позволила себе обижаться — ничто в этом мире не изменится для неё.

Вставая, она постаралась держать лицо, чтобы не плакать.

— Не уходи, милая, — сказал Дэш, тоже вставая. — По крайней мере, позволь мне…

— Не называй меня так! — она кинула на него лядиной взгляд, который не соответствовал плачу её сердца, затем глубоко вздохнула. — Я не увижу тебя больше.

— Но…

— Нет. Всё. Это не хорошо для меня. Прощай.

Он всё ещё спорил, всё ещё тянулся к ней, но она не могла допустить, чтобы он коснулся её. Девушка отступила от него, кинув на него последний мимолетный взгляд, прежде чем обернулась и побежала.

Ей удалось добраться до центра досуга, а затем проскользнуть в спальный контейнер, никто её не остановил.

Наконец, она одна, наконец, личное пространство, чтобы поплакать.

Ей было плохо, очень плохо. Это как вкусить что-то хорошее, более глубокое, чем она могла ожидать в своей жизни. Было лучше, когда она не знала, чего ей не хватает.

Было лучше, когда она верила, что она просто тело и что никто никогда не сможет коснуться её души.

Было лучше, когда её единственные фантазии были про сражения за мечту о свободе народа, в которую она верила.

Теперь она знала, что отношения могут быть другими. С чувствами.

И всё ухудшилось.

В ту ночь она не пошла на последний раунд турнира. Ей следовало идти, но она притворилась больной.

Она не могла больше смотреть на Дэша, даже издалека.

Он выиграет.

Он выиграл весь турнир.

Она узнала об этом позже.

Борьба заняла около двадцати минут, и это было диким, грязным и кровавым зрелищем. Дэш был ранен, кости сломаны, а рёбра треснуты, но другой боец ​​упал и больше не встал.

Дэш стоял один на центральном кольце арены, а толпа ревела, чествуя победителя.

Он не поднял руки. Он не улыбнулся. Он ничего не сделал, кроме как стоял и, в конце концов, похромал из кольца.

Всю ночь она лежала в постели, отчаянно желая пойти к нему.

Он получил ранения, и она хотела позаботиться о нем. Медицинское устройство всё ещё было в его комнате, но ему самому будет трудно себя лечить.

Он даже не умеет это делать.

Он может просто сидеть и страдать.

Он сказал ей, что он здесь, чтобы ответить на то, что было не так в этом мире, и это означало нечто большее, чем выигрыш в турнире.

Она думала, что же это может быть, и каждая мысль, которую она придумала, пугала её.

Ей очень хотелось пойти к нему.

Теперь она знала лучше. Она была сильнее и мудрее, и больше похожа на Дженель.

Она не собиралась подаваться на глупые идеи любви и романтики.

Дэш мог хотеть её, но он не хотел её достаточно, чтобы любить.

И она не жила в мире, где такое обстоятельство могло что-либо изменить.