Как на зло недавняя запарка испарилась, будто по мановению волшебной палочки и у меня появилось просто немереное количество времени для размышлений. Они терзали и мучали меня заставляя из раза в раз думать, а правильно ли я поступила. Игорь не писал, от чего становилось очень грустно, казалось получи я от него хотя бы простенькое «Привет!» я бы во всём разобралась и всё встало бы на свои места, но он молчал.

Свободное время я проводила с родными, которым отлично удавалось меня отвлекать от думок тяжелых, не то что на работе, когда разглядываешь потолок и размышляешь, размышляешь, размышляешь. К концу недели я уже уверилась, что Игорю ничего не нужно, разве что секс и несмотря на то, что всё вроде бы решала сама, я почувствовала себя девушкой по вызову. Вот он приедет, вызовет и я как мотылек на огонь полечу к нему. И чем дольше я думала, тем больше в этом убеждалась. Через неделю я уже была злая и разочарованная, причём злилась и на себя, и на любимого.

Сообщение пришло тогда, когда я его уже не ждала. Было уже одиннадцать вечера, и я почти заснула, читая книгу: «Привет, не спишь?» гласил светящийся экран телефона. Я засуетилась, растерялась, закрутилась на кровати не зная, что ответить и стоит ли вообще отвечать, а может лучше не писать, а кинуть сообщение завтра, когда мне будет удобно, пусть помучается. После пятнадцатиминутных метаний я всё же решила, что это детский сад, чистой воды, и так нельзя, да и не смогу я уснуть пока не отвечу. «Привет. Почти сплю.» Буквально мгновенно пришел ответ: «Можно я позвоню?». Ну что тут ответишь? Конечно можно.

— Привет, — прозвучал в трубке родной уставший голос, Игорь вдруг предстал перед моим мысленным взором, с кругами под глазами, с щетиной, немного всклокоченный.

— Здравствуй.

— Как дела? — Игорь говорил негромко, но его бархатистый голос будто забирался мне под кожу, бегая мурашками, заставляя тело подрагивать.

— Да потихоньку. Выходные провела дома, на работе всё чинно, благородно, даже задерживаться не приходится.

— Это хорошо. А я умумукался, столько новых документов за неделю я никогда не видел и конца, и края этому нет. Но не буду врать, всё новое и интересное. Только домой хочется, соскучился по тебе страшно.

— не заметно, — не упустила случая подколоть я, — когда скучают, звонят и пишут.

— то женщины, — услышала я смешок в трубке, — а мужик скучает, когда дела интересного перед глазами нет, у меня это случается в ночи и как бы не тосковал, а будить тебя жалко, а утром новые бумажки затягивают так, что и поесть забываешь.

Его слова вызвали двоякое ощущение: с одной стороны, я отлично знала, как затягивает новая и интересная работа, когда даже во сне ты придумываешь нововведения, выходы из сложных ситуаций и, что греха таить, громоздкие таблички и диаграммы, а с другой стороны простая женская обида лезла в верх, как это не помнить обо мне, хотя я и понимала, что это глупость. Что отвечать на это я не знала.

— Это замечательно, когда новый проект спать не даёт, — возможно получилось немного суховато, но уж что придумалось.

— ты расстраиваешься, — проявил проницательность собеседник, — мне грустно от этого, но сию часть мужской сущности, наверное, не переделаешь. Знаешь, я в Питере был после окончания института, тогда так толком и не увидел город — тусовки, клубы, алкогольный кумар, новые и старые друзья. Думал хоть сейчас что-то посмотрю, но веришь — нет, видел только дорогу от Московского вокзала до Астории. Скажи мне сейчас доехать до офиса, долго плутать буду, хорошо водитель возит, пока я на заднем сидении в договора вчитываюсь, — я слышала, как он улыбается, говоря это, — хотя вру, в эту поездку я Исакий видел, вот сейчас сижу, из окна на него смотрю.

— Красиво?

— Очень. Давай как-нибудь сюда летом приедем? Погуляем? Достопримечательности посмотрим? Алиске должно в Петергофе понравится, там говорят всякие мелкие фонтанчики есть, где дети играют. Я прямо вижу, как она носится там в мокрой футболке, смеётся.

— До лета дожить надо, — я уже боялась строить какие-то планы, да и есть несколько, но, которые могут перевернуть всё с ног на голову. И вообще, напомнила я себе, это не та связь, в которую я хочу вновь тащить семью, и мы с ним это даже обсуждали.

Игорь сделал вид, что не заметил этого прохладного ответа и принялся рассказывать курьёзы, которые нет-нет на проскакивали в документах, которые приходилось править, поспрашал про фирму, когда я рассказывала, задавал уточняющие вопросы, то есть максимально участвовал в разговоре.

— Машка ты сейчас уже лежишь под одеялом? — неожиданно спросил он, когда я судорожно вспоминала, что бы ему ещё рассказать, потому что, не смотря на позднее время разговор прекращать не хотелось. Я готовы была болтать всю ночь, и засыпать завтра на совещании, лишь бы слышать этот, черт его дери, родной голос.

— Угу, — с содроганием от того что он сейчас предложит попрощаться, ответила я.

— А что на тебе сейчас надето? Теплая байковая пижамка и вязанные носочки? — мурлыкающим голосом продолжил он.

— Нет, — губы сами по себе растягивались в улыбку, — на мне бесформенная огромная футболка, но с носками ты, да, почти угадал. Только они не вязанные, а махровые, с нарисованными кошачьими лапками на подошве.

— М-м-м — протянул любимый.