Я рванул вверх её футболку устраняя, ненужную преграду между своими пальцами и её кожей. Машка плавилась под моими прикосновениями, превращаясь в податливый пластилин. Стоило мне убрать руку, и она вся тянулась за ней, тем местом, где за секунду до этого покоилась ладонь. А мне хотелось ласкать её вечно, сходя с ума от её жара, бархатистости и влажности.

Я завалился на бок, увлекая её с собой, развернул на спину и впился в губы, такие желанные и долгожданные. Её язычок скользил между моими зубами, заигрывая и маня. Её пальцы шарили у меня под полувером, слегка царапая короткими ноготочками, а мне хотелось рычать от того как одуряюще это на меня действовало. Я оторвался от губ и втянул шоколадную горошинку соска, во рту сразу стало сладковато от вкуса молока, я и представить не мог насколько сексуальна кормящая женщина. Грудь из податливо мягкой становилась плотнее и её хотелось сжимать, это было эдакой необычной перчинкой в наших ласках. Машка выгибалась под моими руками и сдавленно стонала. Её закушенная губа стала последней каплей. Я отстранился, вставая и сдирая с себя так сильно мешавшие джинсы, путаясь в пряжке ремня. Любимая тоже не стала дожидаться моей просьбы и сноровисто стянула с себя штаны. Я на секунду задержал дыхания от соблазнительности открывшегося мне вида, а потом опустился на колени и припал к её лону. Боже, этот вкус сводил меня с ума. Я провёл языком по пульсирующему комочку, и Машка выгнулась нетерпеливо застонав. Я проводил языком разглаживая её складочки, лишь слегка касаясь возбужденной вершинки, а милая извивалась от каждого моего прикосновения.

— я хочу тебя всего, — потянула она меня за плечи вверх, но я не поддался, мне хотелось услышать её стон наслаждения. Я начал ритмично постукивать языком по горячему клитору, от чего Машка сдавленно и часто задышала, комкая в кулаках покрывало, — да… ох…да, — это было музыкой для моих ушей. Я так увлёкся, наслаждаясь процессом, что неожиданно для себя почувствовал, как она мелко задрожала и судорожно схватила меня за волосы. Вот теперь можно было переходить к «главному блюду» несмотря на то, что свой «десерт» я уже получил.

Я вошел в неё резко, наслаждаясь её влажностью и тугостью, любимая блаженно всхлипнула и подалась вперёд, будто желая вобрать меня, чем больше, тем лучше, но я не торопился. Начав медленно двигаться, я наслаждался каждым миллиметром её горячего лона, которое так жаждуще меня обхватывало. Это удовольствие было сродни помешательству, когда есть только вы и этот плавный тягучий ритм, когда не существует времени и кажется, что это должно продолжаться вечно. Но очень скоро я почувствовал, как Машка пытается ускорить темп призывно двигая немного не в такт бёдрами. Кто я такой, чтобы отказывать любимой женщине? Я ускорился, подводя и её и себя к краю, когда вселенная покажется нам мала. Её негромкий «Ах!» и мой тихий рык прозвучали в унисон, даря нам обоим удовольствие.

Откатившись на бок, я подпёр голову ладонью и смотрел на любимую. Она лежала рядом такая нежная, беззащитная, со светлой прядью волос на алой от былой страсти щеке, что моё сердце плавилось от любви к ней. Как просто оказывается всё было: забыть обо всех предрассудках и просто жить, радоваться каждой следующей минуте жизни. Это было так драгоценно, быть рядом с тем, кого любишь, и кто люби тебя и не всё ли ровно, что было и что будет. Главное, то что есть сейчас.

— Машка, я тебя люблю, — тихо шепнул ей в ушко.

— Взаимно, — полусонно бормотнула она. (отсылка к фильму «Приведение» 1992 года)