Они развязали узелки и развернули коричневую бумагу. Внутри лежал небольшой кроваво-красный камень, заблестевший в свете ламп. Крис торопливо прикрыл сияющие грани.

      «Ух ты! Это рубин?»

      «Нет, обычный рубин бы так не прятали. Не знаю что это, никогда такого не видел».

      «Надо вернуть его Хагриду».

      «Вернуть? Надо бы припрятать, но вдруг это фигня какая? Ладно, отдам. Но, надеюсь, мне не придется об этом жалеть».

      Он старательно завязал веревочки так, будто камня никто не касался, и вложил сверток в карман черной куртки.

      Они поднялись по эскалатору и оказались на вокзале. А Гарри, мысленно все еще пребывающий в Косом переулке, осознал, где они находятся, лишь когда Хагрид потрепал его по плечу.

      — Надо б немного перекусить... как раз до твоего поезда успеем, — произнес он.

      Он купил себе и Гарри по гамбургеру, и они уселись на пластиковые стулья. Гарри, очнувшись от своих мыслей, озирался по сторонам. Мир, к которому он привык, в котором прожил одиннадцать лет, теперь казался ему каким-то странным.

      — С тобой все нормально, Гарри? — спросил Хагрид. — Что-то ты очень тихий.

      Гарри не был уверен, что ему стоит рассказать лесничему о своем состоянии. Нет, он просто не мог заставить себя заговорить о людях, убивших его маму и папу, о новой палочке, о себе и Крисе. Крис... В течение целых десяти лет, всей жизни мальчика, он был единственным другом Гарри, единственным, кому было не все равно, что с ним происходит. Доверять он мог только ему.

      — Со мной все в порядке, просто немного устал. Я сегодня столько всего видел...

      — Это да! А поедешь в школу, поступишь на Гриффиндор, там и не такое увидишь?

      — Почему именно на Гриффиндор?

      — Ну так... Там и родители твои учились. Это школьный факультет. Их четыре всего: Гриффиндр, Когтевран, Пуффендуй и Слизерин.

      — А если я не попаду на Гриффиндор?

      — Главное в Слизерин не попасть, — мрачно ответил Хагрид. — Все те, кто потом плохими стали, они все из Слизерина были. Ты-Знаешь-Кто тоже оттуда.

      — Вол... — левая рука мальчика молниеносно взметнулась, на мгновение зажав ему рот.

      «Тупица, ты не знаешь его имени!»

      — Извини... Ты-Знаешь-Кто учился в Хогвартсе?

      Хагрид, похоже, оговорки не заметил:

      — Много-много лет назад.

      Когда подошел поезд, на котором Гарри должен был возвращаться к Дурслям, Хагрид втащил в купе все его вещи и на прощанье протянул конверт.

      — Это твой билет на поезд до Хогвартса, — пояснил он. — Первое сентября, вокзал «Кингс Кросс» — там все написано, в билете этом. Если с Дурслями... э-э... какие проблемы, ты мне... ну... письмо пошли с совой, она знает, где меня найти... Ну, скоро свидимся, Гарри.

      Поезд тронулся. Гарри медленно выводил пальцем на горячем стекле руну справедливости, пока не услышал мягкий вздох:

      «Какой же ты все-таки ребенок...»

      Сиденья отбрасывали длинные черные тени в ало-золотом свете заходящего солнца, мимо проносились чьи-то маленькие садики, полные цветов. В бутылке на столике покачивалась минеральная вода, спицы сидящей рядом старушки тихо клацали друг о друга, выплетая что-то нежно-голубое. Поезд мерно стучал колесами, и Гарри вдруг почувствовал, что нестерпимо хочет спать.

      «Ребенок? Да, возможно. Крис...»

      «Что, малыш?»

      Мимо пронеслась стайка ребятишек с воздушными шарами, под поездом мелькнула узкая полоса воды.

      «Кем из этих троих был ты?»

      Старушка внезапно наклонилась к сумке и протянула мальчику красное спелое яблоко. Гарри благодарно улыбнулся.

      «Никем. Если это была попытка вытянуть меня на откровенность, то она провалилась. Я не могу сказать, кто я такой».

      «Тогда откуда ты все это знаешь?»

      «Оттуда. Я... Тогда, в ночь на тридцать первое октября тысяча девятьсот восемьдесят первого года я пытался остановить Темного Лорда. Что получилось в результате, ты знаешь».

      Яблоко оказалось сладким и сочным.

      «Спасибо тебе, Крис. Прости, что я так подумал о тебе».

      «Не за что, малыш. Все в порядке».

      «Это значит, что все и вправду нормально?»

      «Не совсем. Ты дашь мне свое тело, чтобы я мог уладить кое-какие дела. И тогда я действительно тебя прощу».

      Обещанное Крис потребовал уже на следующее утро, пришлось ему уступить и отдать желаемое. Странно, но в таких ситуациях Гарри всегда видел себя со стороны. Это был один из тех феноменов, связанных с их совместным пребыванием в одном теле, которые Крис не мог объяснить. Он знал, как в одном теле могут оказаться две души, но никогда не встречал упоминания о том, что они могут ужиться и даже общаться друг с другом. Почему он видит глазами Гарри и пользуется его рукой, в то время как настоящий хозяин тела смотрит на себя со стороны? Почему они способны меняться местами по желанию ребенка? Почему он, Крис, может спокойно использовать свою магию и — более того! — свои способности и рефлексы, находясь в чужом теле? Это противоречило всем известным ему законами, но... это было именно так, а не иначе.

      В пыльном чулане, освещенном ровным сиянием Люмоса, черноволосый мальчик сортировал и пересчитывал раскиданные по полу и кровати ингредиенты, склонившись над котлом. Некоторые, наиболее качественные и полезные, складывал в котел, некоторые в коробку из-под обуви. А какие-то и вовсе отбрасывал в угол, признав негодными.

      «Сейчас погляжу, что у нас есть, и что я из этого могу сделать».

      «Я думал, ты в аптеке все взял, что хотел».

      «Ха, можно подумать я там видел, что таскал! Ты так неудобно повернулся, пришлось хватать, что под руку попадется».

      Разложив перед собой травы, нескольких крупных насекомых и чьи-то тонкие косточки, Крис поспешил обрадовать друга:

      «Могу приготовить старящее зелье. На первый раз сойдет».

      Любимым их местом был небольшой пустырь за городом. Хрупкий растрепанный ребенок добирался в заветное место за двадцать минут: всего-то пройти несколько кварталов, потом мимо свалки автомобилей да перебраться через насыпь железной дороги.