Малфой выдержал паузу, словно бы набираясь решимости, хотя я догадался, что про себя он уже всё решил.

  - В этом году состоится Тремудрый турнир с участием Хогвартса, Дурмстранга и Шармбатона, - заговорил он, понизив голос. - Решение о турнире было принято сегодня на собрании, где присутствовал и ваш директор. Турнир будет проводиться в Хогвартсе, претенденты и сопровождающие лица приедут туда в октябре и пробудут до конца учебного года. В сентябре вам объявят об отборе кандидатов, но всегда хорошо знать что-либо заранее, верно?

  Я вспомнил, что Малфой-старший не потребовал с нас держать эти сведения в секрете, хотя они вряд ли подлежали огласке. Видимо, он считал, что мы сумеем правильно распорядиться ими, и теперь его сын разыгрывал эту карту.

  В взгляде Крума вспыхнуло недоверие, почти мгновенно сменившееся зоркой заинтересованностью. У него была реакция ловца - в доли секунды он заметил, что я выслушиваю сообщение Драко без возражений, как уже известное.

  - Я видел Каркарова совсем недавно, перед прогулкой. - Крум сдвинул густые брови, то ли хмурясь, то ли что-то припоминая. - Он ничего не сказал мне.

  Драко пожал плечами, как бы говоря, что это не его проблема.

  - Эти сведения не для широкого распространения. Я не настаиваю на тайне, но если вам захочется поделиться ими с кем-то из доверенных друзей, не ссылайтесь на меня как на источник.

  - Хорошо, - болгарин подтверждающе кивнул и хотел было сказать что-то ещё, но тут к нам подошёл игрок из его команды - Василий Димитров. Они перекинулись парой фраз на своём языке, а затем Крум обратился к нам: - Прошу прощения, у нас режим. Мы должны идти ужинать. Было приятно познакомиться с вами, джентльмены.

  - Мы тоже были рады познакомиться с вами, - ответил Драко. - Надеюсь, нам предоставится случай продолжить знакомство.

  Мы попрощались со звездой мирового квиддича и тоже пошли на ужин. Там Драко похвастался отцу, что познакомился наконец с прославленным болгарским ловцом, благоразумно умолчав, что выдал Круму свеженькую информацию о Тремудром турнире. В ответ от Крума ему не было нужно ничего, кроме самого факта знакомства, что доказывало фанатство Драко, как бы он не отпирался.

  Болел он, разумеется, за Болгарию и громче всех кричал в поддержку Крума на матчах с его участием, размахивая над головой болгарским флажком.

  - А как же Ирландия? - спросил-таки его Грег.

  - А ну их... сепаратистов, - припечатал Драко.

  В финал чемпионата мира предсказуемо вышли двое фаворитов - Ирландия и Болгария. Зато результат финала был непредсказуем, потому что по силам обе команды были равны. Людо Бэгмен, весь чёрно-жёлтый и поперечно-полосатый, носился перед финальным матчем по лагерю и прилежно собирал ставки на итог матча, словно трудолюбивый шмель на клеверном поле. Никто из нас не стал выплачивать ему налог на глупость, но других желающих избавиться от денег было достаточно.

  - Ставим тридцать семь галеонов, пятнадцать сиклей и три кната на то, что выиграет Ирландия, хотя Крум поймает снитч, - услышали мы, как делают ставку близнецы Уизли. Они перемигнулись и отдали деньги Бэгмену, рассчитывая на новейшие изменения в тактике ирландской команды.

  - Что за дурацкая ставка, - хмыкнул Грег. - Кто же будет ловить снитч, когда команда в таком минусе? В такой ситуации надо отжать ловца-соперника и заставить его потерять снитч. Крум тяжёлый, у него это легко получится.

  - Уизли размечтались, что ирландские охотники со своей новой схемой атаки оставят Болгарию без шансов и эта поимка будет отчаянной попыткой хоть сколько-то сквитать разрыв, - ответил ему более подкованный в квиддичной тактике Драко. - Тогда они сорвут большой куш, потому что нормальные люди на это не поставят. Надеюсь, Крум учтёт, что я говорил ему.

  Стадион был забит, даже места в проходах были заполнены рассевшимися на ступеньках болельщиками. В нашу двадцатиместную ложу втиснулось около трёх десятков приглашённых, преимущественно министерских знакомых Малфоя. Хорошо еще, что ложа была просторной и в ней нашлось место для дополнительных кресел. В соседней ложе, как обычно, весь первый ряд заняли Уизли, а Фадж и кое-кто из высокопоставленных иностранных гостей разместились во втором ряду. Уизли, как всегда, вели себя шумно и непринуждённо - невозможно было не заметить, как Артур Уизли указал своему выводку на польского министра Облонски и сказал, что вот это, дети, болгарский министр.

  С краю во втором ряду, через перегородку от нас, сидела перепуганная домовичка, державшая место для хозяина. Домовики живут в подземной части родовых поместий, поэтому здесь ей было слишком высоко. И вдобавок слишком громко и людно, из-за чего она тщетно силилась закрыть ладошками сразу и глаза, и обвисшие от страха уши. Бедное существо заметила сердобольная Гермиона и стала о чём-то выспрашивать, то и дело возмущённо восклицая: 'Ну как он может?!' Незадолго до матча на это место пришёл начальник отдела международных отношений Бартемиус Крауч и отпустил домовичку, мгновенно аппарировавшую прочь.

  - Ну и зачем это было надо? - прохладно поинтересовался Тед, из-за своего дошкольного воспитания относившийся к домовикам лучше, чем к собственной тётке. - Я думал, здесь сидит какая-то мелкота, которой больше некого попросить, кроме домовички - а у Крауча на это секретарь есть. Вон Перси прямо перед ним сидит, мог бы и постеречь его место.

  - Светлая сторона, она такая гуманная... - съехидничал Драко.

  - А как по-твоему, этот Перси - он который? - негромко спросил у него Винс.

  Во время чемпионата мы посматривали, не повторится ли странность с раздвоением Перси, но с тех пор встречали только одного из них. По уверению Драко, это всегда был Перси, которого мы видели вторым. Приходилось верить на слово, что он сумел заметить и запомнить различия - за себя я не поручился бы, что увижу разницу, даже если обоих Перси поставят рядом.

  - Снова тот, второй. - Драко покосился на министерскую ложу и подтверждающе кивнул сам себе. - Первого я видел только однажды, в день прибытия. По-моему, он был не настоящим. Это наверняка не хроноворот, а оборотное зелье. Слышишь, Поттер?

  - Слышу, оборотное, - так же тихо отозвался я. - Для нас это имеет значение?

  - Не знаю, но интересно же. - Он повернулся к отцу, сидевшему за ним во втором ряду вместе с Роули. - Папа, ты не замечал за Краучем странностей?

  Малфой-старший бросил взгляд за перегородку на главу отдела по международным связям, которого обрадованный Фадж сейчас использовал в качестве переводчика.

  - Крауч - вообще тяжёлая в обращении личность, - заговорил он, удостоверившись, что тот его не услышит. - Жёсткий, упрямый, принципиальный в худшем смысле этого слова, предан букве, а не духу закона. Абсолютно лишён даже капли дипломатичности, поэтому у нас натянутые отношения с большинством европейских стран. Он хорош на нынешнем месте только в военное время, когда нужно выкручивать руки врагам и союзникам, но в мирное - просто ужасен. Зато он - идеальная кандидатура на место главы аврората, хотя его не поставили. Видимо, побоялись. Любит он только карьеру, причём не за выгоды, а за расширение полномочий по наведению порядка. Во времена Первой Магической Крауча прочили в министры, и он стал бы, если бы не история с его сыном.

  Эту историю мы знали. Крауч-младший, тоже Бартемиус, доведённый до крайности деспотизмом и равнодушием отца, примкнул к сторонникам Вольдеморта и был задержан вместе с Лестрейнджами во время допроса Лонгботтомов. Политической карьере Крауча-отца не пришёл конец только потому, что он занял на суде жёсткую позицию по отношению к сыну, приговорённому тогда к пожизненному заключению в Азкабане. Крауч-младший не выдержал азкабанских условий и через несколько лет умер, а вскоре за ним умерла от горя и его мать - тихая, кроткая женщина, беззаветно любившая сына. Малфой не жалел об его смерти, он ограничился замечанием, что это был такой же сдвинутый фанатик, как и отец.