Таким образом, вместо мобилизации народа на борьбу с Германией как военно-политической силой, бросившей вызов сложившемуся равновесию, была объявлена война между силами добра и зла. Такая эмоциональная цель, как мы увидим позднее, не только придала войне тотальный характер, но и привела к многочисленным преступлениям против человечности, которых англичане на словах всячески пытались избежать.
Изначально британцы полагали, что война будет позиционной и затяжной, но Гитлер смешал все планы. В апреле 1940 года немецкие войска совершили молниеносные операции по захвату Дании и главных норвежских портов. Хотя Великобритания и Франция попытались драться за Норвегию, их действия оказались неуклюжими и запоздавшими. Десанты союзников не смогли продвинуться в глубь страны и понесли значительные потери под атаками вражеской авиации. Союзнический Верховный военный совет принял решение об эвакуации. Чрезвычайно трудная операция была проведена 2 и 3 мая.
Британское и французское правительства, так же как генеральные штабы этих стран, несомненно, были повергнуты в смятение смелостью и внезапностью нападения немцев. Однако главные результаты норвежской кампании, несмотря на все их значение, не носили стратегического характера. Куда более важными оказались последствия в психологической и политической областях: престиж Германии необычайно возрос, а нейтральные страны поверили в непобедимость вермахта и люфтваффе.
Военно-политическое фиаско способствовало смене британского правительства. Открывшиеся 7 мая 1940 года прения в Палате общин по вопросу о Норвегии и проведенное 9 мая голосование показали, что правительство имеет ничтожное большинство и не пользуется больше доверием парламента. 10 мая Невилл Чемберлен подал в отставку, Уинстон Черчилль стал премьер-министром.
В тот же день Германия силами 135 дивизий вторглась в Бельгию, Нидерланды и Люксембург, прорубая себе коридор к Франции в обход оборонительной линии Мажино. Используя парашютные десанты, подавляющее превосходство в воздухе и танковые клинья, немецкие войска очень быстро заняли важнейшие объекты. Однако сопротивление голландцев нарастало, и 14 мая командующий немецкими войсками генерал Ханс Шмидт выставил голландцам ультиматум с требованием капитуляции, пригрозив разбомбить Роттердам и Утрехт. Не дожидаясь ответа на ультиматум (а ответ был положительным), немцы послали сотню самолетов «Хейнкель-111» на Роттердам. Бомбардировщики сбросили около 97 тонн бомб, в основном на центр города, что привело к многочисленным пожарам и вызвало гибель около тысячи жителей. Без крова остались 78 тысяч человек.
В этой связи весьма показательно мнение одного из участников событий с германской стороны – оберфельдфебеля Готфрида Леске, дневниковые записки которого были опубликованы после войны. Вот что он написал в мае 1940 года:
Бомбили Брюссель и опять Антверпен. Народ из домов выбегает. Убежать пытаются. Мы снизились посмотреть, как они удирают. Некоторые на велосипедах, некоторые коляски детские перед собой толкают. Мы, когда подошли пониже, ударили по ним с бреющего. Они все побросали и кинулись по канавам вдоль дороги. Это, конечно, им не помогло. Бывает, в корову попадем или овцу.
Радио говорит: мы хорошо повоевали. Уничтожено триста двадцать вражеских самолетов, а мы потеряли всего несколько машин. Генерал Винкельман капитулировал. Голландцы не успели оглянуться, как мы их привели в чувство. Что французам, что англичанам скоро тоже белый свет будет в копеечку.
Прекрасный весенний день. Мы развалились на краю поля, в ближайший час никуда не летим. Мы лежим в тени большого старого дуба. Толстый Тео Зольнер уже дрыхнет. Наверно, опять слегка перебрал пивка в полдник.
Вильгельм Ледерер читает «Фельдцайтунг». Говорит, мы уже сбили 1400 вражеских самолетов. Франц Пуцке опять в серьезном настроении, у него это часто бывает. С самолетами, говорит, все правильно, а вот с бегущими людьми так нельзя.
Ледерер не согласен, я тоже не согласен. Ледерер говорит:
– Они наши враги, да? А каждый должен убивать своих врагов, разве не так?
А я сказал:
– Кто мы такие, чтобы решать, что нам делать, а что не делать? Фюрер за нас решает.
Как видно из фрагмента, мнения немецких пилотов бомбардировочной авиации о возможности уничтожения гражданских объектов и лиц разделились, но и принципиального конфликта не возникло. «Фюрер за нас решает». Удобная отговорка для любого кадрового военного.
Разумеется, изменение тактики не могло остаться без последствий. Бомбардировка Роттердама была воспринята британским командованием как прецедент. В ночь с 15 на 16 мая британские королевские ВВС совершили первый налет на Рурскую область.
Тут нужно приостановиться и вспомнить еще один инцидент, произошедший 10 мая 1940 года и связанный с авиаударами по гражданским объектам. Современные публицисты, которые хотят возложить ответственность за развязывание неограниченной воздушной войны исключительно на Великобританию, обычно привязываются к этой дате, напоминая о Фрайбурге-в-Брайсгау. Налет на старинный немецкий город был неожиданным и привел к тяжелым последствиям: пятьдесят семь погибших, включая двадцать два ребенка, тринадцать женщин, одиннадцать гражданских мужчин и одиннадцать солдат. Реакция германского министерства пропаганды последовала немедленно – было заявлено, что «три вражеских самолета сегодня бомбили незащищенный город Фрайбург-в-Брайсгау, который находится полностью за пределами зоны боевых действий Германии и в котором нет военных объектов». Оно также подчеркнуло, что немецкие ВВС адекватно ответят на эту «незаконную операцию»: «теперь в ответ на любые систематические бомбардировки населения Германии впятеро большее число немецких самолетов будут атаковать британские или французские города».
Французы и британцы категорически отвергли обвинения в нанесении авиаудара по городу. Более того, появились сведения, что в день бомбардировки над Фрайбургом-в-Брайсгау были замечены три «Хейнкеля». Однако в последующие дни события на фронтах развивались столь стремительно и страшно, что об инциденте позабыли. Лишь после войны к его обсуждению вернулись вновь, причем молва приписала преступление Уинстону Черчиллю, который якобы самолично отдал приказ о жестокой бомбардировке. Хотя достаточно было посмотреть на хронологию, чтобы понять: новоиспеченному премьер-министру было не до подобных тактических решений. Точки над i расставили в 1956 году сотрудники Мюнхенского института современной истории, опубликовавшие исследовательский отчет, из которого следует, что Фрайбург-в-Брайсгау подвергся авиаудару в результате навигационной ошибки: эскадрилья немецких бомбардировщиков просто-напросто заблудилась, приняв свой город за французский промышленный центр Мюлуз.
Так или иначе, но союзники антигитлеровской коалиции оказались в ситуации, когда «странная» война пришла к завершению, а новый виток противостояния грозил им тотальным крахом. Наступление немецких войск очень быстро развивалось. Европейские страны капитулировали одна за другой. Оккупировав 10 мая Люксембург, три танковых дивизии Хайнца Гудериана пересекли южные Арденны и 14 мая переправились через реку Маас западнее Седана. Одновременно танковый корпус Германа Гота прорвался через труднопроходимые северные Арденны и 13 мая форсировал реку Маас севернее Динана. Немецкая танковая армада устремилась на запад. Запоздалые атаки французов, для которых удар немцев через Арденны оказался полной неожиданностью, были не в состоянии сдержать врага. 16 мая части Гудериана достигли Уазы, 20 мая вышли к побережью Па-де-Кале недалеко от Абвиля и повернули на север в тыл союзным армиям. Союзнические дивизии попали в окружение, над ними нависла угроза полного разгрома. 22 мая Гудериан отрезал вражеским частям путь отступления к Булони, 23 мая к Кале и вышел к Гравлину, находящемуся в десятке километров от Дюнкерка – последнего порта, через который англо-французские войска могли эвакуироваться. Казалось, капкан захлопнулся, однако 24 мая Гудериан по личному приказу Гитлера остановил наступление на двое суток.