Через семь минут она вернулась в спальню, держа между указательным и средним пальцами лист бумаги.

— Благодарю, мамулечка! — выхватывая распечатку, пылко воскликнул мэтр Гэгэус.

— Не за что. Обращайтесь… — она широко зевнула, — еще! — и в следующую минуту уже опять сопела на своей половине кровати.

Гэгэус пробежал взглядом по фамилиям сотрудников-новичков. На седьмом пункте его будто бы кто-то щелкнул по темечку. Мэтр редактор подпрыгнул и даже на всякий случай оглянулся. Но «мамулечка» безмятежно досматривала прерванный сон — было совершенно понятно, что похулиганить она не могла. И не в ее это стиле. Гэгэусу снова стало не по себе.

— Так… седьмой номер, — пробормотал он вслух, нарочно, чтобы приободрить себя звучанием собственного голоса. — Сотис! Ну, Сотис так Сотис, мудрствовать не будем…

Больше сон о Франтире его не донимал.

«Нашел я эту тональность! Какой я молодец! Вот так, вот так! Ха-ха!»

В душе Ноиро щебетали птицы, светило солнце, а сам он будто мчался в седле с победным кличем. Самое главное в его деле — поймать нужную ноту, сделать ее основной темой, а поверх накрутить остальную информацию. Она ляжет как надо.

А ведь иные статьи вымучиваешь через силу. Даже перечитывать потом бывает стыдно. Ничего не поделаешь: работа работой, а вдохновение вдохновением.

— Ноиро, а Ноиро?!

Он со стоном проводил взглядом расползающуюся картинку, на которой остались птички, солнышко, рыжий конь и — самое обидное — нужная тональность будущей статьи!

Перед ним возникла кудровласая обозревательница спортивных новостей. Кажется, ее зовут Пепти Иссет, и кажется, она с первого дня его поступления на работу в журнал изо всех сил старается заполучить внимание нового коллеги.

— Ап, ап! — она пощелкала пальцами. — Ты что, не слышишь? Общередакционная планерка!

Ноиро огорченно закрыл начатую статью. Нет никакой уверенности в том, что вдохновение вернется после этой дурацкой планерки. Нет, все-таки в «Зеркальном мире» — на прошлом месте его работы — начальники не злоупотребляли планерками и другими «внеочередными собраниями». Здесь же за два с небольшим месяца Ноиро побывал в конференц-зале Юлана Гэгэуса не менее двадцати раз. И почти всегда — отвлеченный от своего занятия в самый неподходящий момент. Эх, если бы «Зеркальный мир» не закрылся, тем самым пополнив бывшими служащими армию безработных Кийара! И Ноиро еще несказанно повезло стать сотрудником такого перспективного издания, как «Вселенский калейдоскоп»… Многие по сей день обивают пороги журналов и газет, согласные даже на малооплачиваемые должности.

— Иду… — обреченно сказал Ноиро, поднимаясь из-за стола.

Издательский центр «Вселенский калейдоскоп — пресс» располагался в отдельном восьмиэтажном здании с автономной инфраструктурой. Здесь была столовая, бар, небольшой магазин быстрого обслуживания, косметический салон, парикмахерская, массажный кабинет, медицинский смотровой, боулинг и даже бассейн с термокабинкой. И все это — к услугам счастливых работников журнала-«кругосветки»!

Конференц-зал располагался на седьмом этаже. Мэтр редактор вообще благоволил к этой цифре, полагая ее счастливой для себя со всей суеверностью творческого человека, волею судьбы ставшего номенклатурной единицей, но не утратившего искр былой романтики.

Ноиро и Пепти поднимались к нему со второго этажа пешком: молодой человек пренебрегал лифтом, а спортобозревательница так и норовила побыть в его обществе, пусть даже на бегу.

— Говорят, Гэгэус сегодня с утра загадочный-презагадочный! — пыхтя и отставая от него на пару ступенек, выпалила Иссет. — Наверняка готовит нам грандиозную выволочку. Рекламный уже оголяется: были слухи, на этой неделе больше всего проколов — у них. Сейчас пойдут в ход розги…

Ноиро почти не слушал. Он составлял в уме продолжение своей статьи о древних обычаях кочевников Узлакана. Даже если в ближайшее время его не оставят в покое, статья будет готова, и ее останется лишь напечатать на э-пи.

— Угу, — ответил он кудрявой сослуживице, делая вид, что принимает участие в разговоре, чтобы она не обиделась.

Ноиро не любил женские обиды, не любил уговаривать и каяться в несодеянных грехах. Тем более — обиды посторонних женщин.

В конференц-зале Гэгэуса — смежном с его кабинетом — собрались уже едва ли не все сотрудники журнала, за исключением, разве что, корректоров, служащих отдела сбыта и уборщиков, которые, впрочем, на планерках не присутствовали никогда.

Позже Пепти и Ноиро на планерку явился только старикан мэтр Сабати, заместитель редактора в отделе очерков о путешествиях. Ходил он так, как передвигаются голуби — при каждом шаге помогая себе головой. Взглянув мутноватыми воспаленными глазками на присутствующих, мэтр Сабати проковылял к своему обычному месту. Из кабинета Гэгэуса выглянула секретарша, окинула всех цепким взором и молча втянулась обратно. Пару секунд спустя оттуда же возник толстенький и лысоватенький мэтр главный редактор — Юлан Гэгэус. Началась очередная нудная планерка, во время которой засыпали даже вездесущие мухи. Показательные разносы обычно устраивались в самом финале. Как говорил главред, «на десерт». Поэтому Ноиро преспокойно отключил внимание от окружающей действительности, сделал вид, будто что-то царапает в блокноте для заметок, а сам принялся проговаривать про себя фразы рождающейся статьи. Его привело в замешательство собственное имя, произнесенное устами Гэгэуса:

— Сотис! Ноиро Сотис! Кто из вас тут Сотис? — вопрошал тот, тем не менее безошибочно сверля взглядом Ноиро. — Будьте любезны пройти в мой кабинет!

Журналист встал и огляделся. Планерка подошла к концу, сотрудники расходились, и только Пепти сочувствующе подергала его за рукав:

— Держись! Поорет — и успокоится. Главное, ты не перечь ему, он этого не любит. Скажет, что ты пустое место — соглашайся. Что он тут уже почти десять лет и давно уже душа этого журнала — ни в коем случае не спорь! И в глаза не смотри, он психует, когда кто-то выдерживает его взгляд!

— Ладно, ладно! — Ноиро отстранился.

Гэгэус пропустил их вперед себя — старого мэтра Сабати и недоумевающего Ноиро Сотиса, который так и не сообразил, за какой прокол ему сейчас устроят персональный разнос в присутствии непосредственного начальника.

— А вы что? — не понял мэтр редактор, меряя взглядом замешкавшуюся обозревательницу.

Пепти спохватилась и почти выбежала из конференц-зала. Гэгэус лишь усмехнулся ей вслед, а Ноиро тяжело вздохнул, понимая, что сейчас начнется основное действо.

— Итак, голубчик, как вы оцените вашего журналиста? — покуда игнорируя присутствие Сотиса, обратился шеф к мэтру Сабати.

Старик покряхтел, тараща красноватые глазки.

— Мням… мням… ну что сообщить… э-э-э… извольте… э-э-э… Исполнительность журналисту Сотису… мням… не чужда… мням… Присуща ему исполнительность, сказал бы я… Работу… мням… выполняет в срок и качествен…

— Ха! — прервал его мямленье Гэгэус. — Мэтр Сабати, а сколь внимательно вы изучили личное дело молодого человека? — он наконец соизволил кивнуть в сторону Сотиса, который уже догадался, что перед ним разворачивается представление.

— Мням… — невразумительно ответил Сабати.

«Что они там нарыли?» — встревожился Ноиро. Совесть его была чиста, но за свои двадцать пять лет журналист успел насмотреться на людей и не раз видел, как обычное злословие, порожденное завистью, портило жизнь ни в чем не повинной жертве сплетен. Сотис отдавал себе отчет в том, что и он совершенно не застрахован от оговоров. Недаром у этого Гэгэуса столь торжественно-зловещий вид.

Молодой человек внутренне подобрался, готовясь к худшему. В голове мелькнула одна лишь мысль: «Если уволят, что я скажу маме и Веги и на что мы с ними будем жить?» Так сложилась судьба их семьи: отец умер очень рано, оставив жену и двоих детей — Ноиро и его сестренку — без какой-либо защиты. Если бы природа не одарила юношу веселым нравом, отходчивым сердцем и стойким характером, у Ноиро были бы все шансы стать с возрастом мизантропом, возненавидевшим заодно с людьми и весь окружающий мир. Зыбкое, шаткое равновесие держало его на грани, однако не давало упасть. И к тому же был у него еще один важный секрет… Но об этом позже!