Аилл тихонько выругался.

— Мы в ловушке!

— Нет! — прошептала Сулдрун. — Мы спустимся по задним лестницам. Не беспокойся, мы убежим, так или иначе. Пошли!

Они проворно пробежали по коридору, и началась неожиданная, но захватывающая игра. Где-то они бежали, где-то, замирая от страха, скользили на ватных ногах по старым коридорам, от комнаты к комнате, избегая людей; они прятались в тенях и выглядывали из-за углов: из Согласия в Зеркальный зал, потом вверх по спиральной лестнице в старую обсерваторию и гостиную под самой крышей, в которой молодые аристократы назначали свидания; затем вниз, по лестнице для прислуги, в длинные задние коридоры, а оттуда в музыкальную галерею, нависавшую над Залом чести.

В стенных подсвечниках горели свечи; зал подготовили для какой-то церемонии, которая должна была состояться позже, но сейчас в нем никого не было.

Лестница вела в закуток, из которого можно попасть в Розовую гостиную, называвшуюся так из-за розово-лилового шелка, которым были обтянуты стулья и диваны: роскошную комнату украшали коричневые панели из слоновой кости и яркий изумрудно-зеленый ковер. Аилл и Сулдрун неслышно подбежали к двери и выглянули в Длинную галерею, в которой в это мгновение никого не было.

— Уже близко, — сказала Сулдрун. — Сначала мы подойдем к двери в Зал чести, потом, если там никого нет, в Восьмиугольник и оттуда наружу.

В последний раз поглядев направо и налево, оба вбежали в арочный альков, в котором находилась дверь в Зал чести. Сулдрун оглянулась назад и схватила Аилл за руку.

— Кто-то вышел из библиотеки. Быстрее, внутрь.

Они проскользнули в Зал чести и остановились, лицом друг другу, сдерживая дыхание.

— Кто это был? — прошептал Аилл.

— По-моему священник Умпред.

— Может быть, он не увидел нас.

— Может быть... Но если увидел, то захочет убедиться. Бежим в заднюю комнату!

— Не вижу никакой задней комнаты!

— Она за занавесом. Быстрее! Он идет к двери! — Они промчались через зал и спрятались за занавесом. Глядя сквозь щель, Аилл увидел, как дверь очень медленно открылась и появилась внушительная фигура брата Умпреда: темный силуэт на фоне светлой Длинной галереи.

Какое-то мгновение брат Умпред стоял неподвижно, только быстро тряс головой. Потом удивленно фыркнул и вошел в зал, поглядывая направо и налево.

Сулдрун отступила к задней стене, нашла железный стержень и вставила его в отверстия-замок.

— Что ты делаешь? — удивленно прошептал Аилл.

— Умпред может знать о задней комнате. Но ничего не знает об этой.

Дверь открылась, оттуда вырвался фиолетово-зеленый свет.

— Если он подойдет поближе, спрячемся там, — прошептала Сулдрун.

— Нет, — сказал Аилл, стоявший у прорези. — Он поворачивает... вышел. Сулдрун?

— Я здесь. В этой комнате мой отец, король, прячет свою личную магию. Заходи!

Аилл вошел в дверь и осторожно поглядел направо и налево.

— Не бойся, — сказала Сулдрун. — Я уже была здесь. Вот этот маленький черт — скак; он заперт в своей бутылке. Я уверена, что он хотел бы освободиться, но я боюсь его злобы. Зеркало зовут Персиллиан, временами оно говорит. Коровий рог содержит свежее молоко или мед, в зависимости от того, как держать его.

Аилл медленно прошел вперед. Скак с раздражением посмотрел на него. Окрашенные пылинки света возбужденно носились в бутылках. Маска гаргульи, висевшая высоко на стене, презрительно усмехнулась.

— Пойдем! — с тревогой сказал Аилл. — Пока эти вещи ничего не сделали нам.

— Я уже была здесь, — ответила Сулдрун, — и они ничего не сделали мне. Зеркало знает мое имя и говорит со мной!

— Магические голоса — проклятые вещи! Пошли! Нам надо уходить из дворца!

— Погоди, Аилл. Зеркало говорило со мной очень доброжелательно; быть может оно сделает это опять. Персиллиан?

Послышался печальный голос:

— Кто сказал «Персиллиан»?

— Это Сулдрун! Ты уже говорила со мной и называла меня по имени. Вот мой любовник, Аилл!

Персиллиан тяжело вздохнула, и запела, глубоко, протяжно и очень медленно, так что каждое слово было отчетливо слышно.

Аилла унес безлунный прилив,

Сулдрун спасла от бед.

Слились их души навсегда,

Чтоб сын их явился на свет.

Аилл, пред тобою много путей,

На всех крови пелена.

Сегодня вы пожениться должны,

Чтоб матерью стала она.

Уже давно я служу королю,

Три раза спросил меня плут.

Но больше не спросит, ибо тогда

Я стану свободной от пут.

Аилл забери меня с собой,

И спрячь от людей меня.

У древа Сулдрун я буду лежать

Под камнем, все тайны храня.

Аилл, как во сне, протянул руки к раме Персиллиан и снял зеркало с металлического крючка, на котором оно висело. Держа зеркала перед собой, он изумленно спросил:

— Что это значит «Сегодня вы пожениться должны»?

Из зеркала донесся сильный красивый голос Персиллиан.

— Ты украл меня у Касмира; я твоя. И это твой первый вопрос. Ты сможешь спросить еще два. Если спросишь в четвертый раз, то освободишь меня.

— Очень хорошо, как хочешь. Но как мы можем пожениться этой ночью?

— Возвращайтесь в сад, путь открыт. И там будут выкованы ваши брачные узы; увидишь, что они сильные и верные. А сейчас быстрее; время давит! Вы должны уйти раньше, чем все двери Хайдиона закроют на ночь!

Без лишних слов Сулдрун и Аилл вышли из тайной комнаты и плотно закрыли за собой дверь, чтобы зелено-фиолетовый свет не просачивался наружу. Сулдрун взглянула в прорезь занавеси: в Зале чести не было никого за исключением пятидесяти четырех стульев, чьи личности величаво наблюдали за ней во время детства. Сейчас они, казалось, съежились и состарились; все их великолепие исчезло. Тем не менее, пробегая мимо них, Сулдрун почувствовала, что они задумчиво глядят на нее.

Длинная галерея была пуста; они выбежали в Восьмиугольник, а оттуда в ночь.

Они вбежали было в аркаду, но тут же поспешно нырнули в оранжерею, пока четверо стражников, топая, гремя доспехами и ругаясь, спускались с Уркиала. Наконец их шаги затихли, настала тишина. Арки, освещенные лунным светом, отбрасывали на аркаду бледные тени, то серебряно-серые, то угольно-черные. В городе все еще светились лампы, но из дворца не доносилось ни звука. Сулдрун и Аилл выскользнули из оранжереи, пробежали по аркаде и через дверь вошли в старый сад. Аилл вынул Персиллиан из-под туники.

— Зеркало, я уже спрашивал тебя и уверен, что больше у меня вопросов не будет, пока не возникнет необходимость. И сейчас я не спрашиваю, как спрятать тебя; тем не менее, если ты скажешь об этом немного побольше, я послушаю.

— Спрячь меня, Аилл, спрячь меня сейчас, под старой липой спрячь меня. В трещине под камнем спрячь меня, вместе с золотом, как можно быстрей.

Аилл спустился к старой липе, поднял камень, на котором так часто сидела Сулдрун, и действительно нашел щель, в которую положил Персиллиан и мешочек с золотом и драгоценностями.

За это время Сулдрун подошла к двери часовни и замерла, увидев свечу, горящую внутри.

Она нерешительно открыла дверь. Внутри сидел брат Умпред и дремал, опершись о стол. Услышав скрип, он открыл глаза и посмотрел на Сулдрун.

— Сулдрун! Ты вернулась, наконец! Ах, Сулдрун, нежная и распутная! Ты такая озорница! Что заставило тебя выйти из твоих маленьких владений?

Сулдрун стояла молча, с тревогой глядя на него. Брат Умпред поднял осанистое тело, и пошел к ней, обаятельно улыбаясь и полузакрыв веки; его глаза казались немного косыми. Подойдя, он взял ее безвольные руки.

— Дражайшее дитя! Скажи мне, где ты была?

Сулдрун попыталась отодвинуться, но брат Умпред схватил ее покрепче.

— Я ходила во дворец за плащом и платьем... Отпустите мои руки!

Но брат Умпред только притянул ее поближе. Он задышал быстрее, лицо стало розово-красным.