Арбогаст протянул руку в высокий шкаф и поставил на стол две бутылки, одну высокую и зеленую, вторую — маленькую и черно-фиолетовую.

Потом достал два кубка, зеленый и фиолетовый, в каждый из которых нацедил вина. В зеленый кубок он аккуратно добавил каплю из зеленой бутылки, а фиолетовый — каплю из черно-фиолетовой.

Потом встал на ноги и, ворча и хрипя, тяжело подошел к дальней стене. Отбросив Нерульфа в угол, он уставился на группу, а потом указал пальцем.

— Вы двое, вперед!

От стены, трепеща, отделились те самые две девочки, которых он поймал сегодня. Друн, глядевший из окна, решил, что обе очень хорошенькие, особенно блондинка, хотя брюнетка была на полгода ближе к женской зрелости.

Арбогаст заговорил глупо лукавым и игривым голосом.

— Ага, парочка девиц, изящных и вкусных. Как вы называете себя? Ты! — Он указал на блондинку. — Как тебя зовут?

— Глинет.

— А тебя?

— Фаренс.

— Очень мило. Обе прелестны. Ну, кому повезет сегодня? Этой ночью Фаренс.

Схватив черноволосую девочку, он поднял ее на кровать, высотой не меньше двадцати четырех футов.

— Снимай одежду!

Флоренс заплакала, и стала просить пощады. Арбогаст свирепо фыркнул, с раздражением и удовольствием.

— Быстрее! Или я оторву у тебя спину и тебе будет не на чем носить одежду!

Задыхаясь от рыданий, Фаренс сбросила с себя платье. Арбогаст аж заверещал от удовольствия.

— Замечательное зрелище. Что может быть вкуснее, чем голая девочка, робкая и нежная? — Подойдя к столу, он выпил содержимое фиолетового кубка. В то же мгновение он сжался, превратившись к приземистого сильного тролля, ростом не выше Нерульфа, прыгнул на кровать, сбросил одежду и занялся сексом с Фаренс.

Друн глядел на все это из окна; колени ослабели, кровь пульсировала в горле. Отвращение? Ужас? Естественно не страх, и он благодарно коснулся амулета. Тем не менее, чем бы это ни было, он чувствовал себя странно ослабевшим.

Арбогаст был неутомим. И еще долго после того, как Фаренс безвольно вытянулась на матрасе, он продолжал и продолжал. Наконец тролль откинулся назад со стоном удовлетворения, и мгновенно заснул.

Друну пришла в голову потрясающая мысль, и, поскольку он ничего не боялся, то сразу начал действовать. Аккуратно спустившись на спинку высокого стула Арбогаста, он прыгнул на стол, вылил содержимое зеленого кубка на пол, добавил вина и налил в него две капли из фиолетовой бутылки. Потом взобрался на подоконник и спрятался за занавесом.

Пришла ночь, огонь в очаге почти погас. Арбогаст громко храпел; дети молчали, и только изредка кто-нибудь из них всхлипывал.

Наконец через окна просочился серый рассвет и Арбогаст проснулся. Минуту он полежал, приходя в себя, потом прыгнул на пол, зашел в уборную и облегчился. Вернувшись, он подошел к очагу, подул на огонь и подкинул свежих дров. Когда пламя заревело и затрещало, он подошел к столу, вскарабкался на стул, взял зеленый кубок и выпил его содержимое. В то же мгновение, благодаря каплям, которые Друн добавил в вино, он уменьшился и стал ростом с фут. Друн тут же спрыгнул с окна на стул, потом на стол и на пол. Выхватив меч, он разрубил на куски суетящуюся и пронзительно кричащую тварь. Тем не менее верещащие куски все время пытались соединиться друг с другом, и Друн не мог позволить себе ни секунды передышки. Глинет бросилась вперед, стала хватать куски тела и бросать их в огонь; там они сгорали дотла. Тем временем Друн поместил голову в горшок, который накрыл крышкой; голова, работая зубами и языком, пыталась освободиться.

Остальные дети осторожно подошли к нему. Друн вытер меч о засаленную шляпу Аброгаста и сказал.

— Больше бояться нечего; Аброгаст вам ничего не сделает.

Нерульф облизал губы и протиснулся вперед.

— Могу я спросить, кто ты такой?

— Меня зовут Друн; я случайно проходил мимо.

— Понял. — Нерульф глубоко вздохнул и развернул мясистые плечи. Не самый располагающий к себе парень, подумал Друн: грубые черты лица, толстый рот, остроконечный подбородок и узкие черные глаза.

— Пожалуйста, прими нашу благодарность. На самом деле я как раз хотел осуществить в точности такой же план; тем не менее ты очень достойно выполнил его. А сейчас, дай мне подумать. Мы должны организоваться, иначе как мы справимся? Но сначала необходимо все привести в порядок. Поуд и Хлоуд: ведра и швабры. За работу, я не хочу увидеть ни одного пятна. Друн, ты можешь помочь им. Гретина, Зоел, Глинет, Бедртруда: проверьте кладовку и приготовьте нам завтрак. Лоссами и Фальп: вынесите наружу всю одежду Арбогаста и одеяла; возможно здесь станет пахнуть лучше.

Пока Нерульф раздавал приказы, Друн взобрался на стол. Он налил немного вина в зеленый и фиолетовый кубки, и добавил по капле из соответствующей бутылки. Потом выпил зеленую порцию и стал двенадцать футов в высоту. Спрыгнув на пол, он схватил потрясенного Нерульфа за железное кольцо, обхватывавшее шею. Взяв со стола фиолетовую порцию, он поднес ее ко рту Нерульфа.

— Пей!

Нерульф попытался протестовать, но не мог ничего поделать и стал крепким чертенком в два фута высотой. Друн приготовился стать обычного роста, но Глинет остановила его.

— Сначала сними железные кольца с наших шей.

Один за другим дети подходили к Друну. Он бил по металлу Дассенахом, потом несколько раз скручивал кольцо, и ломал его. Освободив всех, Друн опять стал нормального роста. Очень осторожно он упаковал обе бутылки и положил к себе в рюкзак. Тем временем дети разыскали палки и с удовольствием принялись избивать Нерульфа. Тот выл, плясал и просил прощения, но не нашел его ни у кого, и его били до тех пор, пока он не стал черно-синим. На какое-то мгновение избиение прекратилось, но тут один из детей припомнил некоторые из жестоких поступков Нерульфа, и его стали бить опять.

Девочки заявили, что готовы приготовить обильный пир из окороков и сосисок, засахаренной смородины, пирогов с куропатками, белого хлеба, масла и лучшего вина Арбогаста; но они отказались начинать, пока очаг не будет вычищен от пепла и костей, слишком живых свидетельств их рабства. Все охотно принялись за работу, и вскоре весь зал стал сравнительно чистым.

В полдень был устроен великолепный пир. Каким-то образом голова Арбогаста сумела забраться на край горшка и вцепиться в него зубами; приподняв крышку лбом, она из темноты горшка следила за детьми, наслаждавшимися лучшими блюдами, которые могла предложить кладовая замка.

Закончив с едой, Друн заметил, что с горшка упала крышка, а сам горшок опустел. Он закричал, и все бросились разыскивать пропавшую голову. Поуд и Даффин нашли ее уже на лугу: она упрямо двигалась вперед, хватая землю зубами. Ударами ног они пригнали ее в замок. На переднем дворе соорудили что-то вроде виселицы, привязали к многоцветным волосам железную проволоку и повесили на ней голову. По настоянию всех бывших пленников, Друн влил каплю зеленого зелья в красный рот, голова стала своего естественного размера и даже начала отдавать приказы, на которые дети радостно не обращали внимание.

Пока голова в ужасе глядела на все это, дети навалили под ней вязанки хвороста, принесли огонь из очага и зажгли хворост. Друн принес свою свирель и заиграл, а дети стали весело танцевать вокруг огня. Голова ревела и умоляла, но никто ее не простил.

Наконец голова сгорела, и жизнь огра Арбогаста закончилась.

Устав от событий дня, дети вернулись с замок. Они поужинали кашей и капустным супом с хорошим хрустящим хлебом, запили все это вином и отправились спать. Кое-кто, несмотря на ужасный запах, ловко взобрался на кровать Арбогаста; остальные устроились у огня.

Друн, не спавший предыдущую ночь, устал до последней косточки тела, не говоря уже о сегодняшних событиях; тем не менее заснуть он не смог. Он лежал перед огнем, заложив руки за голову, и обдумывал свои приключения. В конце концов с ним не произошло ничего особенно плохого. Возможно он все-таки сумеет избежать семи лет несчастья.