К несчастью безутешной родни, именно в этот день мой тезка присутствовал на запуске первого воздушного шара.

Изобретатель был настолько смел, что сам поднял свое творение в воздух. С тех пор воздушные шары такой конструкции, зовутся его именем.

Так что император признал завещание действительным. Изобретатель шара тут же получил свою долю наследства. В окрестностях мирренской столицы по сегодняшний день существует Университет имени того богача. Второй по значимости, после университета Тима II университет у них.

Ещё долю наследства получил экипаж дирижабля, совершившего первый трансокеанский перелет.

А три части завещания ещё ждут своих обладателей.

Изобретатель батисферы побывал на глубине свыше 500 локтей, и вернулся живым. Насколько я знаю, сейчас сидит и думает - как бы батисферу самоходной сделать.

- А какие части остаются неполученными?

- Одна - человеку, первым ступившему на Луну, вторая - я думаю, её вряд ли когда-нибудь получат, хотя кто знает - человеку, побывавшему на Солнце, и третья - тому, кто откроет планету, принадлежащую к системе другой звезды.

Марина хитро смотрит на адмирала.

- Ну, давай, говори, вижу - что-то опять замыслила.

- Да ничего я не замыслила. Просто интересно стало, с чего это вас, военных моряков, так батисфера заинтересовала. Живность морская ведь вас всех только в гастрономическом плане интересует. У вас даже своя китобойная флотилия есть.

- До чего ты наблюдательна! Нас интересовала в первую очередь возможность использования батисферы при проведении судоподъемных и спасательных работ. А в перспективе - и диверсионных. В нынешнем виде батисфера применима только при визуальном осмотре затонувших объектов, и то с осторожностью. Положительным моментом является относительная независимость от внешних источников. В общем, думаю, в обозримом будущем, мы увидим самоходную батисферу.

- А я на ней куда-нибудь слазаю.

- Не сомневаюсь, - хмыкнул адмирал.

Сордар неожиданно склоняется к биноклю. Разогнувшись, берет телефонную трубку. Что-то говорит. Марина понимает только слово "курс". Адмирал поворачивается к сестре.

- Переговоры о титулах знаешь?

- Кто же их не знает? Как-никак первая встреча нашего и мирренского императора.

- Да как раз многие миррены и не знают. Любят у них в учебниках, да и не только в них писать об извечном противостоянии. Хотя так было не всегда... Да и не везде... У них считается, что народу вредно знать, что в прошлом с грэдами удавалось договариваться. Пусть и по таким, неважным сейчас, вопросам.

Сама знаешь, наша и мирренская титулатуры отличаются довольно сильно. К тому времени было уже несколько скандалов из-за неверного и даже оскорбительного с нашей или их точки зрения именования официальных лиц в книгах или на приемах. Вопрос согласования титулатуры, "равновеликого имявеличания", формально считался важнейшим на тех переговорах.

О таких мелочах сейчас мало кто помнит, но тогда вопрос принадлежности среднего течения реки был одним из важнейших. О титулах, в основном, паркетные шаркуны спорили. Хотя результаты переговоров о титулах попали во все учебники. И кстати, тот договор формально до сих пор действует. Мирренский цензурный комитет с месяц назад даже официальное предупреждение одной газете вынес "...за неподобающее изображение ЕИВ Императора...", ну, там дальше полный титул нашего отца следовал, кстати, он как-то раз говорил, что свой полный титул наизусть не помнит. Предложил мне назвать свой - я тоже, оказалось, не помню.

Марина хихикнула.

- А ты не хихикай! Свой-то титул тоже наверняка не назовёшь.

- Нет, назову свой, а заодно твой и отцовский полный; я в детстве много каких глупостей назапоминала с лёту.

- Ну, так вот, газете вынесли предупреждение, а по их законам - три предупреждения - закрытие издания без права возобновления. Свобода слова - вещь хорошая, но когда война - несколько излишняя.

- А чем переговоры о границе кончились?

- В тот раз обе стороны оказались достаточно умны, что бы понять - заглотить все не получится. Противник, хоть и готов уступить кое-что, но до определенного предела. Надавишь чуть сильнее - последствия будут непредсказуемы. Река и стала границей.

- Точно! Я вспомнила карту!

- Вот потому там и договорились встретиться. Вроде как город, где одна половина наша, а другая - мирренская. Хотя это считалось так. От центральных властей далеко. Были времена, когда корабли туда раз в два года заходили. Императорскому курьеру и то скакать неизвестно сколько было. Железную дорогу туда до сих пор не дотянули, правда, причины на то другие... А так, народ там смешанный жил.

- Что-то не слышала я про такой город.

- Его больше нет. Ни на наших, ни на их картах.

- Как так? Там же такие важные переговоры происходили...

- Это тогда они важными казались, а сейчас выглядят дипломатическим курьёзом. Про них даже говорят с грустной иронией: единственное решение великих держав, устроившее обе стороны. Да и проходили переговоры не в городе, а на островке посредине реки, чуть ближе к мирренскому берегу.

- Островка тоже, скажешь, теперь нет?

- Почему, есть. Остров Смерти называется.

Марина поежилась. Океан мёртвых, потом ещё остров смерти. Ветер что-то усиливается. Неуютно. Страшновато. Но интересно.

- Почему он так зовется? И что это за город такой был?

- Сначала там мирренская торговая фактория была. Потом наши на другом берегу реки форт вроде как для наблюдения построили. Так и жили. Лет сто, наверное, даже поговорка была, и у наших офицеров, и у мирренских: "Дальше форта не пошлют" - в смысле, самая что ни на есть дыра. Дыра-дырой, а народу постепенно все больше там становилось - земли неплохие, рыбы в море навалом. Одно время даже думали, что первая трансконтинентальная магистраль в городе будет заканчиваться, но решили, что столь важная станция на самой границе - как-то не очень.

Фронт стал по реке. Лето было очень жарким, самым жарким за все время наблюдений. Река очень сильно обмелела. Кто первым решил занять остров, сейчас неважно. Важно, что другая сторона с потерей не смирилась. И началось. Сколько раз островок переходил из рук в руки - не сосчитать. Говорили, вниз по течению вода красная текла. Артиллерия, минометы, газы, огнемёты - всё, что хочешь и в любых количествах. Самолёты - штурмовики там применили впервые, там же и газовые бомбы испытали. Понравилось!

Ходили слухи, что миррены оборудование со строительства подземной электродороги привезли и туннели тянули. Хотели то ли под остров, то ли под наши позиции на том берегу подвести, и фугасы в десятки тонн заложить. Было ли это там - не знаю, а на других участках фронта с такими "кротовинами" сталкиваться приходилось.

Граница в итоге так по реке и осталась. А города не стало. Бои за остров шли несколько месяцев. За это время все разрушили.

Да и немного найдётся желающих жить в месте, где лопатой в землю ткни - в осколок снаряда попадешь. А чуть копнешь - череп найдёшь.

Город решили не восстанавливать. Просто упразднили административную единицу. Руины сровняли с землёй, щебёнку куда-то вывезли Оставшееся выровняли бульдозерами. Даже земли завезли и место засыпали - что бы все поскорее травкой заросло. Словно и не было никогда города. Крови море пролили, оставшись при своем.

Относительно этого участка границы договорились - на расстоянии тридцати километров от границы не держать никаких войск, кроме обычных пограничных частей. Это и их, и нас устраивало - в тех краях, на случай прорыва фронта была оборудована вторая оборонительная позиция. Как раз, километрах в тридцати. На всякий случай, уже за ней третью начинали оборудовать. И сейчас вновь за неё взялись. Да и миррены свои укрепления в порядок приводят.

А остров решили объявить нейтральным. Вроде как в память о погибших. Там вперемешку кости лежат. Наши, их. Никому разгребать не хотелось. Если карту той части Приморья в большом масштабе найдёшь, то увидишь, что остров окрашен белым. У мирренов белый - траурный цвет.