_{Сердце Марса.}

Он поднял глаза вверх и застыл в молчаливом изумлении.

Над головой, в недосягаемой выси, раскинулся слабо светящийся гигантский купол, с несколькими ярко-желтыми конусообразными иллюминаторами.

При более пристальном осмотре, конусы оказались правильными цилиндрами, сужающимися по мере удаления, в силу закона перспективы. В иллюминаторы были вставлены колоссальные линзы.

— Теперь я понял назначение капюшона! — сказал ученый. — Мы находимся на большой глубине. Эта ткань обладает способностью уменьшать, если не совершенно уничтожать, давление.

Гени давно уже всматривался в сверкающие по опаловому морю светлые, слегка дрожащие точки.

— Учитель, что это за отражения?

Роне внимательно посмотрел на поверхность озера, затем поднял глаза вверх.

— Звезды, мой друг, самые настоящие звезды! Сейчас на поверхности Марса ночь и это колоссальное зеркало услужливо отражает их красоту. Быть может и наша милая старушка-Земля, подрумяненная розоватым воздухом Марса, кокетливо мигает нам, своим старым знакомым, в этом опаловом зеркале.

При упоминании о Земле сердце Гени болезненно сжалось.

— Мы должны снестись с Землей, учитель, чего бы это нам ни стоило, — сказал он.

— И я того же мнения, дитя мое. Необходимо поискать каких-нибудь средств сообщения. Вы по дороге ничего не заметили такого, что сослужило бы нам службу?

Гени отрицательно покачал головой.

— Жаль я не спросил у старика Нооме, что он собирается делать с моими окулярами, — сказал Роне, — я без них, как без глаз.

Откуда-то издали давно уже доносился глухой монотонный шум, похожий на безпрерывный гул отдаленного грома.

По мере движения гондолы вперед, гул становился все настойчивее.

— Что бы это могло значить?.. Уж если осматривать, так до конца, — сказал Роне.

Обгоняя десятки гондол, сновавших по всем направлениям, пленники направились в противоположный конец озера, где зияло полукруглое лучистое отверстие, похожее на погружающееся в море гигантское черное солнце.

Подойдя к этому отверстию, оказавшемуся колоссальным туннелем, гондола шмыгнула в полумрак, на-встречу нарастающему гулу.

Гондола неслась с головокружительной быстротой по сильно наклонной водной плоскости.

Гул быстро нарастал, переходя в нестерпимый рев.

Сгорая от любопытства, путешественники, очертя голову, неслись вперед.

Неожиданно гондола остановилась, закружившись на одном месте в облаках опалово-бледной пыли.

Бешеный рев поглощал все звуки. От его действия на барабанные перепонки начинала мучительно болеть голова.

Ученый машинально зажал уши руками и нащупал в капюшоне какие-то эластичные придатки, вроде флаконных пробок. В надежде уберечь себя от нестерпимого шума, Роне ввел эти пробки в уши и с облегчением вздохнул. Он быстро проделал тоже самое с Гени. Шум почти умолк, превратившись в приятное, убаюкивающее воркование водных масс.

— Предусмотрительно! — вырвалось у Гени.

— Так просто и вместе с тем гениально, — без всякого напряжения голоса говорил ученый. — Как еще мало мы знаем наших соседей и… врагов, — докончил он.

— Прекрасная культура! — похвалил Гени.

Ученый лихорадочно рылся в складках своего плаща.

— Я так и знал. Это логически необходимо, — бормотал он, водружая на переносицу прибор, отдаленно напоминающий его привычные окуляры.

Гени сделал то же самое. Неожиданно все стало видно, как на ладони.

В силу какого-то постороннего, отталкивающего влияния, гондола вертелась у самого обрыва водной пропасти.

Десятки рек, подобных той, по которой они приплыли, со всех сторон низвергались в бездну, поднимая молочную пыль и образуя далеко внизу кипящий белой пеной гигантский котел, — источник того нестерпимого рева, который теперь был еле слышен.

В центре гигантского котла методически двигались, как сказочные чудовища, черные блестящие колоссы — рычаги, насосы, турбины, поршни, змеи цепей, — все грандиозных, умоподавляющих размеров.

— Так вот они те сверхъестественные двигатели, о которых я так много слышал! — почти с благоговением проговорил Роне. — Знаете ли вы, мое дитя, где мы находимся? Это — сердце Марса. Эти титаны гонят опаловую воду по подземным туннелям обратно к двум полюсным океанам. Оттуда она, гонимая силой напора по бесчисленным каналам, обтекает всю планету вплоть до экватора, где и проваливается в эту бездну, чтобы своим падением привести в движение гигантское стальное сердце планеты. Никакой иной энергии, кроме энергии этой водной массы! Надо полагать, таких авто-двигателей в недрах планеты не один десяток. Гениально и так просто! Поняли ли вы основной принцип этого сверхчеловеческого сооружения? Он чрезвычайно прост, как и все истинно-гениальное. Он подсказан самой природой. Это ничто иное, как система кровообращения любого сложного живого организма!

А теперь — на поверхность! Ближе к нашей дорогой Земле. Да осмотрите-ка получше складки похищенного вами платья, нет ли там еще каких-нибудь сюрпризов. Эти марсиане — удивительно предусмотрительный народ!

Глава девятая.

Тот, в чьих руках судьбы миров.

Атаки марсиан на Землю неожиданно прекратились. Военное командование Земли недоумевало, не зная, чему это приписать.

Борьба в безднах пространства и вокруг планеты еще продожалась, несколько ослабевшая в своей интенсивности.

Не прекращались также и атаки на Луну. Спутник Земли жил новой, странной, непривычной для него жизнью.

Таяние льдов продолжалось. Атмосфера, в избытке насыщенная электричеством, местами отравленная зелеными лучами фелуйфа, все сгущалась, сея бури и беспрерывные грозы по лицу ожившей планеты.

Колоссальные массы воды, стекая с гор бурными, бушующими потоками, собирались в складках и впадинах цирков, с ревом прорывали естественные плотины, пролагали новые русла и многоводными реками устремлялись в низины, сталкиваясь по пути с встречными потоками и образуя бешеные водовороты.

Из лунных поселений не было никаких известий.

На военном совете Земли было решено ценою какого угодно риска выяснить состояние лунных городов и удесятерить силы, охраняющие подступы к планете.

Появились признаки, указующие на то, что Луна, как можно заключить, под влиянием колоссальных масс энергии, исходящих с Марса, стремится порвать миллионвековые цепи и выйти из подчинения Земле, приобретя собственное вращательное движение.

Если это осуществилось бы, в пространстве между Землей и Марсом появилась бы новая независимая планета, — вечное яблоко раздора между двумя соседями.

От Роне Оро-Бера и Гени Оро-Моска не было никаких известий. Обоих вождей все считали погибшими, — все, за исключением одного человека.

В недрах Гималайских гор шла неустанная работа, беспрерывно выковывалось новое оружие борьбы.

Десятки самоотверженных ученых, совершенно порвавших с миром и отдавшихся исключительно науке, почти никогда не показывавшихся на поверхности Земли, самые имена которых не были известны никому, — день и ночь производили опыты с новыми элементами, под руководством юного гениального существа.

Кэну Роне было 22 года. Он обладал гениальной наследственностью и отлично развитым мозгом, с раннего детства культивировавшимся для известных целей.

Это было особенное существо, воплощенная идея служения Верховному Разуму, для которого вне этой идеи ничего не существовало.

С пятилетнего возраста рабочий день Кэна состоял из 24-х часов в сутки. Несмотря на непрекращающийся умственный труд, Кэн вырос сильным и крепким физически, божественно-возвышенным духовно.

В пять лет гениальному ребенку были открыты все тайны природы. В семилетнем возрасте он поражал отца сверхъестественным даром проникновения в суть вещей, поражающей способностью к широчайшим, телескопическим обобщениям, железною, непогрешимою логикою и еще чем-то, чему нет и не было определения на языке людей, но что можно назвать кровным родством с Космосом, слиянностью со всем сущим.