– Сарка! – громко крикнул мужчина, обернувшись; из одного из домов тут же вышла женщина.

Кивком он указал на старейшину; женщина, похоже, сразу поняла, что он имел в виду, и подошла.

Направив женщину, которую он назвал Саркой, к старику, мужчина похлопал его по спине, потом повернулся к Лоуренсу.

– Примите мои извинения, добрые путники. Он не наговорил вам ничего ужасного? – спросил он и кинул топор на землю, после чего небрежно вытер окровавленные руки о штаны. Похоже, он мгновенно понял, кто из компании путешественников говорит за всех. Подобные вещи совершенно очевидны для горожан, но те, кто живут в маленьких деревушках, часто испытывают с этим затруднения.

Лоуренса удивляли люди, живущие вот так, – люди, для которых богатство и общественное положение – не более чем фантазии.

– Нет, ничего. Однако я, по-видимому, спросил его о чем-то ужасном, потому что он, по-моему, сильно испугался… – ответил Лоуренс, пытаясь вытащить какие-нибудь полезные сведения.

Бородатый мужчина горько улыбнулся.

– Несчастья всегда приходят извне.

Похоже, он знал, как устроена жизнь. Возможно, этот человек в деревне отвечал за связи с внешним миром. Поэтому, если Лоуренс выкажет ему благодарность, она может вернуться сторицей.

– Меня зовут Крафт Лоуренс. Я бродячий торговец, – представился он и протянул правую руку.

Мужчина посмотрел Лоуренсу в лицо, потом на собственную руку, потом на протянутую Лоуренсом. И наконец он пожал руку.

– Ур Мюллер, – сообщил он. – Старейшину немногое может напугать. Либо пришло его время. Либо пришел сборщик налогов. Либо пришел кто-то, кто расспрашивает о дурных слухах.

Горные деревни не могут жить одним лишь земледелием и скотоводством – они должны полагаться и на охоту. Сложенные на груди руки Мюллера были вдвое толще, чем у Лоуренса, и вдобавок заляпаны кровью по локти, из-за чего выглядели еще более устрашающе. Лоуренс не ощущал злобы ни в нем, ни в двоих, стоящих по обе стороны от него; от этих мужчин с ножами и топорами в руках исходил лишь жар – надежное свидетельство того, что они только что занимались тяжелой работой.

Если Лоуренс сейчас пойдет на попятную, то этим будет подразумевать, что они перед ним в долгу.

– По правде сказать, мы пришли, чтобы услышать легенду об ангеле.

– Об ангеле? – мужчина насупил брови и кинул взгляд на спутников Лоуренса за его спиной. Потом, будто вдруг вспомнил что-то, продолжил: – А! Ты про это, да?

– Можем ли мы узнать больше? – спросил Лоуренс, со смиренным видом закатив глаза.

Мюллер рассмеялся веселым смехом охотника, хотя в нем чувствовалась и мягкость землепашца.

– Ха-ха-ха! Можешь так не угодничать. Готов спорить, в городе ты слышал много гадостей о нашей деревне. Они все уверены, что если ты живешь не в городе, значит, ты суеверный невежда. Ну, думаю, вокруг нас и впрямь немало деревень, где невежды живут, но это не про нас. Я тебе расскажу про эту легенду все, что знаю.

Если бы люди верили словам друг друга, в мире не было бы ни лжецов, ни воров; и сомневаться в ближнем не было бы повода.

Даже если бы этот мужчина был настолько хорошим лжецом, что Лоуренс не смог его раскусить, – Хоро-то ему обмануть не удалось бы.

– А теперь, добрый путник… господин Лоуренс, да? Ты и твои спутники уже ели?

Будь Лоуренс один, он бы не отказался от трапезы, даже если бы был сыт. Однако сейчас он был не один и потому кинул вопросительный взгляд на Фран. Изрядно постранствовавшая Фран, похоже, была с ним согласна.

– Нет, – ответил Лоуренс.

– Тогда приглашаю отведать оленя, которого мы только что забили, – сказал Мюллер и огляделся, видимо, в поисках человека, которому мог бы поручить это задание. – Вино[1], мы сами займемся дублением. Не одолжишь свой очаг?

– О, это провидение Господне, – шутливым тоном ответил мужчина по имени Вино.

Дубление кож – нелегкий труд. Взамен этого труда дать свой очаг и развлекать гостей, зная, что ему тоже достанется доля мяса и спиртного, – любой бы обрадовался.

Однако лицо Мюллера тотчас посуровело.

– Это не отдых, ясно тебе?

Он был не только здоровяком, но и мужчиной в расцвете лет; так что, когда он принимал угрожающий вид, это впечатляло.

Приветливый Вино втянул голову в плечи.

– Понял, понял. «Никакого спиртного», да?

Лоуренс искренне улыбнулся дружелюбию селян. И вдруг заметил, что Фран наблюдает за происходящим с явной тоской во взгляде. Она, по-видимому, выросла на юге, в доме богатого менялы; то, что она может тосковать по такого рода разговорам, выглядело странновато.

Лоуренс подивился, не вспоминает ли она о прошлых своих скитаниях, но тут Вино повернулся к нему и сказал:

– Ладно, давай сюда. За мной!

Лоуренс и его спутники следом за Вино подошли к типичному деревенскому домишке. Возле домика был клочок земли даже без ограды, а возле этого клочка – воткнутые в землю палки с привязанными козами и курами. Сбоку был большой навес, под которым сидела женщина с платком на голове и с ребенком за спиной. Она молола зерно в ручной мельнице.

Подойдя ближе, Вино позвал ее, потом поцеловал ребенка; Лоуренс решил, что эта женщина – жена Вино. Утерев пот со лба, она встала, оббила пыль с ладоней, затем подошла к Лоуренсу и чуть удивленно оглядела всю компанию. Наконец она кивнула, будто подтверждая, что берет на себя большую ответственность.

– Я пойду принесу дрова; пожалуйста, пройдите в дом и подождите там.

Вино кивнул; Лоуренс со своими спутниками вошел в хижину.

Вместо пола была просто утрамбованная земля; над очагом с потолка свисал крюк. В потолке виднелось маленькое окошко для выхода дыма. Лоуренсу показалось, что он заметил следы птичьих гнезд, нахально встроенных прямо в крышу. В уголке комнаты висели соломенные дождевики и корзины. Словом, это была типичнейшая зимняя хижина. В очаге еле теплился огонек, из-за чего казалось еще холоднее.

Фран приняла роль гостьи без малейшего стеснения и тут же уселась возле очага. Хоро и Коул принялись тыкать в связки лука, свисающие с крыши, и тут в хижину вернулся Вино с охапкой дров.

– Значит, вы здесь мелете муку вручную?

– Хмм? А, ну да. Свои вещи можете оставить здесь. Это мы сейчас добавим в огонь… вот так. Схожу за мясом, – проговорил Вино, ловко выкладывая дрова в очаге. Пару раз с силой подул, потом удовлетворенно кивнул и выбежал из хижины.

– Почему ты спросил? – поинтересовалась Хоро.

– Хмм?

Хоро выглядывала наружу сквозь щель между деревянными ставнями окна, вделанного в глиняную стену; она даже не оглянулась, задавая свой вопрос. Должно быть, она имела в виду приготовление муки.

– А, я просто подумал, что редко можно увидеть, как люди мелют муку вручную, когда совсем рядом река, – ответил Лоуренс.

Ручная мельница, которой пользовалась жена Вино, представляла собой по сути два плоских камня, лежащих один на другом; между ними можно было размолоть достаточно зерна, чтобы одной семье хватило на день. Но, конечно, чем больше камни, тем больше муки можно получить за один раз.

Поскольку делать достаточно муки, чтобы каждый день печь хлеб, для людей жизненно важно, в большинстве деревень, где рядом течет река, построили бы водяную мельницу, которой пользовались бы все жители. Но не бесплатно – как правило, мельницу возводит землевладелец, а потом взимает с селян и торговцев плату за пользование. С селян, которые мелют муку вручную, он, естественно, плату не берет; и все равно Лоуренсу показалось, что все это странно.

Хоро кивнула, хотя не совсем понятно было, приняла ли она объяснение Лоуренса. Возможно, ей просто было неинтересно.

Лоуренс сел по другую сторону очага от Фран; Хоро и Коул двинулись к нему. Лоуренс жестом показал Хоро, чтобы она села возле Фран. Она ведь играла роль спутницы Фран, поэтому сесть по-другому не могла. Хоро посмотрела раздраженно, но послушалась.

Фран все это время сидела молча, но Лоуренсу показалось, что она слушала, когда он объяснял про мельницы. Надо будет позже спросить об этом Хоро, подумал он – и тут вернулся Вино с полной корзиной оленины.