— Я думаю, что мы все вместе сможем построить наше будущее!

Раздались оглушительные аплодисменты. Первые несколько рядов вскочили на ноги, а за ними, словно волна, последовали и остальные. Мое сердце сильно колотилось, и я увидела Гранта улыбающимся с надеждой и радостно.

И еще... в аудитории плохо было видно в темноте, но некоторые люди оставались сидеть на своих местах. Эти люди настолько сдержаны по своей натуре, или же эти люди остались при своем мнении? Сколько их? Слишком много?

Грант вбежал за кулисы, обнял меня так сильно, что у меня затрещали кости. Он стоял напротив и улыбался, но его чуть-чуть трясло видно от зашкаливавшего адреналина, он был весь потный, и я не думаю, что это было как-то связано с жарой от софитов.

Я обняла его в ответ.

— Ты был восхитительным, Грант. Я не поняла сначала, куда ты клонишь. Она рассказала свою историю… но твоя гораздо лучше.

— Я надеюсь, что она была лучше, — прошептал он мне на ухо. — Я пытался заставить их увидеть… пытался заставить их понять…

И это был мужчина, который когда-то был наполнен решимостью совершенно не обращать внимания на свою компанию. Это был именно тот мужчина, который разбил катер, а сейчас говорил о своих чувствах. Он действительно изменился.

— Я так горжусь тобой, — сказал я и мой голос дрогнул.

— Я больше горжусь тобой, — ответил он и его голос потонул в моих волосах.

Я гладила его по спине, желая обезопасить его от будущего, каким бы оно не было, и обезопасить себя, от того будущего, которое он может принести мне.

— Что теперь будем делать?

Он вздохнул, и в этом вздохе я уловила всю свою тревогу, усталость, облегчение и трепет.

— Сейчас они будут голосовать, а мы будем ждать.

Я ненавижу ждать.

К счастью, Грант тоже.

Правда, мы ожидали в более комфортной обстановке. Наш номер был размером с футбольное поле и богатый.

Ковер был настолько черт побери с большим ворсом, что создавалось ощущение, будто в любую секунду вы можете погрузиться в него по колено. Мебель ручной работы с вышитыми шелковыми подушками стояла по всей комнате, так что можно было плюхнуться где угодно и приземлиться на подушку, прежде чем вы оторвете ноги от пола; фонтан в центре спокойно журчал. Картины, которые выглядели пугающими, потому что они могли принадлежать фантастической кисти Ван Гога или Пикассо, висели на стенах.

Персонал отеля аккуратно предложил различные деликатесы: лосось, пироги, курицу с карри, сэндвичи, летний пудинг, маринованные дольки арбуза, лимон, плитки белого шоколада, миндаль, смоченный в соке ягоды асаи и другие вещи, которые я даже не знала, что это, но пахли просто божественно.

Я говорю «пахли», потому не пробовала, мой желудок по-прежнему наотрез отказывался принимать любую еду, и тут же начинал устраивать полномасштабную революцию, как только я подумывала что-нибудь положить в рот. По сути, Гранту тоже было не до еды.

Чем мы занимались (в нашем тихом, высококлассном и элегантном номере) были чертовски нервными. Я медленно разрушала свой маникюр, а Грант ходил взад-вперед по люксу, словно кошка. Мне казалось, что он собирался проделать дыру в ковре или хотя бы тропинки.

— Сколько времени это займет? — в шестидесятый раз пробормотал Грант, взмахивая руками.

— Столько, сколько потребуется, — успокаивала я, несмотря на свою собственную тревогу. — Дай акционерам какое-то время. Это всего лишь обозначает, что они думают. — Хорошо бы, чтобы они все же думали быстрее.

Он продолжал пялиться на стены, словно хотел пробить их, и это еще больше вызывало мое беспокойство. Что если он ударит по картине? Но, вероятно, он смог бы покрыть стоимость, а если это оригиналы, а я подозревала, что так оно и есть, тогда вина, что я не остановила его вовремя и мир искусства потерял шедевр, никогда не позволит мне спокойно спать по ночам.

Грант начал потирать и сжимать руки, честное слово, именно потирать и сжимать, потом сжал кулак, и в этот момент я уже больше не могла терпеть. Я спрыгнула с подушки и оказалась перед ближайшим скорее всего Ван Гогом. По крайней мере, я смогу защитить его.

— Хватит, Грант! — скорее всего мой голос звучал несколько нервно и взвинчено, чем гневно. Он остановился на середине своего вышагивая. — Пожалуйста. Мы оба боимся сейчас и нужно либо перестать расхаживать по комнате, или... или найти другой способ выпустить нервную энергию.

— Ох, я согласен выпустить.

Язвительная улыбка отобразилась на его губах, когда он окинул меня сверху до низу голодным взглядом, который я безошибочно увидела в его глазах. Я почувствовала, как краснею.

— Я не это имела в виду.., — начала я, но он уже шагал ко мне.

Ладно, признаю: мои руки уже поднимались к нему, когда он взял меня на руки и понес в спальню, опустив на кровать, как будто я была хрупкой китайской вазой, которую он боялся разбить. Его потемневшие от похоти глаза пожирали меня, и я чувствовала, как мое сердце ускорилось, а дыхание стало прерывистым.

— А что ты имела ввиду? — спросил он.

— Ничего, — и потянулась к нему.

Он взял меня за руку, его сильные пальцы переплелись с моими и крепко сжал, как будто хотел удостовериться, что я все еще здесь.

— Ты нужна мне, — сказал он.

Я поцеловала его в щеку.

— Я знаю. — И он был нужен мне.

Он наклонился ко мне, и его теплые губы разожгли огонь на моей коже, когда он целовал меня в шею. Он смог также побороть свой смокинг, который я бы никогда не поняла, как снять, потому что в нем было слишком много всего. И Господи, но мне потребовалось немало силы воли, чтобы не попросить его оставить бабочку, когда он разделся до нижнего белья.

Моя рука скользнула по его обнаженной груди, очерчивая линии его жестких каменных мышц, дразня волосы на груди, перед тем как опуститься вниз и дотронуться до его эрекции через черные трусы. Он сразу же схватил меня за руку, и застонал мне в кожу, я покраснела и стала тут же мокрой между ног, уже давно отчаявшись получить его внутрь.

Его левая рука по-прежнему оставалась переплетенной с моей, правая же стала гладить и сжимать мою грудь через тонкую ткань платья. Мне не терпелось почувствовать его прикосновения своей голой кожей, поэтому я расстегнула его, Грант со страстным рычанием спустил его вниз по телу, и отшвырнул на пол, начиная сосать и кусать мою грудь через шелк бюстгальтера.

Он освободил свою руку, и его пальцы заскользили вниз к кружеву моих трусиков, а потом он нырнул внутрь.

Я заскулила, как только он дотронулся до моего клитора, видя звезды. Он опустился ниже, и я наслаждалась ощущением каждого его мускула на своей коже. Его горячий язык дразнил резинку у моих трусиков, и руки дернули их вниз, а затем его умелый язык ласкал вокруг клитора, погружаясь глубоко внутрь меня.

Я бесстыдно выгнулась к его голодному рту, упираясь руками в его мощные плечи, пока я извивалась и стонала его имя:

— Ах, Грант, о, Грант, о пожалуйста...

Мои глаза стали закрываться от экстаза, и он остановился.

— Смотри на меня, — приказал он, его голос был скрипучим и глубоким. — Смотрим мне в глаза, пока я лижу тебя. Посмотри мне в глаза и скажи, как тебе сильно нравится это, и как сильно ты этого хочешь.

Я заставила держать глаза открытыми, смотря в его решительные синие озера, и только смотреть в его глаза уже было способно сокрушить меня своей страстью, толкая к краю.

— О, Грант, пожалуйста,… я хочу это… я хочу тебя...

Я толкнулась к нему, и у него вырвался стон, он приподнялся на руках и скользнул в меня, словно домой, взглянув ему в лицо, я поняла, что он точно знал, что ему следует быть именно внутри меня, потому что этого хочет Вселенная.

Я ахнула, ощущая его внутри, даже лучше, чем было в моих воспоминаниях, еще сильнее. Он толкался в меня сильными ударами, наблюдая за выражением моего лица, наклоняясь вперед, чтобы медленно поцеловать след от каждой слезинки.