- Зато нам с Наумом пришлось с ним на болотах сшибиться.

- И зачем убивать, если есть множество других способов разобраться с ним, - продолжал Виктор, - так, чтобы он не раз и не два пожалел о тех девочках, которых заманил в паутину. Но забыть и простить я не могу. Я все же мужчина. И если я отвернусь и пройду мимо человека, из-за которого потерял двоюродную сестру и дядю, значит, я хоть и в штанах, но не мужик. Сам себя уважать перестану.

- А кстати, сейчас есть возможность его зацепить, - сказала Вероника.

- Что? поднял брови Морской.

- Я гуляла и зашла в кофейню. Он сидел за соседним столиком и, судя по всему, обсуждал с каким-то парнем "стартап" нового "Релакса" - уже здесь. Они говорили иносказательно, но "помещение неподалёку от гостиниц" и "кадры после обработки" - как раз из этой оперы. И ещё, они вспомнили Ованеса.

- А это кто ещё... А, вспомнил: хозяин "Релакса". А что именно они говорили?

- Что-то вроде: "Смотри, как бы не вышло, как в прошлом году у Ованеса" и ещё: "Это похлеще, чем было у Ованеса".

- А что о помещении и кадрах?

- Что вроде бы уже то ли купили, то ли покупают чью-то дворянскую резиденцию в центре города, а кадры после умелой обработки хорошо пойдут.

- Они тебя не видели? - нахмурился Виктор.

- Нет. Там не стулья, а диваны с высокими спинками. Но один раз он вскочил с дивана, пролив пиво на брюки, и я его узнала. Вспомнила, КАКИМ взглядом ты наградил его днём - испепеляющим...

- Ника, ты у меня сокровище, - Виктор привлёк девушку к себе. - Твоя зрительная память, острый слух и сообразительность - выше всяческих похвал. Да, теперь-то я точно крепко ухватил его за неудобосказуемое! Я тут уже законтачил с губернатором, наслышан о нем - человек старой закалки, афганец, и эдакую шваль на своей территории терпеть не станет. Если он узнает, что у него под носом собираются публичный дом открыть, то эти бизнесмены, - это слово Виктор произнёс с бесконечным отвращением, - на свободе долго не разгуляются! - он прошёлся по комнате, азартно поблёскивая глазами и потирая руки.

- Я слышала, как ты ему звонил.

- Кстати, он нас пригласил на чашку чая. Думаю, что ты не откажешься. Заодно и побеседовала бы с интересным человеком, может, напишешь. Ты ведь без работы на третий день затоскуешь, знаю я тебя, - он снова обнял Веронику.

- Затоскую, - согласилась девушка.

- И я тоже долго отдыхать не умею. Дауншифтеров не понимаю - бросают все, уезжают куда-то на самый живописный край света, где все за копейки и можно даже просто бананом с пальцы наесться, прежнее жилье сдают и живут на эти деньги. Ну, греют пузо на пляже, ныряют за какими-нибудь морщерогими кизляками, жарят кокосы на гриле, изучают позу лотоса или Агни Йогу, ищут себя и на все забили болт...

- Ты бы и двух дней так не продержался.

- А может, и одного. Кстати, в этом мы очень похожи, - усмехнулся Виктор. - Ладно, Ника, раз дауншифтеры из нас никакие и бездельничать не умеем, а асаны на пляже с бананом в зубах осваивать пока не хотим, я устрою тебе интервью с мэром Синеозерска, а сам дёрну Дымова: пусть местного шефа полиции расшевелит, а то и здесь тротуары рекламками "кисок-сосисок" разрисуют.

- Я даже Толкина ещё не дочитала, - призналась Ника, - с 16 лет так: начну читать, а потом отложу потому, что некогда... а потом опять начинаю с тем же результатом. При моем-то графике!

- Но тебя такой образ жизни устраивает?

- Пока да.

- И меня тоже. Минуточку, Ника, а ты не слышала, что они имели в виду, говоря, что это "хуже, чем у Ованеса"?

- Я не поняла. Они долго шептались так, что нельзя было разобрать ни слова. Слышала только, что у них возник какой-то "большой трабл" и что это "подстава".

- Та-ак, - Виктор прилёг на ее кровать, закинув руки за голову, - Ника, на всякий случай будь осторожна и не старайся самостоятельно решить этот квест. Ты знаешь, что эти "релаксы" неразборчивы в средствах, особенно - если что-то угрожает их бизнесу. Лучше положись на меня. В этот раз ты не одинока в своём расследовании.

- Ладно, Витя. Везёт же мне! Полтора часа назад я даже не подозревала, что наскочу на новое приключение. А потом замёрзла, зашла в кофейню...

- Видимо, такова у тебя карма, - улыбнулся Морской.

- И это говорит человек, который несколько часов назад давился смехом, слушая о водяных кристаллах, меняющим форму от музыки и слов! Ты непредсказуем: скептик и мистик в одном флаконе, - Вероника прилегла рядом с Морским.

- А может, я специально так себя веду, чтобы ты почаще думала о моей многогранной и непостижимой натуре, - прошептал ей на ухо Виктор и привлёк Веронику к себе.

*

Наум Гершвин возвращался в гостиницу, обойдя шесть табачных лавок - ни в одной не оказалось его любимых "Кэптен Блэк". Он жалел, что не запасся "Кэптеном" в Питере, понадеявшись на то, что в городке, живущем за счёт туризма, предусмотрено всё. Пришлось взять лучшее, что здесь было - "Парламент".

В Синеозерске Наум надеялся развеяться после недавнего судебного процесса, закончившегося пирровой победой. Он смог спасти клиента от тюремного заключения, добившись учёта времени, проведённого до суда в СИЗО и подвести статьи обвинения под амнистию. Подзащитного освободили в зале суда. Но он получил судимость и поражение в правах на пять лет. А все из-за свидетеля обвинения, которого притащила щучка-жена обвиняемого. Свидетель очень бойко и складно отбарабанил показания, которыми почти утопил подсудимого. Парень, при виде которого Гершвин сразу вспоминал песенку про голубой вагон, выступал, как пионер-отличник на сборе, держался нахально и самоуверенно и в кулуарах практически не скрывал того, что отрабатывает свой гонорар. В итоге подзащитный Наума остался практически гол как сокол - только и осталось, что квартира-маломерка в Луге. А все его питерское имущество и бизнес взяла под контроль жена, а в роскошной "восьмёрке" на Кронверкском тут же поселила секретаря с внешностью профессионального жиголо. И Гершвин жаждал реванша, готовил апелляции и рвался в бой - такого он спустить с рук не мог.

... - Да-да, оплата поступит в течение трёх суток. Нет, деньги у меня есть уже сейчас. Но за такой убитый дом не грех бы и скидочку сделать... У вас бы его за полцены не купили, это я такой добрый... В нем что, бомжи костры разводили? Да я в один только ремонт пару лямов всандалю, а ещё дизайн, обстановка... Ладно, посоветуйтесь. Но скажу вам честно - любой другой за эти горелые стены да битые полы и полцены бы не дал. Все, до связи, и вам не хворать!

Парень в джинсах и вельветовой куртке был так поглощён разговором по телефону, что не обратил внимания на идущего навстречу мужчину. Иначе непременно шарахнулся бы от адвоката, который недавно заставил его изрядно попотеть и нервно поёрзать на свидетельском месте в зале суда в Петербурге. А Гершвин сразу узнал этого блондинистого хлюста и замер, едва не раздавив между пальцами сигарету. "Ольминский! Я эту рожу в любой толпе вмиг узнаю! Так-так, офисный клерк покупает особняк? Два миллиона собирается потратить за ремонт? Тебе так щедро заплатили за показания против Вильского, или ты ещё где-то "капусту" косишь, ушлепок? Кого ещё "утопил"? Ладно, гад. Мир тесен. Ещё встретимся!"

Ничего не подозревающий Ольминский спокойно шёл дальше, набирая ещё чей-то номер, а Гершвин стиснул мощные кулаки: "Ну, я тебе припомню! Зря ты меня в марте так разозлил!"...

*

Тася, как и Гершвин, после ужина отправилась в центр города, где находились магазины. Она надеялась, что они здесь не закрываются засветло.

Познакомившись с Дмитрием и узнав, что он тоже планирует осмотр городских достопримечательностей, а значит, они могут оказаться и в одной группе, Тася спохватилась, что у неё никуда не годятся зонтик и солнцезащитные очки. Зонтик уже выцвел и "проседал" на тот бок, где у него сломались две спицы, а у очков оправа давно утратила первоначальный цвет да и футляр совсем облез. На даче в таких очках выходить ещё можно - баклажаны с грядки с перепугу не разбегутся, а вот на курорте, да ещё когда что-то намечается на личном фронте... Редко получалось так, что мужчина, пытающийся поухаживать за Тасей, нравился и ей. Чаще всего это были инфантильные мужчины, "Жени Лукашины", как называла их Тася, желающие обрести вторую маму, вот и обращали внимание на женщин "материнского" типа. Но Тася вовсе не жаждала получить на свою шею сорокалетнего "младенца". Развесёлые и часто хмельные любители пышных форм. "Голубоватые" ребята, которых привлекали мужеподобные женщины - такие восторгались, увидев Тасю в форменной одежде. Таких она отшивала сразу же. А вот Дима оказался почти идеалом, как она его себе представляла. Да к тому же, он тоже из Питера, живёт невдалеке от "Финика" и недавно развёлся. "А вдруг?" - мечтательно улыбнулась Таисия.

Жалея, что хозяева отеля не открыли на первом этаже магазинчики со всем, что может понадобиться постояльцам - в питерских отелях на первых этажах давно были превосходные торговые галереи - Тася нашла на карте Синеозерска "Фикс-прайс", проверила по телефону - ещё два часа будет открыт - и зашагала туда.

Примеряя очки, она увидела в зеркале, как от кассы направляется к камерам хранения парень в джинсах и вельветовой куртке, сразу показавшийся ей знакомым. А когда он подошёл к столу и стал перекладывать покупки из корзины в рюкзак, Тася сразу узнала его. Ольминский, фотографию которого показывала ей одна из ее подопечных, начинающая бизнес-вумен, хозяйка небольшой, но процветающей кофейни около Новой Голландии. Вернее, она была таковой, пока не вышла за Ольминского. Он довольно хитро "отжал" себе бизнес жены, а на неё навешал кредитов и подвёл женщину под следствие...

В другой раз Тася встретила его уже лично, в загсе, куда ходила, чтобы наконец-то получить штамп о разводе с мужем. А он выходил из ВИП-зала бракосочетаний под руку с юной девушкой в пышном, как облако, подвенечном платье. Едва взглянув на счастливого молодожёна, Тася сразу вспомнила фотографию, которую ей показывала женщина, осуждённая за кредитные махинации...