Находиться в одном классе с Шарлоттой было труднее, чем я думал, и после лекции я смылся через первую попавшуюся дверь.

Я также пнул первую мусорную корзину, оказавшуюся на моем пути, а потом врезал кулаком по деревянному знаку.

Не самый выдающийся из моих поступков, но я не знал, сколько еще смогу держать себя в руках.

— Черт! — крикнул я, когда понял, что вполне вероятно мог сломать себе руку. Знак остался неповрежденным. Мисс Кэрол будет не очень довольна. Игнорируя испуганные лица однокурсников, я вернулся в свою комнату перевязать руку.

К тому времени, как я туда добрался, она очень сильно отекла, но я перевязал ее бинтом и взял из холодильника пакет со льдом. Раз уж она не почернела, со мной, вероятно, все будет в порядке.

Моя рука просто адски болела, но я сам хотел чувствовать эту боль.

Брат оставил мне сообщение, где говорилось, что сейчас он занят с Кэти, но в другой раз хотел бы где-нибудь потусоваться со мной. С точки зрения Зака, потусоваться подразумевало напиться до потери сознания. Я обычно должен был затащить его в постель и повернуть ему голову набок, чтобы он не захлебнулся собственной рвотой. Единственным, кто получил бы удовольствие от такой «тусовки», был Зак.

Я приготовил чипсы с сыром в микроволновке, вытащил дедушкины виниловые пластинки и начал перелистывать их в поисках чего-нибудь успокаивающего.

Пальцы остановились на «Various Positions» Леонарда Коэна. Идеально. Я поставил пластинку и установил на место иглу проигрывателя. Затем подождал, пока шум и потрескивание исчезли в зазвучавшем ‘Dance Me to the End of Love’.

Жуя чипсы, я приступил к домашнему заданию по математике. Цифры мелькали перед моими глазами, и я не мог собрать их вместе. Я все еще думал о Шарлотте... о ее голосе. О ее глубоком, хрипловатом голосе, который вызывал мысли о сексе, горячей коже и спутанных простынях.

Я закрыл глаза и позволил голосу Леонарда завладеть мной.

— Привет, — сказал Девин, открыв дверь, и быстро моргнул, словно пытался очистить глаза. Или пытался понять, почему я вообще здесь нахожусь. Я мог бы обнаружить стоунера за версту.

— Привет, — отозвался я. — Ты остаешься на ночь?

До этого дня Девин провел в нашей комнате лишь одну ночь. Мне было интересно, где он шляется, но я никогда об этом не спрашивал.

— Нет.

Я также ни разу не видел его с книгами или рюкзаком, вообще, с любым признаком того, что он ходил на занятия. Это тоже была загадка.

Он бросил сумку на пол и прошел к своему компьютеру, больше не сказав ни слова. Я не стал выключать музыку, решив, что если с этим будет проблема, он сам может мне сказать. У меня были наушники. До этих пор он никак не отзывался о моей музыке, разве что спросил о проигрывателе.

— Что это за чертовщина?

— Леонард Коэн.

— Никогда о таком не слышал, — сказал он, посмотрев на меня так, будто я упомянул Адольфа Гитлера.

У меня не было больших надежд насчет будущего человеческой расы, если люди не знали даже, кто такой Леонард Коэн.

— Что случилось с твоей рукой?

— Ничего, — ответил я.

Прежде чем я успел спросить, не хочет ли он, чтобы я надел наушники, он сам вытащил свои, засунул их в уши и включил нечто, показавшееся мне грохотом железных мусорных баков с того места, где я сидел.

Я мысленно послал его в задницу и снова сконцентрировался на Леонарде.

Он ушел спустя несколько минут, едва попрощавшись. Мой телефон завибрировал, оповещая о сообщении от мисс Кэрол.

Как ты?

Нормально. Выживаю.

Она ответила сразу же.

Ты с ней поговорил?

Типа того. Она на меня наорала.

Я практически услышал ее смех, хоть самой-то ее здесь не было.

О, Алекс. Может, поступки скажут гораздо больше, чем слова. Ты должен что-то для нее сделать.

Например?

Демонстрация моей поврежденной руки вряд ли была тем, о чем подумала мисс Кэрол.

Ты же умный парень. Сам поймешь. Свяжемся позже?

Конечно.

Пластинка закончилась, и я встал, чтобы перевернуть ее.

Я осмотрел комнату в поисках подходящей идеи. Глаза остановились на крыше микроволновки, а точнее, на моей банке с чаем. Именно чай она хотела взять, когда я случайно или нарочно столкнулся с ней на днях.

У меня возникла идея. Для этого требовалась кофейная чашка, пакетик чая и черный маркер.

Возможно, это было чертовски тупо, но какая разница, в самом деле? Что вообще имеет значение, когда дело приходит к этому?

Лотти

До конца дня я больше не сталкивалась ни с Заном, ни с Заком Паркерами. К полудню я чувствовала себя разбитой, а голова была переполнена домашними заданиями. Мне также было необходимо найти себе работу, а еще заставить Уилла найти работу, чтобы мама прекратила укорять нас, чтобы мы научились обеспечивать себя самостоятельно.

С колотящимся сердцем я добралась до своей комнаты и обнаружила там еще одну записку от Кэти.

«Вышла погулять с Заком. Скоро буду».

Кто-то дорисовал рядом корявый пенис. Угадайте с третьей попытки, кто именно.

Она снова пошла гулять? Разве у нее не было сегодня уроков? Все равно. Она может заниматься, чем пожелает. Я ей не мать.

Я спокойно поужинала с парнями, а потом устроилась немного почитать. Я почти закончила «Пересмешника», но мне было нужно что-нибудь полегче. Я осмотрела свои полки, нежно улыбаясь названиям на обложках.

Мне нужен какой-нибудь милый романчик, чтобы отвлечься. Я почти уже уселась почитать классную книгу с множеством поцелуев, когда мне вдруг захотелось в туалет. Я открыла дверь и обнаружила за ней кое-кого с кофейной чашкой и шокированным лицом.

Зан Паркер. Снова.

— Ты что, преследуешь меня? Серьезно, тебе мало сегодняшнего утра? Мой брат и Саймон предложили надрать тебе задницу для меня, но я засомневалась, не лучше ли мне сделать это самой. Если ты не уберешься через пять секунд, я выйду и помогу тебе. Понял? — Неважно, что он был почти на фут выше меня. На моей стороне был гнев. Такой ярости даже в аду не видали.

Он молча выслушал мой поток упреков. Его губы не шелохнулись, но я могла поклясться, что он улыбается.

— Один, — сказала я, начиная обратный отсчет. — Два.

Когда я дошла до четырех, он вручил мне кофейную чашку и быстро ушел.

— Что с тобой, черт возьми? — крикнула я ему в спину. Девушка, которая как раз шла в ванную, развернулась и раздраженно посмотрела на меня.

— Прости, я не к тебе обращалась, — сказала я. Она взглянула на меня, как на сумасшедшую, и зашла в ванную.

Он остановился спиной ко мне в десяти футах дальше по коридору. Я заметила, что его левая рука была перевязана чем-то белым, как будто он ее поранил.

— Что ты от меня хочешь? Разве ты уже недостаточно взял?

Он медленно развернулся и на секунду его лицо исказилось. Я так привыкла к его безразличному виду, что это меня поразило.

— Я не могу взять ничего без твоего разрешения. Перестань наделять меня властью над твоей жизнью, — сказал он, затем повернулся и пошел к лестнице, прежде чем я успела что-нибудь ответить.

Я смотрела ему вслед абсолютно ошеломленная. Что такое с этим парнем? Девушка, на которую я накричала, вышла из ванной и поспешила в свою комнату, будто боялась, что я ее догоню и наброшусь на нее. Чудесно, теперь меня будут называть «Сумасшедшей, которая живет в конце коридора».

Кофейная чашка была бумажной, из нашего кафе. Вокруг нее извивалась надпись, сделанная мелким неаккуратным почерком. Внутри нашелся пакетик зеленого чая.

Ты была рождена с крыльями.

Тебе не предназначено ползать, так не делай же этого.

У тебя есть крылья.

Научись ими пользоваться и летай.

Ты не единственная, кто сожалеет.

Зан