Однако и с помощью правдивых фактов буржуазной пропаганде удается коренным образом изменить картину происшедшего, чтобы вызвать нужную реакцию аудитории. Разберем это на примере одной информации («Голос Америки»): «Вчера в Соуэто, пригороде Йоганнесбурга (ЮАР. — В. А.), продолжались студенческие демонстрации. Командующий военным округом заявил, что больше не будет выпускать арестованных досрочно, все должно идти законным (!) порядком. Полиция разогнала демонстрацию, парализовавшую городской транспорт. Убито 7 и ранено 39 человек. Демонстранты-африканцы захватили полицейский участок, завладели пулеметом и 19 винтовками. Рабочие, желавшие приступить к работе, не смогли прибыть на заводы из-за того, что не ходил городской транспорт. Один из колледжей в городе был захвачен бунтующей молодежью, в нем выбиты стекла, нанесен большой ущерб лабораториям».

Поскольку не указаны причины этих событий, нет лозунгов демонстрантов и многих других сведений, хотя правильно очерчены внешние контуры происходящего, создается впечатление, будто речь идет просто о хулиганских беспорядках. Это впечатление усиливается из-за отсутствия сведений о жестокости полиции. С помощью изображения угрожающих ситуаций с захватом оружия, погромом колледжа оправдываются действия правительства, а вместе с тем и само правительство, весь общественный строй и правопорядок расистского государства.

Фактически выводы («правительство ЮАР защищает закон и порядок» и т. п.), к которым должен прийти слушатель, заложены в самом тексте информации. Они получаются благодаря игре ценностных акцентов — симпатий и антипатий.

«Голос Америки» по мановению волшебной палочки совершает переодевание действительности. Революционные классовые бои превращаются в разгул безответственных толп. Нельзя забывать, что подобные акценты подтверждаются, укрепляются и множатся сотнями других передач и тысячами сцепленных между собой сообщений.

Нечто подобное проделала Би-би-си с информацией об убийстве председателя Прогрессивной социалистической партии Ливана, главы общины друзов Камаля Джумблата 16 марта 1977 года. В этом сообщении лондонское радио несколько отступило от традиционной чопорности. Оно подало его в чуть легковесном тоне светских новостей. Рассказывалось, каким экстравагантным человеком был этот Джумблат. От него всегда можно было ждать неожиданной выходки. Вот взял и укатил куда-то в позднюю пору, а потом его труп нашли за городом. Все. Точка. Это чудовищная дезинформация, ибо было совершено подлое политическое убийство видного деятеля национально-освободительного движения.

А теперь еще раз о «Голосе Америки», с неожиданным поворотом обыгрывавшем в августе 1975 года тему только что закончившегося хельсинского Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. Говоря о влиянии разрядки на внутреннюю жизнь современных государств, вашингтонский комментатор бросил фразу о том, что, мол, теперь и Советский Союз, и восточноевропейские социалистические страны будут уделять больше внимания повышению жизненного уровня населения. Будто до сих пор только на Западе думали о благе народа, а Советский Союз только «теперь» присоединился к радетелям трудящегося народа. Абсолютная ложь, так как капиталисты никогда не заботились о благе рабочих, это противоречит природе частной собственности. Социалистическое общество тоже по своей природе имеет целью развитие благосостояния народа. В отличие от капиталистических стран у нас целью производства не является капиталистическая прибыль. Но «Голос Америки» формально ни в чем не упрекнешь: действительно, в условиях разрядки КПСС и Советское правительство в состоянии выделять больше средств именно на эти цели.

Откладываясь в памяти человека на протяжении того времени, когда он подвергается (точнее — подвергает себя) воздействию такого рода пропаганды, подобная усеченная информация зацепляет определенное отношение к событиям, соотносит их с более широким идеологическим контекстом и может в определенных условиях вылиться в предубеждения к восприятию иной информации.

Существенным дополнением к приемам подбора и аранжировки новостей является комментирование. Оно начинается уже в тексте информационного сообщения, сколь бы кратко оно ни было. Этой цели служат продуманное употребление слов, терминов и выражений, вводящих слушателей в круг знакомых ценностей, в привычную идеологическую картину мира. Ей способствует незаметное вкрапление оценки вроде добавления фразы о том, сколько раз «это» происходило или что это «типичное» или «нетипичное» явление и т. п. В тех же целях употребляются и сжатые резюме выпусков новостей. Но главное — специальные комментарии, обзоры и т. п. С их помощью материалам придается идеологическая окрашенность. Комментарии помогают снизить или повысить эффективность информационного сообщения. В результате переданное нехотя сообщение о важном политическом событии, несмотря на очевидную значимость, может утратить для аудитории подлинный смысл или вообще оказаться заслоненным общими рассуждениями, а ничтожное происшествие — разрастись до размеров исторической закономерности.

Комментарии ведутся от имени «обозревателя», а не радиостанции, будто «обозреватель» может быть «сам по себе». «Самостоятельность» комментаторов подчеркивается персонифицированной интонацией, его «непредвзятость» — ссылками на разные источники.

Эта общая методика включает, кроме того, такие приемы, как заблаговременное планирование новостей и комментариев, политическая редакция текста, система повторения и разброса фактов. Например, повторение фактов в текстах разнообразных передач планируется так, чтобы подтвердить какую-то политическую концепцию, свести на нет нежелательное впечатление об известных событиях или постфактум создать им иную версию. И не имеет никакого значения, много или мало новых сообщений поступает с телетайпов или телеграфа и когда произошло данное событие.

Методика таких ухищрений не слишком сложна, но, чтобы их вскрыть, о них нужно знать. Тем более что самые элементарные трюки из их числа требуют весьма подробных разъяснений. Скажем, берется какой-то факт из жизни социалистической страны и вставляется в тексты всех выпускаемых на ее языке информационных передач за день, за несколько дней, за неделю и т. д. Этот факт делается предметом комментирования, в сводке «последних известий» о нем будет рассказываться на строчку больше, чем о других событиях в мире. Само собой получится, что он приобретет необычайную значимость и подавит все остальные сообщения. Он станет фактом исключительным, событием первостепенной важности, сенсацией дня.

Драматизация факта на этом не завершается. Незамысловатым приемом его превращают еще и в единственное событие внутренней жизни данной социалистической страны. Для этого изо дня в день, от одной сводки новостей к другой, из комментария в комментарий (даже по другому вопросу), из обзора печати к обзору ни о каких других событиях жизни в этой стране — ни слова. Разве что упомянут о событии, которое еще больше оттенит мнимую значимость первого. Может создаться впечатление, что вся жизнь в стране вращается вокруг него, что от его развития зависит ее будущее, что это ведущее противоречие развития. На самом же деле для данной социалистической страны оно не имеет принципиального значения. И если бы не настойчивое «деидеологизированное» вдалбливание, сведения о нем могли бы заинтересовать лишь досужих сплетниц.

Впрочем, для «боевиков» психологической войны даже и это необязательно. Главное — поставить этот факт безусловно в фокус внимания. Пересуды о нем отвлекут аудиторию от подлинно важных проблем, вызовут подспудное недоумение относительно отсутствия полемики по этому поводу во внутренних каналах информации и пропаганды и т. д. Для организаторов идеологических диверсий уже это успех. Создание внутренней напряженности и есть задача психологической войны. На ее почве возникают идейные колебания — основа для восприятия скрывающихся за фальшивой информацией идей, возрастают обманчивые иллюзии, получают распространение панические настроения, импульсивные, необдуманные поступки. Люди оказываются обманутыми сознательно извращенными фактами, и обман этот нередко бывает очень трудно обнаружить. В конце концов жизнь его обязательно разоблачит, но для этого нужно время, подчас немалое. Пока это произойдет, как случилось, например, во время чехословацких событий 1968 года, кое-кто оказался одураченным и в панике успел совершить поступки, противоречащие его собственным взглядам и убеждениям, его подлинным интересам. Такое может произойти не только с легковерными обывателями. Психологизированной пропаганде империализма может поддаться и иной политически грамотный человек, который, пользуясь выражением В. И. Ленина, даст себя «подавить известному числу печальных и горьких фактов» и потеряет «способность трезво учесть силы»[1].