— Ах, какие речи, — съязвил Уоткинс. — Как будто мы поверим, что этим проклятым Шериданам есть до нас дело.

— Ага, ты прав на этот счет, — согласился Джой, придвигаясь ближе к Алану. — Учитывая то, что наши жены и дети уже который год голодают, думаю, они были бы рады смене руководства.

Алан взглянул на своего безмолвного управляющего, затем отвернулся от Беллами и Уоткинса и покинул шахту. На выходе его тут же окружили две дюжины рудокопов с лицами, почерневшими от въевшейся пыли. Хуже того, тут были и женщины с детьми.

— Убийца! — закричали они, потрясая кулаками. — Мы сыты по горло твоим бестолковым ведением дел!

Кто-то швырнул в него овечьим пометом. Другой камнем, который рассек Алану кожу под правой бровью. Внезапно все вокруг превратилось в красный туман, когда толпа хлынула вперед, поглотив его потоком молотящих кулаков и пинающих ног, заставив опуститься на колени и прикрыть лицо.

— Прекратите! Прекратите! — послышался женский голос.

Затем прогремел ружейный выстрел, и беснующаяся толпа затихла.

Медленно покачиваясь, Алан поднялся на ноги и попытался вытереть рукавом кровь с лица. Позади толпы на тележке возвышались две фигуры: мужчина в развевающейся накидке с винтовкой в руке… и женщина — о боже — в мантилье с лисьим воротником, с закрученными в узел волосами и очками на носу. Она ткнула хлыстом в толпу, словно это был штык.

— Люди! — крикнула Эмма. — Вы похожи на стаю злобных гиен!

— Кто это такая, черт побери? — проворчал кто-то.

Алан застонал, и у него промелькнула мысль отдаться на милость кровожадной толпы.

Ральф спрыгнул на землю, затем помог сойти Эмме. Высоко вскинув подбородок, глядя прямо перед собой, она шагнула в толпу, поднимая брови на любого, кто осмеливался встать у нее на пути. Наконец подойдя к Алану, она посмотрела на него:

— Возможно, вы соизволите представить меня своим коллегам.

В ответ Алан лишь холодно улыбнулся.

— Что ж, прекрасно. — Повернувшись, она сказала: — Я жена мистера Шеридана.

Тишина, потом кто-то гоготнул. Кто-то прошептал:

— Я ее знаю. Это дочка лорда Кортни.

Толпа попятилась, давая ей больше места. Ральф подошел и хлопнул Алана по плечу:

— Вижу, ты демонстрируешь свой обычный такт и очарование, Мердок.

Алан закрыл глаза.

— Что, черт возьми, вы здесь делаете?

— Полагаю, не имеет никакого значения то, что мы с твоей женой только что спасли твою шкуру.

Алан осторожно дотронулся до рассеченной губы, разбитой челюсти и распухшего века.

— Похоже, ты немного опоздал, Ральф. Это было случайно или намеренно?

— А ты как думаешь?

— Думаю, ты, возможно, подстрекал их.

— Не угадал. Я не наблюдатель. Я больше склонен к участию. Я бы сломал тебе челюсть.

Эмма бросила на них суровый взгляд через плечо:

— Думаю, джентльмены, сейчас не место и не время для колкостей. — Обращаясь к Алану, она добавила: — Осмелюсь заметить, сэр, что вам следует поскорее выйти из этого довольно опасного положения, иначе они внезапно вспомнят, что больше злы на вас, чем ошеломлены моим появлением.

Ральф усмехнулся.

Алан сердито посмотрел на него.

— Добрые люди, — сказала Эмма достаточно громко, чтобы быть услышанной сквозь новый гул недовольства. — Убийство вашего работодателя крайне недостойный добрых христиан поступок. И какую пользу оно вам принесет?

— Доставит большое удовольствие! — выкрикнул кто-то.

— Могло бы доставить… если бы вы не оказались после этого без работы или на виселице. Сладок ли окажется вкус мести, когда ваши дети будут умирать с голоду?

— Наши дети уже и так умирают! — крикнула женщина.

Гул одобрения пронесся по толпе.

Повернувшись к Ральфу, Эмма сказала:

— Думаю, нам следует найти нейтральную почву, милорд. Боюсь, мы ничего не добьемся до тех пор, пока эта ситуация не будет разрешена.

Нейтральной почвой оказалась таверна «Золотая подкова». После длительных препирательств двери были закрыты для всех, кроме Беллами, Уоткинса, Филлиса, Ральфа, Алана и Эммы. Рассевшись по обе стороны стола, они все молча ждали, пока хозяин таверны поставит на стол кружки с темным элем. Затем трактирщик встал, уперев руки в бока, недовольно поглядывая на Алана и Ральфа. Ральф ответил ему взглядом, в котором ясно читался совет держать свое мнение при себе. Алан не отрывал глаз от Эммы, когда она взяла свою кружку и поднесла ко рту.

— Это все напрасная трата времени, — проворчал Джой. — Я не привык иметь дело с женщинами.

— Ага, — поддакнул Майкл. — С каких это пор Шериданам требуется, чтобы за них говорила баба?

— Я ни за кого не собираюсь говорить, — ответила Эмма. — Но очевидно, что вы, джентльмены, расходитесь с моим мужем по вопросу руководства этими рудниками.

— Чертовски верно, — отозвался Джой. — Оттого, что мы сыты по горло пустыми обещаниями.

— Понятно. Мы с графом Шериданом обсуждали этот вопрос, и, надеюсь, вы все согласны, что основная проблема состоит в недостатке денежных средств у моего мужа… и плохом руководстве.

Алан сузил глаза.

— Таким образом, — продолжала Эмма, — я здесь для того, чтобы гарантировать вам, что будет сделано все возможное, чтобы обеспечить благополучие рабочих и их семей.

Майкл холодно взглянул на нее:

— И как вы собираетесь это сделать, мэм?

— Подписав контракт, в котором мы с мужем гарантируем определенные права и привилегии каждому работнику, включая гарантию прибыли, реконструкции, ремонта и…

— Прошу прошения, — вмешался Алан, поднимаясь со стула. Холодно улыбнувшись Эмме, он мягко обхватил ее руку своими поцарапанными пальцами и добавил: — Я бы хотел поговорить с тобой наедине.

Эмма последовала за Аланом в заднюю часть таверны. Он не отодвинул для нее стул, но уселся на свой верхом, спиной к дверям, и сверлил ее взглядом до тех пор, пока она не села, сплетя пальцы вокруг сумочки, лежащей на коленях. Она спокойно и открыто встретила его взгляд.

— Я благодарю тебя за помощь, но зачем, черт побери, ты лезешь в это дело?

Эмма открыла сумочку и, достав носовой платок, протянула его Алану:

— У тебя кровь на лбу, вытри.

Он не обратил внимания на платок.

Эмма пожала плечами и убрала платок обратно в сумочку.

— Я думаю, Эмма, тебе пока есть чем заняться в Шеридан-холле.

— Ты имеешь в виду свою мать, полагаю.

Алан бросил взгляд на брата:

— Он знает о Лауре?

Она кивнула.

Алан на мгновение прикрыл глаза. Он выглядел осунувшимся, как если бы мало спал последние недели.

— Это дело тебя не касается, — сказал он.

— В самом деле? — Ее взгляд пробежал по нему. — Неприятности налицо и…

— И вы с моим братом убеждены, что я неспособен справиться с ними. Проклятие! — Он стукнул кулаком по столу так, что Эмма подпрыгнула. — Я не закрою эти рудники и никогда не продам их Лондондерри.

— Граф Шеридан упоминал, что шахты практически отработаны. Это кажется разумным решением проблемы, — заметила она.

Алан откинулся на стуле и устало воззрился на старые перекладины низкого потолка.

— Не понимаю… Сколько бы денег я ни спускал в эти проклятые шахты, ничего не могу добиться. И, несмотря на все мои усилия обеспечить их безопасность, несчастные случаи продолжаются.

— Так зачем упорствовать? Почему не продать?

— В противоположность тому, что ты обо мне думаешь, меня волнует судьба этих людей. Если Лондондерри завладеет шахтами, он привезет сюда кучу своих горилл для работы в штольнях, и люди Винсайда будут уволены. Такое уже было.

— И все же они предпочитают рискнуть, чтобы избавиться от тебя. — Эмма оглянулась на мужчин. — Возможно, если я поговорю с ними…

— Нет. — Выпрямившись, Алан презрительно скривился. — Думаю, ты сделала уже достаточно.

— Гордыня до добра не доведет, — ответила Эмма, подняв подбородок, затем встала со стула и вернулась к собравшимся. — Джентльмены, — заявила она, шлепнув сумочкой по столу. — Мы с мистером Шериданом пришли к решению, что надо принять меры по исправлению неблагоприятной ситуации, сложившейся на рудниках. — Алан подошел сзади, и атмосфера заметно накалилась, однако она сделала глубокий вдох и продолжила: — Мистер Филлис, прошу вас.