В июне мы залечивали нанесенные нам раны. Я в то время был командиром округа Армии Людовой Домбровского бассейна, а после смерти «Болека» пришлось мне возглавить Хжановский подокруг. Целый месяц у меня было ощущение пустоты. Должность моя была скорее номинальной — у меня не было точных сведений о положении в районе, а редкие беседы с уцелевшими товарищами давали не очень ясную картину всего происходящего.

Однако мы не могли просто так сидеть в лесу и сложа руки дожидаться конца войны. Постепенно мы освоились с новым положением и начали осторожно завязывать контакты в городах и селах. В отряде было четверо уроженцев Домбровского бассейна, остальные были преимущественно из Хжановского района, поэтому-то лучше всего пошло у нас дело в Хжановском районе и Домбровском бассейне. Прежде чем привлекать новых людей в организацию, мы учитывали и такие обстоятельства, как место их работы и жительства, возможность свободного передвижения, соседей и прочее. В сравнительно короткое время нам удалось наладить четко работавшую сеть связных, создать явки, восстановить работу разведки, без которой и думать было нечего о серьезных боевых действиях.

На исполнительном комитете из шести человек, избранном в августе, лежала вся работа округа. До освобождения нам так и не удалось наладить контакт с ЦК. Мы действовали самостоятельно. Это не означало, что мы ничего не знали о событиях, происходивших в освобожденных районах Польши. Уже в августе мы получили экземпляр «Манифеста Польского Комитета национального Освобождения» и тут же приступили к выполнению его призывов.

Мы сформировали подпольный Воеводский Народный Совет Силезии. В него вошли восемнадцать представителей V округа. Председателем стал Здислав Вишневский, заместителем Францишек Недзюлка. В него входили товарищи Юзеф Фаруга и Адам Музык, а наш IV округ был представлен «Вицеком» и мною.

Вскоре был образован и подпольный народный совет Хжановского повята. Организовать его поручили мне.

Стоял воскресный день. В Либёнже, в шахтерский домик «Комара» — Эугениуша Трепы, в котором должно было состояться собрание, стали поодиночке приходить товарищи. И только под вечер собрались все.

Я пришел последним. Дверь мне отворили на условный стук. Из маленьких сеней «Комар» ввел меня в комнату. За столом сидело шесть человек. Могло показаться со стороны, что они играют в карты, которые были разбросаны тут же по столу. «Комар» представил меня:

— Начальник штаба округа товарищ «Здих».

Минут пятнадцать я говорил о «Манифесте ПКНО», о необходимости создания местных органов рабочей власти на территориях, еще оккупированных немцами. С той минуты, когда первый польский или советский солдат появится в Хжанове, подпольный народный совет должен взять на себя власть в повяте. Наступили сумерки. Кто-то из присутствующих, включая электрическую лампочку, спросил, успеем ли мы закончить заседание при ее свете или придется зажигать свечи? Речь шла о перерывах в подаче тока, так как к тому времени мы уже приступили к уничтожению электролиний.

Тут уж я с полной уверенностью мог ответить, что на этот вечер у нас ничего не предусмотрено, но на ближайшие дни не худо запастись свечами.

Потом была принята присяга. Все встали и торжественно повторили:

Я предложил избрать председателем совета «Комара». Предложение мое было принято единогласно, и все поздравили «Комара» с новой должностью. Заместителем «Комара» стал Игнаций Буяк. Впоследствии состав совета был расширен до 16 человек. В числе прочих в состав совета вошли: Францишек Бались, Эдвард Цекера, Ян Дружбик, Макарий Юрчик, Ян Пшебиндовский, Ян Павловский, Тадеуш Пайонк и Антони Шарый. В совет вошли в большинстве члены ППР, затем представители фабричных комитетов, члены ППС и беспартийные.

Выбор «Комара» председателем совета был удачным и правильным. Когда через несколько месяцев гитлеровцы в панике покидали Хжанов, Эугениуш Трепа, войдя в здание предвоенного старостата, тут же принял управление и не оставлял своего поста еще пять лет.

Сейчас на одном из шахтерских домиков, которых так много в Либёнже, висит памятная доска с надписью:

Уже в июле — августе силезские партизаны Армии Людовой приступили к боевым действиям. В Домбровском бассейне возник лесной отряд под командованием «Мушки». С апреля по июль 1944 года «Мушка» сражался в нашем отряде имени Ярослава Домбровского. В июле ему было поручено организовать отряд в Домбровском бассейне. Вместе с ним ушли от нас «Сковронек», «Вацек» и «Кропка». Нам было жаль расставаться с этими хорошими и храбрыми солдатами. Несколько месяцев делили мы с ними радости и горести партизанской жизни, и это спаяло нас больше, чем обычная дружба. Очень скоро отряд «Мушки», насчитывая уже 18 человек, устроил себе бункер в околице Зомбковице. Уже 20 августа одна из групп вновь сформированного отряда совершила диверсию на железнодорожной линии Голонуг — Зомбковице, разбив паровоз и 18 вагонов, что прервало движение на 8 часов. Чтобы добыть оружие, они совершили несколько смелых налетов, в том числе на пост жандармерии в Зомбковице, на караульное помещение баншутцев, на квартиру шефа гестапо в Бендзине. С интервалами в несколько дней аловцы трижды наведывались в кассу трамвайного парка в Бендзине, реквизировав несколько десятков тысяч марок.

Вслед за майским арестом К. Сумнера — «Серпа», члена окружного комитета и штаба АЛ, Бельская организация понесла тяжелые потери. 5 августа в Вильковицах был разбит отряд «Квасного» численностью в семь человек, окруженный 32 жандармами и семью гестаповцами. Погибли на месте шесть партизан, и только одному удалось спастись. Командир отряда «Квасный» находился в то время в Бучковице в доме Лусхинского. На рассвете следующего дня немцы окружили дом Лусхинского. «Квасный» не сдавался. Сопротивляясь до последнего патрона, он погиб. Место павших заняли живые, и командование создало в начале августа отряд «Семпа» — Константия Герущака, который начал свои действия в окрестностях Тарганц Вадовицкого повята. Отряд был вооружен, а оружие его было добыто в военных казармах в Бельске. Хитроумным приспособлением удалось тогда бесшумно выломать решетку на окнах склада и захватить 2 пулемета, 29 десятизарядных карабинов новейшей конструкции, 3 пистолета и большое количество патронов. Излишки добытого оружия усилили огневую мощь отрядов «Клусовника» — Эдварда Саблика и «Менкого» — Тадеуша Хандзлика.

Интересно, что операция эта была выполнена всего лишь пятью аловцами, хотя разработанный ранее план предусматривал участие четырнадцати человек.

Несколько карабинов попало и в наш отряд. Их привезла поездом связная «Хеля» — Мария Фаруга, в специальном фанерном футляре. Ей удалось благополучно миновать Освенцим — станцию, пользовавшуюся у нас недоброй славой. Однажды именно там попали в облаву «Гранат» и «Кравец», у которых были с собой «левые» документы и оружие. Все кончилось благополучно, хотя им и пришлось пережить неприятные минуты.

Улучшилось техническое оснащение V округа. Нам удалось добыть около 8000 типографских литер и бумагу и благодаря этому отпечатать несколько сот экземпляров «Устава Армии Людовой».

Одновременно было отпечатано более десяти тысяч экземпляров обращения к польскому населению, призывавшего к саботированию оборонительных приготовлений немцев, и столько же листовок, посвященных пятой годовщине начала войны. Листовки эти были распространены среди жителей Силезии, Домбровского бассейна, Хжанова и Бельска.