Поиск
Меньшевистским лицемерам*
Меньшевистские повадки
И речей их дребедень,
Их бесстыжие нападки
Знаем мы не первый день.
Передержки, подтасовки,
Резолюций лживых пук,
Хитроумные уловки,
Воровская ловкость рук.
Если врут – то без заминки,
Если плачут – то навзрыд,
Обездоленные свинки
У разрушенных корыт.
Буржуа? – Позвольте ручку!
Большевик? – Долой! Ату! –
За какую ж вы получку
Продаете бедноту?
Возмущаясь «безобразьем»
Петербурга и Москвы,
Над несчастным Закавказьем
Что теперь творите вы?
Что вы скажете, к примеру,
Если, взяв у вас урок,
Примерять к вам вашу меру
Мы начнем… в ближайший срок?
На завалинке*
(Беседа деда Софрона)
Кто на завалинке? А, ты, сосед Панкрат!
Здорово, брат!
Абросим, здравствуй! Друг Микеша, это ты ли?
Ну, что вы, деда не забыли?
А я-то до чего вас, братцы, видеть рад!..
Покинувши на время Петроград,
Прибрел я, старина, в родную деревеньку.
Что? Как мне в Питере жилось?
Перебивался помаленьку,
Всего изведать довелось.
С врагами нашими за наше дело споря,
Немало вытерпел я горя,
Но… терпит бог грехам пока:
Не только мяли нам бока,
Мы тоже кой-кому помяли их изрядно.
Да, схватка крепкая была…
Как вообще идут дела?
Ну, не скажу, чтоб очень ладно:
Тут, глядь, подвох, а там – затор.
Народные враги – они не дремлют тоже.
Одначе мы… того… нажмем на них построже.
Чай, не о пустяках ведем мы с ними спор.
Не в том суть нашей схватки,
Что мироедов мы уложим на лопатки.
Нет, надо, чтобы враг наш лютый – сбитый с ног –
Подняться больше уж не мог.
Иначе, милые, сыграем мы впустую.
Подобный проигрыш случался зачастую.
Раз наши вечные враги,
Очнувшись, сил накопят,
Они не то что гнуть начнут нас в три дуги,
А всех в крови утопят.
И учинят грабеж такой,
Что ой-ой-ой!
Вот почему всегда твержу я,
Чтоб по головке, мол, не гладили буржуя.
Вот, други-братцы, почему
Из щелкоперов кой-кому,
Умам трусливым и нелепым,
Я стариком кажусь свирепым.
А вся загвоздка в том, что я твержу одно:
Родной народ, тебе другого не дано.
Сваливши с плеч своих грабительскую шайку,
Завинчивай покрепче гайку!
Завинчивай покрепче гайку!!
И если хочешь ты по новой полосе
Пройти с сохою трудовою,
Все корни выкорчуй! Все корни злые, все,
Со всею мусорной травою!..
Лукерья*
У бабушки Лукерьи Кривобокой
До старости глубокой
Осталася привычка юных дней
Все прибирать к рукам, что под руку попало,
Свое, чужое – горя мало:
Была б кладовка лишь полней.
Сама, должно, в грехе она была зачата,
В нее же все пошли и дети и внучата.
Одначе, ежели случалося порой,
Что бабе правду всю кто скажет без утайки, –
За честь своей семьи (сказать вернее – шайки!)
Вставала бабушка горой:
«Мой Кузька гуся спер? Где? У кого? Откуда?
Гусь сам ко мне забрел во двор.
Что? У соседа Клим стянул овса три пуда?
А кто поймал, скажи? Не пойман, так не вор.
У Еремеевых Машутка
Стянула, баешь, полотно?
Ну, вот! Ребяческая шутка.
И было это так давно.
Я, милые, детей учила не плохому.
Был, правда, грех, что Клим, забравшись в клеть к Пахому,
Был пойман и избит. Ну что ж? И поделом.
И не журила ль я его пред всем селом?
Всю, как рукой, не я ль с него сняла заразу?
Не пойман больше Клим ни разу,
Хотя… Кто нынче без греха?
Что? У кумы, соседки Насти,
Сама я, говоришь, стянула петуха?
Смешала со своим, – не разобрала масти.
Ох-ох! Глаза не те и память уж плоха!»
* * *
Лукерьи речь – бесстыжьи бредни.
Однако, выслушав намедни
Речь меньшевистского вождя,
Я подивился, уходя,
Его лганью и лицемерью:
Он в краску б мог вогнать Лукерью.
«Кукушечка»*
Нет Государственной думы и вообще никакой арены.
Ку-ку, ку-ку, кукушечка!
Так грустно не кукуй!
Мадам Кускова, душечка,
О прошлом не тоскуй!
Ах, было счастье – минуло.
И отцвела любовь!
Что минуло, то сгинуло
И не вернется вновь!
Молитвы благодарственной
Царю не возносить
И Думы государственной
Уже не воскресить!
Не прогремит командою
Родзянки зычный крик.
С корниловекою бандою
Спасается старик.
Нежданною отрадою
Звучит – «Владивосток».
Идти ль туда с лампадою?
Ах, что он даст, микадою
Посаженный росток?
Гучков в Китае молится
«Большому кулаку».
И хочется и колется…
– Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку!
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: