Через неделю после авианалета, устав от нескончаемых учений, Ильич вернулся в Амман и попытался встретиться с лидером Народного фронта. “Никто не принимал меня всерьез. А ведь я приехал воевать”, — вспоминал Карлос позднее.{64} Абу Семир, член Политбюро, отвечавший за положение дел в иорданском секторе, выслушал Карлоса и направил его в элитный тренировочный лагерь подготовки коммандос, где учились исключительно арабы, в основном из Палестины. Там-то и началась его “походная жизнь”. “Из соображений безопасности мы постоянно меняли местоположение”, — вспоминал Карлос.{65} Здесь он тоже удостаивался высших оценок от своего начальства. Однако ему не удалось выполнить задачу, доверенную ему его московскими товарищами: ни один из венесуэльских студентов так и не попал на Ближний Восток, потому что он просто не мог с ними связаться. “Я знаю, — объяснял он позднее, — что они вернулись в Венесуэлу. И половина из них оказалась в тюрьме”.{66} Если бы Карлосу не удалось уехать на Ближний Восток, его ожидала бы та же участь.
Еще до завершения обучения Карлосу была доверена “дипломатическая” миссия. В своих показаниях французским следователям он заявил, что в течение 1970 года он несколько раз посещал Францию, используя свой венесуэльский паспорт. На вопрос, почему он отказывается объяснить цели этих поездок, Карлос обтекаемо ответил: “Я не отказываюсь. Просто я хочу показать вам, что вопросы, которые вы мне задаете, противоречат интересам Франции, и вы просто хотите выкачать из меня информацию”.{67}
Война, которую Карлос с таким нетерпением ожидал, разразилась в результате не с заклятыми врагами Народного фронта, а была начата против самих же арабов, которые с большим трудом уживались друг с другом, создав сотни конкурирующих независимых группировок. Согласно одному из опросов, иорданское правительство насчитывало пятьдесят две палестинские группировки на своей территории, часть из которых проповедовала не ислам, а марксизм с высоты минаретов. Молниеносные набеги палестинских боевиков на Израиль и вероломное укрепление базы Народного фронта на восточном берегу реки Иордан подрывали власть короля Хусейна и делали его страну уязвимой для израильского возмездия. В феврале 1970 г. палестинские феддаины в течение трех дней вели бои с иорданской регулярной армией на улицах Аммана. Они вынудили монарха отменить декрет, запрещавший им открыто носить оружие в черте города и предписывавший сдать его вместе со взрывчатыми веществами.
Несколько месяцев спустя Народный фронт осуществил акцию, которая затмила все предшествующие. 6 сентября 1970 года отряд Хаддада попытался захватить одновременно сразу четыре самолета, летевших в Нью-Йорк, на борту которых находилось несколько сот пассажиров.
Самая трудная задача была поставлена перед Лейлой Ха-лед, которая должна была захватить “Боинг-707” авиакомпании “Эль-Аль", совершавший рейс на Нью-Йорк из Тель-Авива через Амстердам. Интерпол внес имя Лейлы Халед в розыскной список угонщиков после похищения ею самолета компании TWA годом раньше. Но прелестная Лейла изменила свою внешность с помощью пластической операции, сде-данной ей немецким хирургом, так что служба безопасности Израиля не смогла узнать ее в жизнерадостной полногрудой мексиканке в сомбреро и болеро, которая совершала свадебное путешествие в сопровождении своего псевдомужа, роль которого досталась Патрику Аргуелло, американцу никарагуанского происхождения. Когда самолет пролетал над территорией Восточной Англии, они поднялись со своих мест и с пистолетами в руках направились к кабине пилотов. Однако пилот успел послать самолет в пике. В результате неожиданного маневра оба террориста упали, и в последующей неразберихе сотрудник израильской службы безопасности застрелил Аргуелло — правда, тот успел выдернуть чеку гранаты и швырнуть ее в проход между креслами. К счастью, она не взорвалась. Лейла Халед попыталась вытащить гранаты, спрятанные в бюстгальтере, но была сбита с ног пассажирами, которые едва не растерзали ее на месте. Но это не шло ни в какое сравнение с тем, что ожидало ее в аэропорту Хитроу, где самолет вынужден был совершить аварийную посадку: британская полиция и служба безопасности “Эль-Аль”, ухватив ее за ноги и за руки, устроили форменное перетягивание каната, выясняя, в чье распоряжение она должна поступить, пока, наконец, израильтяне не отказались от своих попыток забрать Халед.
Смерть Аргуелло была первой потерей иностранного добровольца в команде Хаддада.
Следующая попытка угона тоже пошла не по плану. “Боинг-747”, принадлежавший компании Пан-Ам, захваченный в Амстердаме, оказался слишком большим, чтобы безопасно приземлиться в аэропорту, выбранном Хаддадом и расположенном в иорданской пустыне возле Зарги. Поэтому самолет пришлось посадить в Каире. Пассажирам и команде дали всего несколько минут на то, чтобы очистить лайнер, после чего самолет был взорван. Зато два других рейса — “Боинг-707” компании TWA из Франкфурта и швейцарский самолет “ДС-8” из Цюриха — были посажены, как и планировалось, на отдаленной базе, которая в свое время принадлежала Королевским ВВС и носила название “поле Доусона”. Палестинцы переименовали это место в “аэропорт революции”.
Наиболее известной фигурой среди боевиков, сопровождавших пассажиров, был Абу-Шариф. “Примите наши извинения, — обратился он к ним. — Нам пришлось похитить ваш самолет и посадить его в пустыне, в Иордании. Иордания — это страна на Ближнем Востоке, лежащая между Сирией и Израилем. Мы ведем справедливую войну за освобождение нашей страны от израильской оккупации. Прошу вас не волноваться: вам будет предоставлена пища и питье”.{68}Угонщики заявили также, что данный эпизод, направленный против американских авиалиний, “поскольку Америка пытается уничтожить палестинское движение, снабжая Израиль оружием”, может быть легко исчерпан, если правительства Швейцарии и Западной Германии освободят несколько их товарищей, томящихся в тюрьмах.
Израиль привел свои войска в состояние повышенной боевой готовности, а президент Никсон отдал приказ Шестому флоту разбомбить базы палестинцев; рейд не состоялся только благодаря секретарю безопасности Мелвину Лерду, который объяснил это неблагоприятными погодными условиями. Незапланированным добавлением к акции в пустыне стал угон английского самолета “VC-10” компании ВОАС, летевшего из Бомбея в Лондон, совершенный добровольным поклонником Лейлы Халед, который посадил его там же вместе со 150 пассажирами на борту, надеясь таким образом вызволить Лейлу из тюрьмы. Боевики взорвали оба самолета (стоимостью 30 млн. долларов), однако никто из 360 пассажиров, чьи паспорта были проштемпелеваны словосочетанием “освобожденная зона”, не пострадал. Последний заложник был отпущен в обмен на освобождение Халед и шести других осужденных террористов после двадцатичетырехдневных переговоров. Безусловно, подавленная своей неудачей, Халед, тем не менее, заявила на пресс-конференции после своего освобождения, что угон самолета является “совершенно нормальной акцией, которой должны пользоваться все борцы за свободу”.
Оставшийся в тени, Карлос неистовствовал: его даже не пригласили принять участие в деле, которое он окрестил “Операцией революционного аэродрома”.
Убитый угонщик Аргуелло, как и Карлос, вырос в буржуазной семье в Латинской Америке и точно так же проникся симпатией к палестинскому движению в университетские годы. “Вместо того чтобы выбрать меня, они послали других, более, как им казалось, подготовленных, а меня заставили сторожить склад с амуницией для новобранцев, — жаловался Карлос.{69} Я был в бешенстве и сказал об этом старшему офицеру по лагерю. Тем не менее, я остался ни с чем и продолжал нести службу неподалеку от крошечной иорданской деревушки Оум-Джерзи”.