— Гм… очень может быть, — профессор опять потер подбородок и оперся рукой о камень странной формы, стоящий перед статуей Богини-Матери. — Впрочем, изучая ритуалы жрецов индейцев майя, я пришел к выводу, что они считают смерть символом жизни. А вот на этом алтаре, — он постучал пальцем по камню, — вот на этом алтаре сотни лет приносились жертвы Богине-Матери.

— Какого рода жертвы? — поинтересовался молодой человек.

— На него складывались еще бьющиеся сердца, вырванные из груди живых людей. Взгляни, — и профессор указал на бороздку в каменной плите. — Вот здесь стекала кровь жертв.

Не сдержавшись, Джек протяжно присвистнул сквозь зубы.

— Ничего не скажешь, приятная религия, — пробормотал он. И прибавил, разглядывая развешанные по стенам маски: — Знаешь, у меня создается впечатление, что эти каменные маски — дело рук сумасшедшего, охваченного манией убийства. А все эти змеи… Клубки извивающихся змей и ужасные маски — это что, искусство?

— Да, — кратко ответил профессор. — Это искусство. Искусство, не знавшее себе равных. Никогда раньше и никогда после майя не удалось создать ничего, что могло хотя бы приблизиться к их искусству.

Джек потянулся в карман за портсигаром, но не вынул его. Может, в этом необыкновенном, зловещем музее не положено курить? Вон у дядюшки такой торжественный вид, будто он находится в настоящем храме.

— Наверное, нелегко было перевезти в Англию такого колосса? — спросил он, кивнув на статую, чтобы как-то прервать затянувшееся молчание.

— Да, это было нелегко, — подтвердил профессор. — И хотя мы распилили статую на блоки, доставка ее до границы потребовала от нас много сил. И нервов, — прибавил он, после минутной заминки. — Ведь мы везли ее на мулах.

— На мулах? — удивился Грэнмор. — Разве в Мексике нет железных дорог?

Профессор кашлянул в замешательстве, но тем не менее пояснил:

— Железные дороги, разумеется, есть. Однако нам пришлось перевозить статую на мулах. Дело в том, что встретились некоторые трудности.

Джек с пониманием взглянул на дядю:

— Какие-то препятствия со стороны властей?

В комнате послышался звук, напоминающий скрип ржавого железа. Джек не сразу понял, что это смеялся дядюшка.

— Поверь мне, мальчик, власти сделали все, что было в их силах, чтобы не дать нам вывезти из страны священные реликвии майя.

— И тем не менее вам это удалось?

Черты лица профессора странно окаменели.

— Да. Удалось, — кратко подтвердил он, а в голосе прозвучали зловещие нотки.

Удивленный племянник внимательно посмотрел на дядю, но тот, уставившись на статую, казалось, уже не помнил, о чем они только что говорили.

Джек решил вернуться к интересующей его теме:

— Так что же, взломщики похитили что-то из этих… гм… древностей?

Профессор вздрогнул, словно пробуждаясь от глубокого сна.

— Да, — подтвердил он. — И в числе прочего забрали одну из них.

Сморщенный палец профессора ткнулся в висящую на стене длинную, богато инкрустированную трубку.

Джек подошел поближе, чтобы рассмотреть непонятный предмет, похожий на побег бамбука или тростника.

— Что это?

— Трубка для стрельбы отравленными стрелами, своего рода духовое ружье. Когда-то, каких-нибудь двенадцать столетий назад, это оружие носило поэтическое название «летучей смерти».

Подойдя к стеклянной витрине, профессор вынул пинцетом небольшой металлический предмет, завернутый в хлопок или вату. Осторожно развернув, он показал племяннику крохотный медный, позеленевший от времени наконечник стрелы.

— Вот она, «летучая смерть». Смотри, острие отравлено. Малейшей царапины достаточно, чтобы жертва через несколько секунд распрощалась с жизнью. А знаешь, в наши дни тоже нашлось бы несколько умельцев, способных с помощью трубки издалека поразить цель вот этой штукой.

Джек закусил губу.

— Вот оно что! И это не оставляет совсем никаких следов?

— Почти никаких. Лишь маленькую точку, ведь достаточно самого слабого укола.

Только теперь Джек понял, что беспокоило дядю, что вызывало в нем подозрения. Он глубоко задумался.

— Однако, — произнес он после продолжительного молчания, — даже эта штуковина не способна стрелять сквозь закрытые окна и двери.

— Через закрытые окна и двери не способна, — подтвердил профессор. — Но достаточно обнаружить любое отверстие, пусть даже самое маленькое. Вентиляционную отдушину, например.

— В комнате Роберта была такая отдушина?

— Да.

— Но ведь при осмотре, — Джеку не хотелось употреблять слово «вскрытие», — врачи не обнаружили и следа яда в организме погибшего?

Профессор Хоуп выразительно пожал плечами.

— Это ничего не доказывает. Наша наука пока еще не может идентифицировать все яды. А на острие наконечника стрелы мог находиться яд, присутствие которого в организме человека обнаружить не удается.

Теперь Грэнмору стали понятны опасения и подозрения профессора, и он сам почувствовал, как в нем нарастает волнение. А тут еще устрашающая атмосфера зловещего капища, казалось, пронизанного миазмами крови жертв, проливаемой сотни лет. Никуда не скрыться от ужасного лика чудовищной богини и каменных масок, алчущих крови. Страшные змеи, как живые, изготовились к смертельному броску.

Пораженный неожиданной мыслью, Грэнмор обратился к профессору:

— А все вот эти… гм… божества, они что, и до сих пор находят своих идолопоклонников?

Профессор с чрезвычайной осторожностью укладывал на место, на черный бархат смертоносное оружие. Покончив с делом, он отозвался:

— Смысл твоего вопроса понятен. Официально принято считать, что культ Богини-Матери давно угас. Современные потомки майя уже давно исповедуют христианство.

— А неофициально?

— Ну, если неофициально… Нашлось бы несколько тысяч, а, может, и несколько десятков тысяч человек, которые сочли бы меня святотатцем — ведь я похитил их величайшую святыню. В дебрях непроходимых лесов Мексики, в недоступных ущельях Юкатана, по слухам, совершаются удивительные мистерии, очень напоминающие те, свидетелем которых более тысячи лет назад был вот этот камень, — и профессор указал на жертвенный алтарь у ног статуи.

— А могут ли приверженцы культа Богини-Матери решиться на убийство?

Бескровные губы профессора тронула странная улыбка, если подобную гримасу позволительно назвать улыбкой.

— Религия майя считает убийство непременным атрибутом каждого ритуального богослужения.

Грэнмор подошел к дяде и мягко тронул его за локоть:

— Дядюшка, как же так? Ведь мы в Европе…

Профессор обернулся к племяннику и взглянул ему прямо в глаза.

— Мой дорогой, при чем тут Европа! Даже в этом доме найдется человек, который под тонкой оболочкой христианства носит в сердце культ богини древних майя.

Джек остолбенел.

— В этом доме? — повторил он, не веря своим ушам.

— Да. Наш слуга Джон, который, кстати сказать, носит другое, очень трудное для произношения имя, является потомком майя по прямой линии. Он — чистокровный индеец майя. Я привез его сюда из Мексики.

Джек потер ладонью горящий лоб.

— И ты подозреваешь, что он…

— Подозреваю ли? Кого я только не подозреваю! Но Джона меньше других. Ведь сколько у него было удобных случаев расправиться с нами еще до того, как мы вывезли из Мексики священную статую, да и вот все это, — профессор повел рукой вокруг. — У него была тысяча возможностей легко и просто разделаться с нами и при этом не дать нам вывезти реликвии майя. Я просто не нахожу объяснения тому, что он ждал столько лет.

— А как ты считаешь, Джон способен убить человека?

Опять та же странная гримаса, обозначающая улыбку.

— О да, что до этого, у меня нет ни малейшего сомнения. Он способен и на многое другое. И все-таки есть причины, в силу которых я поставил бы Джона на последнее место в списке подозреваемых. Очень веские причины, — подчеркнул профессор.

— А кто в твоем списке стоит на первом месте?

Профессор покачал головой: