— Да, сказала. Я настроилась на свою внутреннюю Скарлет О’Хару и не приняла близко к сердцу ничего из сказанного ею дерьма.

— Хорошо. Мне нравится эта граница. И теперь с тобой все хорошо?

Он положил руки на стойку, по обе стороны от моих бедер, давая понять, насколько чертовски близко мы были. Гораздо ближе к тому, чтобы избавиться от некоторой одежды и стать близкими в библейском смысле.

— Я в полном порядке. Хотя моя нижняя губа вроде как побаливает. Больше никаких покусываний.

Из него вырвался смешок.

— Да, хорошо. Я понял это, когда ты потянула меня за волосы, чтобы оторвать от себя. Знаешь, Тыковка, а ты можешь быть порочной. Мне это нравится.

Я улыбнулась, и он улыбнулся в ответ, и все стало замечательно и превосходно.

— Хотя ты определенно не будешь с ней спать, — сказала я просто, чтобы убедиться. Мне она и впрямь не нравилась. — Серьезно.

— Мой член и даже близко не околачивается возле тех, кто ведет себя грубо по отношению к моим друзьям. Это не круто.

— Тогда у твоего члена хороший вкус.

Его взгляд вроде бы помутнел.

— Мал?

— Хм-м? Прости. Мне понравилось, как ты употребила «член» и «вкус» в одном предложении.

— Ладненько, — совсем не в ту степь понесло. Я со всей осторожностью заерзала на столешнице. — Спасибо, что беспокоился обо мне. Но нам стоит вернуться и присоединиться к вечеринке. Остальные, наверное, тоже хотят воспользоваться ванной.

— Здесь есть еще четыре ванные.

Мягко, словно пушинка, он прикоснулся губами к моим. Каждый нерв в моем теле вспыхнул от этого контакта.

— Энн, я сделаю так, что ты почувствуешь себя лучше.

— Э, ага. А я уже сказала, что прекрасно себя чувствую. И ты помнишь ту линию на песке, которой ты обвел нас, чтобы мы не увлеклись друг другом в сексуальном плане и прочем? Сегодня ты крупно с ней напортачил.

— Это не проблема.

— Вроде как проблема. Я не хочу быть твоей забавой, Мал.

— Моей забавой? О чем ты говоришь, черт возьми?

Его руки скользнули по моей попе, и неожиданно я оказалась прижатой к нему. Ко всему нему. И судя по ощущению, много частей его тела пребывали в хорошем и твердом настрое.

Я взвизгнула и обхватила ногами его бедра. Ей-богу, я не собиралась. Это вышло случайно. А затем он прижался ко мне своим стояком, заставив подумывать о невозможном. Мои гормоны взяли верх. По-видимому, вся его болтовня о детях дала им повод для идей. И все же я приложила символические усилия, чтобы им не поддаться.

— Хорошо, здоровяк. На этом хватит.

Нежно он поцеловал мою нижнюю губу.

— Все еще болит?

— Полностью зажила.

О, мне было больно, я изнывала от боли. Хотя, еще чуть большее надавливание его таза, от которого моя голова пойдет кругом, облегчит дело. Я качнулась напротив него, не в силах удержаться. Мои веки наполовину сомкнулись. Черт, чувствовать его рядом было хорошо.

— Для меня ты не забава, Энн. Ты мой друг. Тот, который мне охрененно нравится по многим причинам.

Я не смогла удержаться от улыбки.

— Ты тоже мой друг.

— Но, знаешь, ничего страшного не произойдет, если мы просто расслабимся и немного повеселимся, — он продемонстрировал свою точку зрения тем, что погладил меня по попе. — Тебе не нужно быть постоянно на взводе. Я не позволю, чтобы случилось что-либо плохое.

Может, у Малкольма Эриксона и было много качеств, но всесильность не была одним из них. Плохое порой случается. Это факт из жизни.

— О чем ты думаешь? — спросил он, снова прижимаясь ко мне, тем самым пустив под откос мою грусть.

— Ни о чем.

О сексе. Стрессе. На самом деле, понемногу о том и о другом.

— Мне правда нравится твое платье.

— Спасибо. Твой костюм хорош; ты выглядишь потрясающе.

— Я тут подумывал насчет той нашей проблемы с поцелуями.

— Нет никакой проблемы с поцелуями. Каждый верит, что мы с тобой вместе, так что... так держать, команда Мала и Энн, — я высоко подняла кулак. — Ура.

Он слегка усмехнулся.

— Видишь? Ты можешь быть забавной.

Я одарила его улыбкой, которой полагалось быть изумленной. Блин, он был красив, особенно находясь так близко. Он склонил голову и уткнулся носом в мою щеку, целуя уголок моих губ. Его пальцы игрались с собачкой молнии на спине платья. Не сдвигая ее, просто небрежно угрожая мне неизбежностью того, что произойдет дальше. Боже милостивый, как же нравилось быть запуганной им вот так. Мои соски затвердели, более чем готовые, чтобы их выставили напоказ. В их реакции вообще не было никакого смыла.

— Я тут подумал, — сказал он. — Может, тебя нужно поцеловать в других местах.

Парень был охрененным гением.

Очень медленно он потянул собачку вниз, на дюйм или два. Из-за его улыбки я набралась храбрости остановить его. Какая жалость, что из рук и ног ушли все силы. Молния расстегнулась дальше, ослабив лиф моего платья, и широко открывая вид спереди. Мал проскользнул пальцем в декольте, убирая с пути черное кружево.

— Ты не собираешься остановить меня? — спросил он тихо.

— В любую минуту. — Да ни за что.

Потом он посмотрел вниз. К счастью, он ценил грудь всех типов. Если бы он был из парней, предпочитающих размер побольше, то ничем хорошим это бы не закончилось.

— Энн. Черт, — он тяжело сглотнул. Очень хороший знак. Пальцами он нежно провел по ложбинке у основания моей шеи.

— Да?

— Ты так чертовски...

Кто-то постучал в дверь, выводя меня из тумана похоти.

— Мал, пора, — крикнул голос.

Нет. НЕТ!

— Чт... — с хмурым выражением лица Мал обернулся, в то время как я отчаянно пыталась удержать платье на месте.

Дверь открылась, и Бен просунул голову в комнату.

— Во имя всего гребаного святого, чувак, — сказал Мал, его голос был напряженным и взбешенным. — Энн могла бы быть голой.

Бен оскалился.

— Раньше тебя не волновало, кто и что видел. И если это такая проблема, то на двери есть замок, пустоголовый.

— Правила изменились.

— Вот дерьмо, чувак, — сказал Бен, обнажая зубы в широкой улыбке. — Ты, в самом деле, серьезно.

— Конечно, я, мать твою, серьезно. Это же моя долбаная девушка, придурок.

Взгляд Бена медленно прошелся по моему телу.

— Да, ну что ж, твоя долбаная девушка довольно симпатичная. Ты в курсе? Кажется, она мне нравится.

Каждая частичка Мала напряглась. В его глазах пылал огонь.

— Ты...

— Нет, — я ухватилась за лацканы его пиджака. — Никаких драк.

Он посмотрел на меня, его ноздри были раздуты. Что такое в этих свадьбах, раз они привлекают к себе столько драмы?

— Я серьезно, — сказала я. — Это особенный вечер в честь Эв и Дэвида.

Но, по-видимому, Бена слишком понесло, чтобы сейчас остановиться.

— Помнишь те времена, когда мы с тобой зажигали с одной и той же девушкой в Берлине? Это было хорошо... очень хорошо. Всегда думал, что стоит попробовать снова. Что скажешь, Энн? Как смотришь на то, чтобы немного развлечься? Обещаем, мы хорошо о тебе позаботимся.

Мал зарычал, и я бросилась на него, вцепившись мертвой хваткой. По сути, я на нем повисла. Черт, а парень был силен. Может Бен и был крупным, но судя по настроению Мала, я бы не поставила против него в честной схватке. На его шее вздулись мускулы.

— Мал? — произнесла я своим суперспокойным и обозначающим, что все под контролем, голосом. В других обстоятельствах я, наверное, стала бы хорошим терапевтом. — Ты меня слушаешь?

— Да.

Его руки обхватили мою задницу, принимая на себя часть моего веса. Что было хорошо. Висеть на чьей-то шее сложнее, чем кажется со стороны.

— Все хорошо. Игнорируй его, — сказала я. — Бен, выметайся.

Этот подонок, глядя на меня, поиграл бровями.

— Сейчас же.

— Конечно, Энн. Не парься, — он подмигнул мне, закрывая дверь.

— Спокойно, Мал. Плохой дяденька ушел.

— Я спокоен, — прорычал он, прижимая меня к себе.

— Он не имел ничего такого в виду. Он просто тебя разыгрывал.