Когда в дальнем конце коридора появился женский силуэт, Драко едва сдержался, чтобы не подпрыгнуть от радости. Это было приятно – знать, что ближайшие два часа он сможет поливать гриффиндорку грязью, а она никуда от него не денется. Он уже придумал, как будет реагировать на ее вспыхивающие щеки, на яростный блеск в глазах, и на слишком писклявое «заткнись, Малфой», когда вдруг понял, что эта девчонка определенно выше Грейнджер и у нее не копна на голове, а прямые блестящие пряди.

Она даже рта не успела раскрыть, когда Драко рявкнул ей в самое лицо:

– Какого черта шляемся здесь, Патил? Минус десять очков Гриффиндору!

– Постой! – тихо проговорила она и вытянула вперед руку. – Меня прислала Макгонагалл. Я буду патрулировать с тобой, пока не найдут новую старосту девочек.

Драко поднял вверх одну бровь.

– А Грейнджер что – бесы съели?

– Она отказалась от поста.

Кипятком прямо в мозг.

– Как отказалась?

– Обыкновенно. И пока ищут новую старосту, я буду…

Дальше Малфой не слушал, потому что уже летел по коридору, шелестя мантией. Внутри все кипело.

Кабинет трансфигурации находился на первом этаже, и пока он сбегал по ступенькам, его не отпускало чувство, что он лезет не в свое дело. Лезет, по уши утопая, как будто прогуливался мимо болота и решил добровольно в него шагнуть. Вот кретин.

Постучал в дверь два раза и, не дожидаясь приглашения, вошел.

Старуха сидела за своим столом и что-то писала на клочке пергамента. Увидев Драко, она подняла взгляд, и пламя свечи отразилось в стеклах ее очков.

– Прошу прощения за вторжение, но это очень срочно, – пропел он и опустил ладони на стол перед преподавателем.

– Мистер Малфой, почему вы не патрулируете школу?

– Потому что я хочу знать, куда делась моя напарница.

– Чем вас не устраивает мисс Патил?

И действительно? Чем?

Драко несколько раз моргнул, обдумывая свой ответ:

– Устраивает, просто хотелось бы знать, куда делась Грейнджер.

– Мисс Грейнджер отказалась от значка, – видимо, Макгонагалл сочла свой ответ исчерпывающим, потому что снова обмакнула перо в чернила и начала выводить каракули на листке.

– Простите, а причину она не объяснила? – Малфой цедил слова сквозь зубы, потому что в груди у него саднило от злости.

– Нет, мистер Малфой, мне, как и Вам, ничего не известно. Могу только сказать, что мне очень жаль. Мисс Грейнджер была старостой, о которой можно только мечтать.

Ушла. Ничего не объяснила. Сдала значок…

В голове не укладывалась.

Какого хрена?

Малфой посмотрел по сторонам, словно ища, за что зацепиться. Взгляд упал на металлический предмет на столе у старухи.

– А это не ее значок, профессор?

– Ох, да. Нужно прибрать его до того, как назначим новую старосту девочек.

Сморщенная рука преподавательницы потянулась за предметом, но Драко перехватил его.

– Могу я взять его на некоторое время?

– Думаете, удастся уговорить ее вернуться?

Уговорить? Пффф… не собирался он ее уговаривать. Он ее, блять, заставит.

– Да, я мог бы попытаться.

Очаровательная улыбка – ну же, старая кошка, давай, отдай его мне!

– Хорошо, но постарайтесь не давить на нее.

– Ни в коем случае, профессор!

– Пароооль.

Драко хлопнул себя по лбу ладонью, потому что его терпение закончилось. Целиком. Не осталось и капли.

– Повторяю вам, я не с этого факультета. Мне просто нужно поговорить с одним человеком. Откройте чертову дверь!

Жирная Дама смотрела на него своим спокойным взглядом и молчала.

– Ну что Вам – трудно?

– Я не могу никого позвать, я просто открываю дверь тем, кто знает пароль.

Тень, проконтролируй, пожалуйста, что после моей смерти в мире не останется ни одной картины с моим изображением, потому что быть картиной – это отвратительно.

– Но это срочно!

– Пароооль!

Тетка сказала это не ему, а Долгопупсу, который только что появился у Драко за спиной. Тот задумчиво посмотрел в потолок – именно такое выражение лица у него было на уроках Снейпа, когда он усиленно пытался вспомнить заклинание или ингредиент.

– Укус соплохвоста?

– Верно, милый, проходи.

Малфой немало прихерел от такой наглости, поэтому поймал гриффиндорца за рукав и развернул к себе лицом.

– Позови Грейнджер.

– Чего? И не подумаю, Малфой.

Драко возвел глаза к небу – Господи, за что ты позволяешь таким идиотам ходить по земле?

– Ты явился в гостиную после отбоя. Я могу содрать с вас как минимум пятьдесят баллов.

– Ну ты ведь тоже ходишь после отбоя.

– Кретин, я староста! Я патрулирую коридоры!

Долгопупс перевел взгляд с него на Полную Даму в картине, а потом помотал головой.

– Нет.

– Ты сгниешь у Снейпа на взысканиях.

Это подействовало. Упоминание нелюбимого учителя заставило Невилла поморщиться и вырвать рукав из пальцев Малфоя.

– Ладно, я скажу ей.

Облегченно выдохнув, Малфой отошел от двери и стал ждать. Разумеется, в его голову тут же закралась мысль, что он занимается не тем, чем должен, но он прогнал ее, напомнив себе, что Грейнджер дает ему Дозу, и без этого никуда. Хорошее было оправдание, надежное.

Спустя пару минут картина снова отодвинулась и оттуда вынырнула грязнокровка. На ней были старые магловские джинсы и свитер, в котором она тонула, как в бездонной бочке. Кошмар, а не вкус.

– Малфой, зачем ты запугал Невилла? Ты же знаешь, что Снейп для него – все равно, что Волан-де-Морт, даже хуже, и…

И продолжение ее фразы утонуло где-то между ударом затылком о стену и сдавленным: «Пусти меня, идиот!».

Пальцы Драко вцепились в мягкую ткань свитера, в руке сверкнул несчастный значок…

– Что ты творишь?! – отпихивая его от себя, прорычала Грейнджер. Но силы были неравны.

– Ты больше не снимешь его, тупая ты сука…

Она билась, как настоящая гриффиндорка – выворачивалась и кусалась, пыталась вырваться, пнуть, толкнуть в грудь – но Малфой был слишком зол, чтобы позволить ей это.

– Отвали, ясно?! Это не твое дело!

– Нет, мое, и я тебе сломаю шею, если ты еще раз не явишься на патрулирование!

– Малфой, пусти!

Драко завыл от боли, когда понял, что грязнокровка прокусила ему ключицу сквозь ткань.

Заглянул в глаза, подавился ее ненавистью и вцепился руками в тонкие плечи. Сильно, крепко, без возможности вырваться и освободиться. Прижал своим телом к стене, зная, что это капкан для этой вонючей мыши.

Она сделала еще одну попытку, а потом обессиленно размякла в руках, только продолжила дышать так глубоко, что грудь под свитером ходила ходуном.

– Малфой.

– Если ты не заткнешься, я заткну тебя сам!

– Каким это образом?

Яростно хохотнул, посмотрел по сторонам, а потом сомкнул пальцы на хрупкой шее, заставляя поднять голову и посмотреть на себя.

У нее был такой взгляд, что Драко не мог понять, чего он хочет больше – вырезать эти глаза и скормить садовым гномам или заклеймить. Чтобы никто и никогда… Никто, кроме него.

Усилил хватку, чувствуя, как хрипло девчонка дышит.

– Все еще сомневаешься?

Ответом были слезы в ее глазах – не от обиды, а всего лишь от боли. Не те слезы, что он хотел.

Скользнул взглядом по лицу, по розовым от стыда щекам, по мокрым дорожкам к подбородку. Потом посмотрел на ее губы.

Какого черта у нее были такие губы? Красивые, персикового цвета, чуть искусанные, но прямые и какие-то правильные. Он бы хотел понять, каким местом думает Бог, когда производит на свет таких вот грязнокровок с такими вот губами.

Где-то под потолком взвизгнул Пивз, разгоняясь до запредельной скорости, привлекая к себе внимание, но прежде, чем Малфой успел отвести глаза, Грейнджер сама поставила печать на собственном завещании.

Не сделала ничего и сделала слишком много.

Тихо всхлипнула, обжигая дыханием его пальцы, сглотнула, заставляя почувствовать колебания под горящей кожей, и, главное – закусила губу, вероятно, борясь со слезами и не представляя, как этот жест может подействовать на Малфоя.

Драко грубо выдохнул, стиснул зубы и начал дубасить по стене ладонью – в сантиметре от ее лица. Один удар, второй, третий, пятый, восьмой, пока кожу не защипало от боли.

Потом сжал руку в кулак и снова – саданул по стене так, что свело костяшки. Больно.

Зажмурился, понимая, что стало хуже, что он уже наклонился и уже чувствует тепло ее губ на своих – в трех миллиметрах.