Совесть! Это ж надо додуматься! Совесть! С душой Рич уже разобрался - она была продана через два дня после вселения богу Смерти за неплохую цену - иммунитет к чарам вампиров. Избавившись от ненужного придатка, Рич воспрянул духом и с удвоенной энергией взялся за выселение Совести. И тут его ждало разочарование - жгучее, невыносимое. Его, великого колдуна, знаний не хватало на то, чтобы создать нужное заклинание.

   "Ты руками-то не очень размахивай, чай не дровосек, дерево рубить кулаками", - проворчала Совесть, чем выбесила колдуна еще больше. Он зарычал, как оборотень на вампира, ощерив зубы, и отшвырнул драгоценный фолиант, который до этого листал. Книга впечаталась в стену и шлепнулась на пол, Рич тупо проследил взглядом ее путь и обеими руками схватился за голову.

   Это надо прекращать и немедленно! Невыносимо, немыслимо, неслыханно! Он не может справиться с наглой выскочкой, не имеющей даже физической оболочки. Где это видано? Да собратья, узнай они об этом, на смех поднимут, всерьез воспринимать перестанут, если он не сможет справиться с подобной мелочевкой.

   "Звонят, дядя! Иди, дверь открой, а то стоишь как истукан. Поплохело, что ли?" - протрубил в голове голос. Рич дернулся и осознал, что дверной звонок и впрямь заливается соловьем. Встревоженным, нервным соловьем.

   Встряхнувшись, как собака после купания, колдун пошел открывать.

   На пороге стоял его коллега по университету, а по совместительству начальство - Мирослав. Не бог весть какой колдун, но подхалим и кляузник знатный, просто профессиональный, можно сказать. Его жалобы на всех и вся являлись шедеврами эпистолярного жанра и позиционировались как образец для подражания, а то, что он везде появлялся с печатным экземпляром Правил Университета под мышкой, стало притчей во языцех. В общем, тот еще субчик. Ни одно событие не могло иметь место, если о нем не знал Петров Мирослав Евгеньевич. Точнее, Петровым Мирослав Евгеньевич был в безоблачном детстве, а возмужав и осознав свое высшее предназначение - искоренять порок и насаждать... увы не добродетель, а всего лишь неукоснительное соблюдение всевозможных правил, без которых, по его мнению, не может существовать ни одни приличный живой (при этом надо справедливости ради отметить, что и сам он следовал правилам всегда и во всём, хотя порой этой доставляло массу неудобств как ему, так и окружающим) - так вот, осознав все вышесказанное, он поменял унылую фамилию "Петров" на звучную и сочную "Победоносцев". На тот момент Мирославу было лет восемнадцать, и он наивно полагал, что таким образом раз и навсегда избавится от "теней прошлого", по его же собственным словам, и вступит в светлое и перспективное будущее, символом которого являлась новая фамилия. А что? По-бе-до-нос-цев! Звучит!

   Увы и ах. Сведения об этом факте попали в университетские кулуары - как, он не знал, но так или иначе все, включая ректора, звали его именно Петров, может, из вредности, может, посмеяться хотелось при взгляде на гневно краснеющую физиономию Мирослава, а может, просто лень было новую фамилию выговаривать.

   Выглядел "Петров-Победоносцев" как обычно - строгий, скучный костюм-тройка - и это в тридцатиградусную жару! - на голове шляпа, на носу модные очечки - единственное, что выдавало подавленное желание одеваться стильно. Узкое бледное лицо, никогда не знавшее загара, неожиданно широкие плечи и по-девичьи узкая талия. Глаза блеклые, бесцветные. Ничем не выдав своего удивления, смешанного с неприязнью, Рич шагнул в сторону, молча приглашая незваного гостя войти.

   "Правила хорошего тона не для тебя придумали, я так полагаю?" - этот вопрос колдун проигнорировал как несущественный и закрыл за вошедшим дверь - хлопнув чуть сильнее, чем было нужно, и выразив таким образом свое легкое недовольство пришеднем невовремя гостем.

   Мирослав лучезарно улыбнулся, и осторожно пригладил волосы на висках, под шляпой:

   - Ах, мой друг! Доброго, доброго вам денечка! Вы на удивление хорошо выглядите - для покойника, я хочу сказать! Ведь именно покойника, безвременно покинувшего наш мирок, я ожидал обнаружить здесь или увидеть вас тяжело больным, при смерти!

   - Отчего же, мой друг? - невероятно искренне осведомился Рич, ничего так не желая, как выставить противную рожу из своего дома душевными пинками. Мало ему на работе этого слизняка!

   Мирослав немного нервным жестом сложил вместе руки - ладошка к ладошке - и улыбнулся, мысленно составляя текст жалобы на самовольное отлучение во время учебного процесса преподавателя пятого курса Ричмонда Брайта. "Ректору Единого университета Магии и Чародейства..." что-то он отвлекся... Снял шляпу и опять пригладил идеально уложенные волосы, произнес:

   - Но вы уже четыре дня как не даете о себе знать! Ректор в отчаянии, рвет на себе шерсть - скоро совсем лысым станет! А как же, как же иначе? Вы - ценнейший кадр, редчайший, драгоценнейший наставник неокрепших умов! Вы - наше достояние, если хотите! Вы не можете просто так взять и исчезнуть, никого не предупредив! Вот я и решил, что у вас в жизни произошла форменная трагедия. Что вас убили, или не приведи Истина, арестовали власти! Представляете - во втором случае - масштаб трагедии? Это же пятно на репутации университета! Гипотетическое, на данный момент, но пятно! И что подумают окружающие?! Мой священный долг, как вашего начальника - да что там, коллеги и друга! - помочь всенепременнейше и любыми способами! Избежать возможного скандала! Где это видано - преподаватель прогуливает лекции по причине возможной смерти?

   Рич придал лицу самое миролюбивое выражение, на которое был способен в данный момент, и ответил:

   - У меня проблемы... личного характера. О них я буду докладывать ректору наедине, не извольте беспокоиться. Без меня ничего не рухнет, надеюсь, в нашей Мач... хм... простите, в нашем университете, так что как только вопросы решатся, я немедленно явлюсь для дачи объяснений - повторюсь, лично к ректору в кабинет, вас устроит такой вариант?

   В это время в лаборатории что-то раскатисто громыхнуло.

   "Ну вот, - расстроенно подумал Рич, - теперь опять три дня ждать, пока зелье созреет, мать его! И надо ж было так не вовремя прийти!"

   Мирослав повернул голову на шум и насторожился как натасканная гончая. Его тонкие ноздри хищно затрепетали, а глаза сузились.

   - Что это? - спросил он визгливым от возбуждения голосом. - Что случилось? Откуда шум? - И попытался снять обувь и ввинтиться в комнату, дабы исполнить свой прямой долг и узнать, что же произошло, но Рич грудью загораживал проход и попытки начальства вторгнуться в свое жилище решительно и вежливо пресекал. Ну, скорее решительно, чем вежливо, если быть до конца честными. Но кого бы это смущало - только не Мирослава.

   - Вы там кого-то прячете? - полюбопытствовал гость, оставив, наконец, неуклюжие попытки снять обувь. Соблюдая максимально возможное достоинство, он распрямился, заложил руки за спину и, перекатываясь с пятки на носок, то и дело поглядывал в направлении лаборатории Рича.

   - С чего вы взяли? - вопросом на вопрос ответил колдун.

   - Но... может, тогда дадите мне пройти и взглянуть самому?

   - Зачем?

   - Затем, что ваши проблемы - это наши общие проблемы. Я очень хочу помочь вам в их решении, вы всегда можете на меня положиться, доверить мне самую страшную тайну... - Мирослав заговорщицки понизил голос практически до шепота и склонился к Ричу. - Я никому ничего не скажу, но сделаю все, что в моих ничтожных силах для того, чтобы вернуть вас, так сказать, в строй. В наши доблестные ряды!

   "Какой милый юноша, - восхищенно протянула Совесть. - Похож на моего бывшего воспитанника! А как сладко говорит! Приятно послушать. Вот с кого надо брать пример. Такой достойный молодой колдун..." - Ричу на мгновение послышалась ирония в голосе Совести.