- Добрый ты.

- В доброте и живем, да добра всем желаем, ибо мы люди не злобные.

- Я так и понял, - Емельян улыбнулся, пряча меч и оборачиваясь к так и сидевшим возле почти истлевшего костра людям: - Ну что в дорогу?

Напряженные взгляды не отводились от спускающихся героев, покрытых черной зловонной слизью, шибающей своим запахом, наверное, за версту.

- Емельян, Петр, - не выдержала баба Нюра: - Может, вам лучше в ручье покупаться, а мы подождем, пока уху сварим, а то, небось подустали, сил набраться не помешает.

- И то дело, Петр, искупаемся?

- Я за, мне сейчас ледяная водичка за горячую сойдет. Вы только наберите воды заранее, а то потом придется отходить выше по ручью.

- Сейчас наберем, купайтесь, голубчики, не торопитесь, мы подождем, сколько надо.

Междуглавие 7.

Холодный проливной дождь заливал улицу, превращая в нескончаемый поток воды, сильные порывы штормового ветра заставляли деревья сгибаться, еще держащиеся куски металлопрофиля панически биться обо все, до чего дотягивался лист. Обезлюдивший квартал походил больше на город призрак, нежели спальный район, и лишь редкие огоньки фонарей и свечек в окнах домов сигнализировали, что дома не были покинуты, а люди пытались укрыться от ненастья дома, надеясь, что родные стены выдержат, а порывистый ветер не разобьет стеклопакеты. Но не всем везло: оторванный рекламный щит, подбрасываемый ветром, влетел в окно седьмого этажа, лязг разбивающегося стекла поглотили завывания ненастья, а хозяину, видимо, теперь придется не сладко, ведь стихия принялась во всю гулять у него в квартире.

Кое-где припаркованные машины выглядели очень плачевно, угодив под стволы поваленных деревьев и даже столбы электросетей. Ремонтным службам будет не сладко от сотен исков на возмещение ущерба, хотя, в первый раз что ли?

Одинокие шлепающие шаги заглушало творящееся вокруг бедствие, но идущая по темной улице, утопающей в потоках воды, женщина нисколько не удивлялась творящемуся вокруг. Напротив, ее отрешенность и безразличный взгляд в купе с легкой промокшей одеждой показывали, что: либо она была бесстрашной и игнорировала ненастье, либо была безумной. Женщина не замечала бьющего в лицо проливного дождя, игнорировала сильные порывы, не обращала внимание на утопающие по щиколотку в ледяной воде ноги. Она лишь целенаправленно шла вперед, глядя лишь в одну точку и не выражая никаких эмоций. Посиневшая кожа, мешки под глазами, осунувшаяся осанка, слипшиеся по самые плечи черные волосы, промокшая насквозь одежда и сжимаемой в правой руке кухонный нож с почти смывшейся кровью, вот так бы ее описали те, кто повстречал бы странную женщину, но в это ненастье на улице была лишь она.

Глава 8.

Такое ощущение, как будто бы и не спал вовсе: все тело обуревает усталость, хочется спать еще сильнее, чем, когда ложился. Закрыть глаза и проспать еще хотя бы часок, а лучше два, а в идеале три, а четыре – уже утопия. Но нельзя, утро уже во всю светит в окна, и во дворце уже стоит шум.

«Шум? Чьи голоса? Детские? Почему так много голосов?»

Нехотя встаю с кровати и выбираюсь из опочивальни, пройдя через свои покои мимо караульных, и оказываюсь в широком коридоре. Десятки детей играли в салки, не обращая на меня и караул никакого внимания, всю эту братию возглавляли дворцовая ребятня. Мимо пронеслась парочка мальчуганов, занятых игровым процессом и чуть не врезавшихся в меня, стоявшего посреди коридора.

- Ой, - донеслось из-за спины.

Я обернулся, увидев застывшую девчушку, внимательно смотрящую на мою левую руку, скрываемую под широкой рубахой, сшитой заботливыми женщинами. Девчушка, не смотря на ширину рукава, внимательно смотрела на когтистую перчатку и чешуйчатые очертания спрятанной под тканью руки.

- А не больно?

- Нет.

- Совсем?

- Совсем.

- А потрогать можно.

- Можно.

Маленькая девичья ручонка осторожно коснулась сросшегося с моей рукой металла и тут же отпрянула.

- Холодно, - сказала девчушка: - Нет, горячо. Нет, холодно.

- Наверное, мне не мешает, - странное ощущение внутри меня заставило задуматься, может, что-то изменилось?

Этой ночью снилось, как будто бы я бежал, следуя неведомому зову, но не для того, чтобы подчиняться ему, но найти его источник. Я метался, перемещаясь на пределе возможностей через поля и луга, проносился сквозь леса. Выискивая, вслушиваясь и внюхиваясь, и под конец сна нашел, со всей своей накопленной злобой растерзав тех, кто звал. Я ощутил злобу внутри этих тварей, я понял, за чем они пришли, я слышал их, я знал, что они говорят, и мне это не нравилось. А потом я увидел стоявших неподалеку, но не различил, кто именно, лишь видя источаемые ими сияния, одно сильное и второе чуть слабее. Они не держали в себе зло, хотя и пришли туда, нет, они просто шли, не имея тех же помыслов, что звавшие… Странный сон, как и всегда, и странно, что я его запомнил, обычно, проснувшись, через минуту я забывал почти все, а тут помнил. Странный сон.

- Ой, извините, - появившаяся рядом Ольга взяла за руку девчушку и пошла прочь: - Дети, быстренько собрались по парам, успокойтесь, соберитесь, мы идем на занятия, быстренько!!!

- Ничего, все нормально, - промолвил я вслед: - Все нормально.

- Государь, - рядом появился Сидырыч: - По твоему наставлению нужные люди и нелюди для дворца наняты в полном составе, работа налажена. Назначены бригадиры и старшие на участках в городе и деревнях, получены сведения от Любомира, на всей территории налажены связи со всеми Хранителями земель. Нечисть обнаружена, пришлым поручено изничтожить все логова.

- Хорошо, что-то еще?

- Завтра идем.

- Куда?

- Как куда? Свататься.

- А-а-а, а без этого никак?

- Никак, порядок.

- Понятно, - бормочу, отчего-то опустив взгляд на свою руку: - Все понятно.

- Государь.

- А?

- Уже по самое плечо.

- Что?

- Проказа твоя.

- Проказа? Ты про руку?

- Да.

- Хм, почему проказа?

- Потому, как от плохого хорошего не бывает, во что попадет, все попортит, вот и по тебе…

- Попортит, - ухмыляюсь: - Не получится, уже порченный. Ладно, разберемся, посмотрим, еще кто кого.

Действительно левая рука до самого плеча и даже чуть дальше перестала походить на здоровую, но метаморфоза плоти поглотила пока лишь боевую перчатку, а выше проходила стадия отмирания и растрескивания кожи, через трещины виделись набухшие черные сосуды, да и сами мышцы несколько увеличились. Но никакого дискомфорта я не ощущал, напротив, в руке чувствовалась сила, казалось, что если захочу, то подниму прежде неподъемное.

Вот поглядываю я на руку, а в голове крутятся слова из одного анекдота «фигня, фигню не лечим». Вроде бы почернело, вроде бы отмирает, но не отвалилось, не беспокоит, внутри ничего не ноет и не гноится, поэтому зачем идти к мяснику, чтобы тот отрубил руку, ведь, может, это у меня так родимое пятно разрослось.

Все равно, раздумья терзают сознание, разум пытается выбрать для себя меньшее зло, накладывая слои доводов одно на другое. Я знаю, что вокруг игра, я знаю, что вокруг реальность, я знаю, что не доказано второе, я знаю, что в первом я давно живу, я знаю, я знаю…

Лица встречных людей не запоминались, проскальзывая мимо, пока я в раздумьях иду через площадь, куда, неведомо для самого себя. Но перед глазами встали два разнополярных оттиска эмоциональных выражений: приветливость и пренебрежение, даже презрение. Странно, но в итоге отогнав обуревающие мысли, способные без остатка выпить бездну сознания, я все же поднял взгляд и обратил внимание на встречаемых людей. Нет, мне не показалось, много было тех, кто действительно смотрел с нескрываемым презрением, кривя лицо, ухмыляясь и что-то нелестное высказывая стоявшим рядом соратникам, глядящим с не менее негативными физиономиями.