- Ну ладно, - подавляя собственный смех, произнес Аут: - Повеселились и хватит, атакуем.

Арте и Джонни одновременно достали тяжелые двуручные молоты, идеально подходящие в битве против тяжелого латника со щитом. Друзья переглянулись и шагнули вперед, обходя с флангов и наблюдая, как присевший на землю за спиной выродка старичок что-то заваривал в откуда-то появившимся у него кипятке, при этом говоря что-то себе под нос. Несколько шагов к напрягшемуся выродку, и старичок вдруг вскочил, ухмыльнувшись.

- Повеселились и хватит, - громко произнес старик, довольно улыбаясь: - Именем Правды, Именем Яви, Именем Белых Богов! Я призываю силу сияний тысяч славных веков! Именем Рода! Именем Света! Волю свою я твержу, Солнце Ярило, Перун Громовержец, силу явите свою!

Раскатистый оглушающий гром вдруг донесся от горизонта, перемешиваясь в единую канонаду, на небе засверкали сотни молний, переплетающиеся в небесную паутину. Небеса в миг померкли и озарились сиянием молний, сходящихся в центре небосклона, порождая оглушительный громовой раскат, не заглушающий лишь голос старца.

- Сварог Наставник, огонь разожги же в печи, покуда дремлют сыны, Матушка наша, Землица Живая, жизнь полных сил возврати!

Ослепительная молния вдруг низринулась с небес и ударила в стороне от оцепеневших, вонзаясь в землю посреди полыхающего пожарища. Пожарище тут же усилилось, но пламя вдруг стало иным, поглощая прежнее. Тень встала посреди бушующей стихии, расправляя плечи и опустив рогатую голову, взирая на собственные руки. Мгновения лишь пламя издавало звук шелестения, после чего округу наполнили звуки ворвавшегося в нее мира. Тень шагнула из пожарища, сопровождаемая раскатами грома, молнии сверкали, ударяя в разных местах с небес. На небосклоне чернели шевелящиеся в безудержном танце черные грозовые облака, от которых вниз спускалась темная пелена проливного дождя, предрекающего скорое наводнение на некоторых территориях предгорья и низменностей.

Изувеченный, казалось бы, поверженный выродок вышел из пожарища, держа в руке свой двуручный меч, но пламя не пожирало его местами обуглившееся выгоревшее тело, обнажившее кое-где кости и сухожилия. Плотное черное пламя, перемешиваясь с алыми всполохами, обнимало выродка, передаваясь на его меч, и тот, не обращая внимания на собственные раны, медленно шел к остолбеневшим воинам.

Именно сейчас надо было бы напасть, ударить всеми силами, но те медлили, лишь Банк продолжал атаковать защищавшего старика выродка, не обращая ни на что внимания и бесконечно выкрикивая ругательства, будто бы пытаясь что-то доказать на словах.

Раны медленно затягивались, оставляя глубокие рубцы на теле, но руки не заживали, хотя и были испещрены пылающими изнутри сосудами, проступившими сквозь кожу и мышцы наружу. Почерневшая плоть не отторгалась, не гноилась, лишь затвердев и покрывшись коркой, но застывшие смотрели не на них, а на приоткрытую пасть монстра, из которой вырывались языки алого пламени.

***

«Не я шел с войной, но мне ее завершать. Не я первым поднял меч, но мне его опустить последним. И познают все те, кто решил пойти против меня, что такое, когда идут на Вы!»

Бросок вперед, и лезвие меча с ревом рассекает воздух, ударяя в выставленный перед ним молот, глаза врага глядят прямо в мои, но в них мерцают отблески страха. Отскок назад с заносом меча для кругового удара, злобный оскал для большего нагнетания страха и резкий бросок навстречу к двоим вставшим на пути к ошеломленному магу, что-то пытающемуся скастовать. Лезвие вновь загудело, дуга пламени разрослась, отрываясь и уходя огненной волной передо мной, устремляясь к вставшим стеной за щитами латникам. Зря, очень зря, волна ударила растекающимся по стали племенем, тяжелые языки упали к ногам, вгрызаясь в притоптанную поросль и добираясь до кожи сапог. Щиты слегка оплавились, принимая на себя силу порождаемой кипящей кровью стихии, не знающей преград, покуда породивший ее жив.

Магия крови беспощадна как к тем, кто встал на ее пути, так и тем, кто ее использовал, но я об этом не думаю, я никогда об этом не думал, ходя на грани, танцуя на лезвии у самого края пропасти. Ибо, когда начинаешь задумываться о последствиях, то сомнения обуревают твой разум, и после остается лишь одно – сдаться.

Огненный вихрь обрел силу разрушения, черно-алое пламя нашло пищу, вырвавшись из оков бытия, а я обрел себя, не полностью, но более чем, и я знаю: почему, куда и зачем мне надо идти, ведь я князь, и имя мое Огнеслав, как нарекли меня, я помню свою суть, но пока еще не вспомнил тех, кто нарек меня Огнеславом, где они, почему я должен жить, и для чего нам надо спешить именно в Новоград. Но я вспомню, позже я вспомню все, а пока нужно окончательно отблагодарить новых друзей, помогших мне вспомнить себя. Точнее, остался лишь маг, ведь защищавшие его латники пали: один от меня, второго загрыз вовремя выскочивший Мрак, а третьего втоптал в землю Емельян, не забыв при этом попрыгать для большей уверенности. Лишь маг отчего-то продолжал осыпать заклинаниями Хранителя, продолжавшего бормотать что-то, испивая горячего отвара и щурясь, когда силовой заслон слегка мерцал при тяжелых ударах мощных заклинаний.

- Кто к нам с мечом придет, - громко произнес я, обращаясь к ополоумевшему магу, глядящему на меня, но кастующему на старца: - Тот от меча и погибнет! Запомни это и другим передай! Не идите за нами, если хотите жить, иначе я приду за вами, найду в ваших домах, и тогда вы поймете, что не стоит переходить дорогу Огнеславу!

Тонкое тело, облаченное в тряпки, быстро поддалось острому лезвию, разделяясь на несколько частей и падая в посмертное пожарище. А в утративших жизнь глазах остался лишь ужас до тех пор, пока пламя не пожрало и их.

- Сергей, - раздался голос Емельяна: - Ты как?

- Снова живой, - отвечаю, глядя на догорающие останки врагов: - Я видел…

- То, что ты видел, - прервал старец: - То твое и открылось тебе не за зря.

- Спасибо, отче.

- За что?

- За все, без вас…

- Это я бы без вас, вам спасибо большое, - старец улыбнулся: - Благодарю, ибо если бы не вы, так бы и остался там…

- Все мы друг другу обязаны, ладно, надо бежать, сомневаюсь, что нас оставят в покое.

- Сергей, тут один наш знакомец меч выронил, и тот не пропал, возьмешь?

- Меч? У меня же есть двуручный.

- Будет два, - Емеля улыбнулся: - Ты с одним вон как управлялся, токмо нынче тебе маловат он, так что опробуй два, глядишь, и выйдет чего.

- Хорошо, где он?

- Там, - Емеля с довольной улыбкой указал на небольшую ямку, где накануне он стоял, заслоняя старца: - Как раз рядом лежит.

Междуглавие 18.

Зал для заседаний, несмотря на то, что был высечен буквально внутри монолитной породы глубоко под землей, содрогался раз за разом, когда до него доходили очередные отголоски бушующего на поверхности заклинания последнего довода, прозванного Армагеддоном за схожесть по эффекту и длительности действия с одноименным заклинанием высшего порядка, о котором так много было написано, но никто так и не увидел его в действии, ибо применение сулило уничтожение всего на территории, равной чуть ли не континенту. Хотя, вернее было бы его назвать как-то иначе, тем более аналогий у присутствующих вождей было предостаточно из собственного опыта.

Кое-кто из них даже лично видел тот самый упреждающий ядерный взрыв, по причине которого пришлось восстанавливать Сочи из-за ударившей в побережье волны. Да и Севастополь пострадал, но туркам и украинцам, пригласившим Четвертый Атлантический Тихоокеанский Флот США на постоянное дислоцирование с целью обеспечения мира и демократии на территории Украины и сопредельных государств. Они помнят, особенно, как после пришлось разгребать то дерьмо из-за паршивого капитана тактической подводной лодки К-112А, что самолично и отдал приказ о ликвидации флота врага после пересечения того границы государства и после того, как не смог связаться с командованием из-за внезапно исчезнувшей связи.